 |
| Дмитрий Лисицын
стал шестым россиянином, получившим «Голдмана». Помимо него лауреатами главной международной экологической премии в размере $150 тыс. в 2011 году также стали экологи из США, Зимбабве, Индонезии, Германии и Сальвадора. |
С момента катастрофы на «Фукусиме-1» прошло более двух месяцев. Насколько сегодня ситуация на атомной станции опасна для российского Дальнего Востока?
Государственные источники нам твердят, что России ничего не угрожает, риска нет. Но не объясняют почему. А когда нет объяснений и аргументов, часто возникают панические слухи. «Экологическая вахта Сахалина» провела собственный анализ: он показал, что опасность радиоактивного загрязнения воздушным путем существует, но она крайне мала. С другой стороны, вероятность больших концентраций радионуклидов вблизи АЭС (в радиусе нескольких десятков и даже сотен километров) очень высока. И в этом отличие аварии на Фукусиме от Чернобыля — тогда был глобальный, в масштабах планеты, перенос большого количества радиоактивных частиц. Но зато и рассеивание было большим, соответственно концентрации были хотя и вредными, но не настолько высокими, как сейчас на территории самой Японии. Вот где действительно огромные проблемы.
То есть для Японии еще не все самое худшее позади?
Лично я считаю, что по сравнению с тем, что испытывают японцы и что им еще предстоит испытать, все наши страхи несерьезны. В отличие от Чернобыля на Фукусиме маловероятны выбросы радиоактивных частиц в атмосферу. Да и самих этих частиц, долго остающихся во взвешенном состоянии, благодаря отсутствию графитовых стержней в реакторах Фукусимы вряд ли можно ожидать. Что и было подтверждено в начале мая, когда спасатели смогли проникнуть в активную зону реактора. Как известно, в Чернобыле это сделать так и не удалось: человек там не мог выдержать даже в спецкостюме с максимальной защитой. Совсем другое дело — радиоактивное загрязнение воды. Опасность заражения рыбы и морепродуктов реальна, и весь вопрос лишь в том, каковы будут концентрации радионуклидов, прежде всего цезия-137, в морепродуктах. Нужен тщательный контроль.
Ловушка для людей
Какова экологическая ситуация на Сахалине, как она изменилась за последние годы?
Южно-Сахалинск по-прежнему входит в число 30 городов России с наиболее загрязненным воздухом. Даже ветры Тихого океана не помогают. Хуже всего воздействует на окружающую среду нефтяная отрасль. Пальма позорного первенства уже многие годы принадлежит госкомпании «Роснефть». Ее деятельность на старых береговых нефтепромыслах ниже всякой критики. Один из них — «Центральная Оха» — находится буквально в черте города Оха, и речка Охинка, протекающая через промысел, самая загрязненная нефтью в России. Среднегодовая концентрация нефти в воде в отдельные годы превышала предельно допустимую в сотни раз. Регулярно случаются разливы нефти, обильно сжигается и загрязняет атмосферу попутный газ.
Если какие-то сдвиги в лучшую сторону и происходят, то только благодаря давлению со стороны экологов. Вот пример: на нефтепромысле «Катангли» многие десятилетия существовало настоящее нефтяное озеро площадью более 10 га. Нефтяники называли его нефтеловушкой, но, по сути, это была ловушка для проживавших рядом людей, поскольку мощнейшие испарения углеводородов отравляли органы дыхания, особенно это сказывалось на детях. В озере сотнями гибли утки, которые плохо отличают нефть от воды. Мы несколько лет писали во все инстанции, организовывали прокурорские проверки, подавали жалобы на службу судебных приставов, которая не выполняла судебные решения по переселению людей из грязной зоны. В конце концов «Роснефть» вынуждена была полностью это озеро очистить. Нефть откачали, провели рекультивацию, людей переселили, сейчас строят там современные очистные сооружения. Утки больше не гибнут.
А что с шельфовыми проектами «Сахалин-1» и «Сахалин-2», к которым в свое время было столько нареканий у экологов?
Эти проекты давно вошли в эксплуатационную фазу, а значит, воздействие на окружающую среду и нерестовые реки серьезно снизилось, ситуация стабилизировалась, природа понемногу залечивает нанесенные при строительстве раны.
Политическая экология
А вы не боитесь вступать в борьбу с мощными компаниями и всесильными ведомствами?
Мы не боремся с организациями или какими-либо персоналиями. Мы боремся с конкретными проблемами. У нас нет врагов, есть лишь оппоненты. Например, в последнее десятилетие резко сократились вырубки, и леса начали восстанавливаться. Результат: если в 1990-е годы из 100 мальков горбуши вырастали 3–4 взрослые особи, то сейчас уже 10. Это просто фантастический подарок природы, которым у нас, к сожалению, распоряжаются неразумно: в России вылавливается до 95 % популяции, в результате мы можем погубить этот бесценный ресурс. Тем более что недавно правительство с подачи Росрыболовства вообще приняло беспрецедентное решение: теперь промышленный лов лосося разрешен и в нерестовых реках, чего не было никогда.
В последние годы нам многое удается. Например, в 2010 году американская Exxon Mobil прекратила сброс буровых отходов в Охотское море, а компания Shell отказалась от планов прокладки трубопроводов через районы нагула редких серых китов. Эти успехи и оценил фонд Голдмана.
Как вы взаимодействуете с местными властями? Они вам чаще помогают или мешают?
В условиях, когда глав регионов не выбирают, нет независимой прессы, а суды подконтрольны исполнительной власти, игнорировать экологов несложно. Но кое-что удается. Яркий пример эффективной работы — Марина Рихванова из Иркутска и ее «Байкальская волна». В результате широкой общественной кампании им удалось добиться в 2008-м изменения маршрута нефтепровода ВСТО: он был выведен из водосборной площади озера Байкал. Сразу, после того как первая очередь нефтепровода заработала, произошло три крупных разлива нефти.
Что нужно, чтобы к экологам прислушивались не в виде исключения, а постоянно?
Многое зависит от того, какая политическая система будет в стране. Если та жалкая имитация демократии и гражданского общества, которую мы имеем сегодня, законсервируется надолго, то ничего хорошего не ждет и экологию.
Власть должна научиться слушать. Например, когда я, как голдмановский лауреат, получил в конце апреля право встретиться с президентом США Бараком Обамой, это не было формальностью. Я попросил его отложить нефтяное бурение в американском секторе Арктики до тех пор, пока не будут найдены безопасные технологии добычи нефти, и тем самым продемонстрировать арктическим странам лидерство США в решении экологических проблем. Он слушал внимательно и сказал, что принял это предложение к сведению.
Премия фонда Голдмана в размере $150 тыс. присуждается ежегодно шести лауреатам — экологическим активистам. Премия была основана в 1990 году. В Фонде защиты дикой природы (WWF) говорят, что лауреатами ее, как правило, становятся лидеры экологических движений, «которые не боятся противостоять крупным корпорациям и интересам государственных структур».
Tweet