15 мая Махмуд Ахмадинежад временно возглавил нефтяное министерство
Пляска дервиша. В Тегеране арестованы 25 (!) высокопоставленных сотрудников администрации Махмуда Ахмадинежада. Их обвиняют в коррупции, колдовстве и «метафизических связях с духами и джиннами». Что происходит в иранских верхах — разбирался The New Times
Среди арестованных — помощник президента по кадровым вопросам Казем Киапаша, а также советник президента, вероятный кандидат от президентского лагеря1 на президентских выборах-2013 Хамид Багаи. Оба — протеже Эсфандияра Рахима Машаи, главы президентской администрации, близкого друга и дальнего родственника Махмуда Ахмадинежада. Машаи — одна из самых влиятельных и одновременно загадочных фигур в иранских верхах. Выходец из спецслужб с репутацией «специалиста по этническим вопросам», он в 80-х годах курировал в министерстве информации и госбезопасности Ирана «кризисные регионы» — наиболее отдаленные иранские провинции с высоким процентом неперсидского населения. Однако в последнее время пошла молва: у Машаи — конфликт с окружением аятоллы Али Хаменеи, Высшего руководителя Ирана.
Наследники революции
 |
| Эсфандияр Машаи. Это ему Ахмадинежад
поручил создание пропрезидентской партии и фракции в парламенте |
Когда произошли майские аресты, многие чиновники решили, что арестовали и самого Машаи, — «утка» пошла гулять по мировым СМИ. На самом деле Машаи узнал об арестах, находясь в одном из пригородов Тегерана, где он по поручению Ахмадинежада готовился к выступлению перед работниками одного из предприятий в рамках подготовки к парламентским выборам-2012. Выступление пришлось отменить…
Многих из его протеже в администрации, включая Киапашу, арестовали по нетривиальному обвинению в «колдовстве». Странно, вроде бы светский чиновник… Но не все так просто. Киапаша одновременно близок к клерикальным кругам, в частности, к управляющему совету мечети Джамкаран, находящейся близ Кума, священного города шиитов. Арест Киапаши — своего рода обвинение в отступничестве от шиитских догм. В чем тут дело? В последнее время многие в окружении президента (сам Ахмадинежад пока остерегается идентифицировать себя с ними) открыто стали причислять себя к «активным верующим» — модернистскому течению, противопоставляющему себя клерикалам-традиционалистам. «Активные» считают себя «истинными наследниками» исламской революции 1979 года. «Первое десятилетие XXI века для них — «благословенная пора», знаменующая «исламское пробуждение», — разъясняет Мохаммад-Мехди Халаджи, ведущий эксперт по шиизму в The Washington Institute for Near East Policy. — Это и 11 сентября 2001 года, и успехи «Хезболлах», и ХАМАС, и продвижение иранской ядерной программы, и наконец, волна революций в арабских странах, призванная, как они считают, «избавить регион от любого американского и китайского присутствия». А значит, Ирану пора обновлять идеологический дискурс, расширять влияние за рубежом и реструктурировать — в сторону больших полномочий — светскую исполнительную власть.
Специальный аятолла
У аятоллы Али Хаменеи нет харизмы его предшественника на посту Высшего руководителя Ирана — аятоллы Хомейни. Его главная сила и оружие — деньги. Он финансирует как своих шиитских вассалов, так и суннитов. Он лично способствовал расширению в Иране телекоммуникационных сетей, чтобы с их помощью оплачивать обучение семинаристов в любой исламской школе мира. Результаты уже есть. Официальные сайты иранских религиозных авторитетов окормляют верующих на 16 языках. Иран создал 500 центров исламского обучения по всему миру. «Специальные бюро аятоллы Хаменеи» созданы в Ираке, Ливане, Сирии, Пакистане… Не говоря уже о том, что более 33 тыс. шиитских семинаристов из 108 стран подготовлены в самом Иране. «Глобализированная финансовая сеть иранского духовенства стала основным инструментом распространения влияния Ирана, — разъясняет Мохаммад-Мехди Халаджи. — С помощью этой же сети в рекордно короткое время и с наименьшими затратами собираются пожертвования по всему миру». У Али Хаменеи другое видение будущего Ирана — как мирового центра распространения глобализированного ислама. Арабские революции для него — прямая угроза, а никакой не «символ пробуждения».
Главная сила и оружие аятоллы Али Хаменеи — деньги, а не харизма, как у его покойного предшественника
Деятельность «активных», с точки зрения консерваторов, продиктована в основном внутриполитическими причинами и направлена на смещение баланса сил в сторону исполнительной власти. Этого «активные», опасаются консерваторы, намерены добиться, получив полный контроль над парламентом по итогам выборов 2012 года. Показательно в этой связи сделанное в начале марта заявление командующего гарнизоном Корпуса стражей исламской революции в городе Казвин (к востоку от Тегерана) генерала Абнуша, верного сторонника Али Хаменеи: «Если результаты будущих парламентских выборов не совпадут с нашими ценностями, 2012 год обещает быть кровавым».
Нефтяной передел
«Активные» сами дали повод для подобных опасений. В мае группировка Машаи-Киапаши попробовала захватить контроль над министерством нефти Ирана. Все было обставлено хитроумно. 15 мая объявлено: министерство вместо Масуда Мирказеми временно возглавит лично президент Ахмадинежад. В отставку были отправлены также министр промышленности Али Акбар Мехрабиан и министр благосостояния Садек Махсули. Попутно президент сообщил, что к 2015 году в Иране вместо 21 останется 17 министерств — в интересах более эффективного управления исламской республикой.
„
В последнее время многие в окружении президента Ахмадинежада открыто стали причислять себя к «активным верующим» — модернистскому шиитскому течению, противопоставляющему себя клерикалам-традиционалистам
”
Но Иран не случайно называют «нефтяной теократией». Ортодоксы восприняли кадровые решения как вызов — иранские аятоллы привыкли чувствовать себя нефтяными рантье: министерство нефти всегда было под их прямым контролем. Ровно через неделю была предпринята контратака — в виде арестов соратников Ахмадинежада. Но это еще не все. 24 мая Ахмадинежад в новом министерском качестве едет на НПЗ в Абадане, чтобы лично ввести в строй установку № 3. Но буквально за несколько минут до его прибытия на заводе раздается мощнейший взрыв, превративший установку в груду обломков…
Без тех и других
Чем закончится поединок в верхах, пока сказать рано. Иранское общество устало от более чем трех десятилетий теократии — команда Ахмадинежада в преддверии парламентских выборов будет играть на этих настроениях, противопоставляя себя Али Хаменеи и его институтам. Проблема в том, что Ахмадинежад и его чиновники также презираемы большинством 74-миллионного населения Ирана, как и «басиджи» и «пасдараны», верно служащие аятоллам, переживающим по поводу утраты нефтяной ренты. Иранский народ в итоге обойдется без тех и других.
Елена Дунаева, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН
Сегодня иранский парламент (меджлис) представлен тремя фракциями: консерваторами-традиционалистами, консерваторами умеренного толка и реформаторами. Обычно две группы консерваторов находят общий язык для выдвижения единого списка на выборах. Но в последнее время от них интенсивно отдаляются сторонники Ахмадинежада. Поэтому и самого Ахмадинежада, и Машаи называют «уклонистами» (энхерафи). Дело в том, что меджлис в нынешнем виде тормозил любые инициативы правительства: затягивал принятие бюджета, выступал против реструктуризации министерств и даже грозил президенту импичментом. Во время ежегодной смены руководства меджлиса была сделана попытка сменить спикера — ультраконсерватора Али Лариджани. Не удалось. Поэтому попробовали продвинуть в меджлис новую партию, поручив создавать ее Машаи. Для этого президент освободил его от части административных функций. У оппонентов президентской команды Машаи снискал репутацию «очень опасного человека», пропагандирующего новый культ — доминирования национальной культурной идентичности над исламской, дружбы с народами Израиля и США и других «уклонений». Ему же вменяется и поддержка диссидентов за рубежом. Движение Антирелигиозных зеленых (сабз-е секулар) открыто говорит о том, что титульный лидер оппозиционного Движения зеленого пути (джомбеше-е рах-е сабз) Мир Хоссейн Мусави должен быть замещен Машаи.
Так или иначе, у аятоллы Хаменеи, очевидно, свои представления о балансе сил в государстве. Поэтому и была сделана попытка отделить Ахмадинежада от его ближайшего окружения — через массовые аресты сотрудников президентской администрации. А Багаи по результатам судебного разбирательства лишили права занимать высшие государственные должности в течение четырех лет.
Владимир Сажин, востоковед-иранист
Ситуация, в центре которой оказался Эсфендияр Машаи, иллюстрирует системный кризис, при котором основы государства, заложенные аятоллой Хомейни, больше не работают. Вопрос стабильности в Иране зависит сегодня от способности системы реформироваться. На данный момент представляется, что власть интенсивно концентрируется в руках Корпуса стражей исламской революции, частично поддерживающего как Хаменеи, так и Ахмадинежада.
Экспертов опрашивала Юлия Закери
Tweet