Письмо The New Times

В ходе подготовки cтатьи «Рейдерский захват: Как государство захватывает «Энергомаш» The New Times запрашивал комментарии всех сторон конфликта, но далеко не все фигуранты этой истории посчитали необходимым ответить на запросы редакции. Уже после выхода номера, мы получили, а затем и опубликовали в № 10 от 21 марта комментарии Сбербанка России, а также группы «Открытый рынок строительных инвестиций» (ОРСИ). Представители Сбербанка также передали редакции большой пакет документов, касающихся конфликта банка с владельцем «Энергомаша» Александром Степановым, а член Наблюдательного совета банка, ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев прислал обстоятельное письмо, которое мы сегодня и публикуем. The New Times передал свои вопросы и Александру Степанову, который по-прежнему находится в СИЗО № 5, с просьбой прокомментировать документы Сбербанка. Ответа пока нет.

14 марта в журнале The New Times была опубликована статья «Рейдерский захват: Как государство отбирает частный «Энергомаш». К сожалению, ситуация вокруг банкротства предприятий группы «Энергомаш» освещена в этой статье не вполне объективно. У читателей журнала может создаться впечатление, что Сбербанк занимается рейдерством. В этом письме я хотел бы сообщить известные мне факты, которые показывают, что это совсем не так.

Но прежде позвольте заверить вас в моем неизменном уважении к коллективу журнала (каждый номер которого я читаю от корки до корки). Я не сторонник теорий заговора и уверен, что недостаточно объективное изложение ситуации возникло не вследствие чьего-то злого умысла, а вследствие недопонимания между автором статьи и пресс-службой Сбербанка. Именно из уважения к вашему журналу и его читателям я и написал это письмо, которое, с моей точки зрения, показывает, что Сбербанк в данном случае не предпринимал никаких предосудительных действий. Тем более Сбербанк не стремился «украсть» то, что ему не принадлежит. Как член Наблюдательного совета Сбербанка, я обязан заботиться о благосостоянии его акционеров. В данном случае речь идет об огромных деньгах (более полумиллиарда долларов!), которые являются существенными даже для такого большого банка, как Сбербанк. Впрочем, что еще важнее, данная статья ставит под сомнение один из ключевых активов Сбербанка — его репутацию надежного партнера, который не пользуется неправовыми методами. Я уверен, что объективное рассмотрение ситуации вокруг банкротства предприятий группы «Энергомаш» однозначно показывает, что сотрудники Сбербанка действовали в рамках закона — и, в полном соответствии со своими служебными обязанностями, пытались вернуть выданный «Энергомашу» кредит.

***

Сначала позвольте напомнить о содержании статьи. В статье утверждается, что Сбербанк выдал до кризиса предприятиям группы компаний «Энергомаш» (основной бенефициар — Александр Степанов) 17 млрд рублей. В момент кризиса Сбербанк якобы воспользовался трудным положением Степанова и в одностороннем порядке изменил условия кредита, с тем чтобы захватить активы Степанова. В статье говорится и о том, что Сбербанк якобы обанкротил ключевые предприятия группы. При этом в статье содержатся и намеки на то, что Сбербанк действовал по приказу «государства». В статье утверждается, что у остальных банков-кредиторов «Энергомаша» нет претензий к Александру Степанову, что, видимо, означает, что Степанов вовремя платил по своим долгам, по крайней мере перед остальными банками.

Я изучил материалы судебных разбирательств (как в российских судах, так и в Высоком суде Лондона) и обнаружил, что на самом деле все обстоит совсем иначе. Вкратце, документы свидетельствуют о следующем. «Энергомаш» действительно получил кредит в Сбербанке в сумме более 17 млрд рублей. В 2008 г. «Энергомаш» перестал платить по кредиту (на этот момент непогашенная задолженность составляла около 12 млрд рублей). С этого момента Сбербанк пытался договориться о реструктуризации и переоформлении кредита — в том числе и под личное поручительство Александра Степанова. При этом я не нашел никаких доказательств того, что Сбербанк пытался пересмотреть условия кредита в одностороннем порядке* * Кредитные договоры «Энергомаша» — как договоры о кредитовании и других клиентов Сбербанка — включали возможность пересмотра процентной ставки в случае изменения процентной ставки ЦБ. Но, так как возможность такого пересмотра записана в сам кредитный договор, сам по себе пересмотр не является изменением условий кредитования в одностороннем порядке. — и уж тем более до того момента, как «Энергомаш» перестал платить по долгам.

Кроме того, Сбербанк не подавал заявлений о банкротстве ключевых предприятий группы «Энергомаш» — эти заявления подали сами предприятия. При этом, используя (к сожалению, распространенные в российской практике) методы вывода активов, несколько офшоров (в том числе и на основании фальшивых документов) пытались сделать так, чтобы Сбербанку в процессе банкротства не досталось ничего.

***

В принципе, само по себе банкротство — это нормальное явление в рыночной экономике. В том, что планы предпринимателя не оправдались и он, соответственно, не может вернуть кредит банку, нет ничего экстраординарного. Выдавая кредиты, банки учитывают такие риски. С другой стороны, институт банкротства должен обеспечить цивилизованное распределение средств, полученных от реализации оставшегося имущества предприятия, между кредиторами. При этом нормальной является и ситуация, когда при банкротстве акционеры предприятия не получают вообще ничего, а контроль над предприятием и его активами переходит именно к кредиторам (тем самым частично или полностью компенсируя их потери). В этом смысле российское законодательство о банкротстве не отличается от законодательства других стран — если его исполнять надлежащим образом. Если предприниматель становится банкротом и честно отдает свои активы кредиторам, то никакие правоохранительные органы не имеют права его преследовать.

И в данном случае Сбербанк обратился в Генеральную прокуратуру не потому, что «Энергомаш» обанкротился, а потому, что на глазах Сбербанка происходил вывод активов — причем с использованием фальшивых документов и притворных договоров. Если бы план по выводу активов увенчался успехом, то акционеры Сбербанка потеряли бы сотни миллионов долларов. Поэтому, как верно указано в статье, Президент Сбербанка Герман Греф попросил в своем письме генпрокурору «организовать проведение соответствующей проверки».

Как был устроен план вывода активов? Это типичная схема создания фиктивной задолженности с использованием офшорных компаний. Рассмотрим простой пример. Компания А должна банку Б полмиллиарда долларов. Компания знает, что расплатиться она не сможет, поэтому неминуемо наступит банкротство; при этом и активы достанутся банку, а владелец компании А не получит ничего. Как сделать так, чтобы хотя бы часть активов осталась у акционера А? Надо сделать вид, что у А есть задолженность (например, на полмиллиарда долларов или даже большую сумму) перед компанией В (как правило, офшорной компанией, конечным бенефициаром которой является акционер А). Тогда, при достаточной расторопности представителей компании В, она сможет получить существенную часть активов компании А — в ущерб честному кредитору Б.

Как создать такую задолженность? Для этого нужен еще один офшор (назовем его Г). Представим себе, что В приносит в российский суд (а) договор, по которому офшорная компания В одолжила офшорной компании Г полмиллиарда долларов под поручительство российской компании А, и (б) доказательства того, что Г так и не заплатила по этому договору, так что теперь у В есть право взыскать этот долг с российской компании А.

Нечто подобное и произошло в Арбитражном суде Белгородской области, куда обратилась офшорная компания Олана Трейдинг Инк. (зарегистрирована в Белизе) — с просьбой признать, что одно из предприятий «Энергомаша» — ЗАО «Энергомаш-Белгород» — выступило поручителем по кредиту другой офшорной компании Аонта Лтд (зарегистрирована на острове Ниуэ) на сумму ровно полмиллиарда долларов. Договор поручительства подписан Александром Степановым от лица «Энергомаша». Так как Аонта не стала платить Олане, то задолженность (уже на $540 млн — с учетом набежавших процентов) должна перейти на «Энергомаш-Белгород».

Сначала (6 мая 2010 г.) суд пошел навстречу Олане. Банки-кредиторы «Энергомаша» (включая Сбербанк) просили проверить подлинность договора между компаниями Олана и Аонта (по-видимому, полагая, что договор заключен задним числом, что никакого перечисления полумиллиарда долларов не было и что документы об этом перечислении сфальсифицированы). Суд отказался удовлетворить ходатайства банков и включил Олану в реестр кредиторов, тем самым признав, что «Энергомаш» должен Олане 16 млрд рублей — больше, чем Сбербанку.

Впрочем, уже в июне 2010 г. выяснилось, что никакой Оланы не существует — в 2006 г. регистрационные органы Белиза вычеркнули ее из реестра юридических лиц, а в 2009 г. просто ликвидировали (за неуплату ежегодных лицензионных взносов). Как только Сбербанк получил соответствующие доказательства из Белиза, он подал апелляцию на решение суда первой инстанции. Неудивительно, что при наличии таких доказательств Апелляционный суд прекратил дело Оланы уже 30 июля 2010 г. и вычеркнул Олану из реестра кредиторов* * Тот факт, что мошенники не стали искать «живой» офшор для сделки в полмиллиарда долларов, показывает уровень их наглости и уверенности в своей безнаказанности. .

Причастен ли сам Александр Степанов в махинациях с офшорами Олана и Аонта? Если нет, зачем он подписал поручительство по долгам Аонты перед Оланой? У меня нет ответов на эти вопросы. В них должны разбираться следственные органы и суд. Но то, что махинации с целью вывода активов имели место, это факт. Поэтому есть основания и для возбуждения уголовного дела. Почему суд выбрал такую меру пресечения для подозреваемого Степанова? Тоже не могу сказать — но знаю, что я не видел документов, которые подтверждали бы то, что именно Сбербанк просил арестовать Степанова.

Получит ли Сбербанк средства от реализации активов «Энергомаша» в счет невыплаченных кредитов? Думаю, что да. По крайней мере в правовом государстве должен получить. Что будет дальше с производственными предприятиями «Энергомаша»? В интересах Сбербанка — сохранение производственного комплекса в рабочем состоянии, поскольку это повысит стоимость активов и обеспечит более полное погашение задолженности перед кредиторами. Будет ли управлять активами арбитражный управляющий, или они будут проданы инвестору, или активы отойдут непосредственно кредиторам — это решение еще не принято.

***

Мое внимание в статье привлекли и два других утверждения — о том, что «Энергомаш» вовремя платил по кредитам других банков, и о том, что неприятности Степанова с правоохранительными органами начались после того, как Сбербанк решил отобрать активы.

В отличие от того, что утверждается в статье, факты заключаются в том, что Александр Степанов не платил и другим банкам. Например, МДМ Банк не смог вовремя получить средства от «Энергомаша». Летом 2010 г. МДМ Банк был вынужден подать иск о взыскании задолженности на сумму около $50 млн. В конце концов, МДМ Банк переуступил этот долг ООО «Персей» (которое, в свою очередь, переуступило право взыскать этот долг в пользу ООО «Финанс»). Из других судебных решений следует, что «Энергомаш» не платил и Ханты-Мансийскому банку, и банку ВТБ.

Но самый неприятный пример отношений «Энергомаша» с другими банками — это история с займом от Банка БТА. Казахский БТА Банк выдал Степанову кредит на сумму $365 млн — под залог акций английской компании, которая владела российскими активами «Энергомаша»* * В принципе, в случае банкротства российских предприятий «Энергомаша» рыночная стоимость этих акций может быть равна нулю. . БТА Банк обратился в Высокий суд Лондона, который в октябре 2009 г. установил, что кредит не был возвращен в срок и что Александр Степанов должен БТА Банку $445 млн (с учетом процентов, набежавших к октябрю 2009 г.)* * БТА Банк также обратился в суд и в России. Черемушкинский районный суд г. Москвы также признал, что Александр Степанов обязан выплатить БТА Банку всю просроченную задолженность плюс проценты. . Так как Степанов не заплатил эту сумму, не явился в суд и перестал отвечать на письма суда, Высший суд Лондона в марте 2010 г. квалифицировал поведение к Степанову как «неуважение к суду». В Великобритании такое поведение серьезно наказывается. Высокий суд Лондона принял решение о замораживании активов Степанова, попросив его известить о любых его активах по всему миру. Суд также принял решение о том, что Александр Степанов должен провести два года в тюрьме Ее Величества Пентонвилль за «неуважение к суду». Это решение действует и до сих пор.

Еще одна неточность, которая допущена в статье, это утверждение о том, что неприятности Александра Степанова с правоохранительными органами начались в момент кризиса, когда «Энергомаш» не смог обслуживать кредит Сбербанка. На самом деле Московское ГУВД возбудило уголовное дело по статье о мошенничестве еще в августе 2008 г. — по фактам предоставления директором одного из предприятий «Энергомаша» А.И. Тырышкиным недостоверных сведений в Федеральную службу по тарифам. По данным следственных органов, это предприятие (ОАО «ГТ-ТЭЦ Энерго») за счет предоставления этих данных смогло получить от Петербургской сбытовой компании 75 млн рублей за мощности, которые на самом деле не поставляли электроэнергию и даже не были введены в эксплуатацию.

Надеюсь, что мое письмо поможет дать читателям журнала более объективную информацию о ситуации с банкротством предприятий группы компаний «Энергомаш».


Tweet