Дом Бродяги

Майкл Чаплин, сын великого комика, хочет, чтобы дом отца в Веве (Швейцария) стал музеем, открытым для публики

Наша встреча происходила в весьма необычном доме Майкла и Патрисии Чаплин в Швейцарии. Майкл, у которого глаза в точности как у его знаменитого отца, заканчивает роман, который пишет уже пять лет. Патрисия активно готовится к выставке в Париже. В доме повсюду висят ее пышущие красками картины, которые она, по собственному признанию, вновь и вновь перерисовывает, пока не почувствует, что они завершены. Мы говорили о будущем музее Чарли Чаплина: Майкл, его сестра актриса Джеральдина готовятся объявить, что швейцарский дом отца станет музеем через 2–3 года. Все зависит от швейцарских властей, которые после 7 лет согласований наконец утвердили проект. И конечно же — от бюджета. Сейчас дом закрыт для посетителей. И мы говорили о том, каков был человек, который смешил и продолжает смешить мир. И каково быть сыном такого человека. Разговор вышел не слишком веселый. Старший сын великого комедианта и его молодой жены Уны, дочери Юджина О’Нила,* * Известный американский драматург, лауреат Нобелевской премии. он, с одной стороны, чувствовал свою привилегированность, а с другой — всю болезненность и сложность ситуации.

Здесь, в этой спальне с окнами, выходящими в сад, умер Чарли Чаплин

Майкл Чаплин: Не знаю… Но это дало мне возможность работать с отцом. Он направлял меня. Я смог, наконец, проводить с ним много времени. Я и позже снимался в кино, например, с Уорреном Битти и другими, но я делал это ради денег. Мне больше нравится писать.

Вы написали биографию...

Да, я не слишком горжусь ею. Она написана ради денег. Какую биографию можно написать, когда тебе нет и тридцати? Сейчас я заканчиваю книгу, которая мне нравится. Это роман, который основывается на событиях XII века, они происходят на юге Франции — у нас там есть дом. Это мой большой проект.

Ваш отец поселился в Швейцарии после того, как Маккарти решил, что Чарли Чаплин — коммунист. Вы помните это?

Да, мне было 6 лет. Мы отправились в путешествие. Когда мы плыли на корабле, моему отцу пришла телеграмма. Он сказал, что не сможет вернуться в Америку, его визу больше не про длят. Он был подданным Великобритании.

Что вы почувствовали? Это, наверное, было потрясение? Я не знал, что происходит. Родители не говорили мне. Я просто чувствовал — что-то не так. Мы приехали в Европу, и меня там отправили в школу. Я не понимал, почему мы не едем обратно в Америку. Отца с нами не было, как я узнал потом, он искал для нас новый дом. И нашел это место, достаточно большое, 17 акров, во французской части Швейцарии.

Я думаю, он выбрал Швейцарию, потому что они с уважением относились к знаменитостям и давали им право на личную жизнь. Мой отец был закрытым человеком. А швейцарские власти не склонялись перед американскими антикоммунистическими настроениями.

Ваш отец был коммунистом?

Нет, он вышел из бедной семьи цыган. Поэтому когда он стал богатым и знаменитым, всегда заботился о бедняках и помогал им. Возможно, в каком-то роде ему нравилось то, как русские поставили во главу угла нужды бедных после революции.

Вы много раз ездили в Америку с тех пор?

Нет, особенно после того, как лишился американского гражданства.

Сегодня в доме никто не живет, и он кричит об одиночестве

Что?

Да, я родился в Америке, но нужно было подтвердить гражданство по достижении 18 лет. Я пришел в американское посольство, как только мне исполнилось 18, чтобы получить паспорт. А на следующий день меня призвали служить во Вьетнаме.

Быстро...

Да, даже слишком. Наверное, семья моего отца оставалась на особом счету. Я решил не служить во Вьетнаме, и мне сказали, что я больше не американец.

Патрисия рассказывала, что ее первый визит в Швейцарию был малоприятным, потому что она приехала с вами и двумя маленькими детьми и провела две недели с вашей матерью и очень строгим отцом.

Да, я это помню. Патрисия очень светлый и открытый человек. А мои отец и мать жили в доме с 20 слугами, все было очень официально. У них было девять детей, и наверное, им приходилось быть строгими. Патрисии было тяжело смириться с этим официозом. Она говорила мне, что иногда моя мать кажется ей жестокой, а отец — холодным.

Ваша история полна боли. Оказывается, быть сыном величайшего комедианта не так уж и весело.

Я был твердо уверен, что я особенный. Мой отец делал потрясающие фильмы! Но в жизни он абсолютно отличался от экранного образа. Он был строгим, любил отгораживать себя от мира, запираться с семьей и самыми близкими друзьями. Он много раз терял свой дом. Не забывайте, что он был цыганом...

Закулисье

В огромном швейцарском доме Чарли Чаплина несколько лет никто не живет. 17-акровое поместье в Веве окружено забором с массивными металлическими воротами. Чаплин наслаждался добровольным заключением там с 1953 года. Огромный сад давал гостям ощущение бесконечного покоя. Когда Чарли и его жена Уна были живы, повсюду цвели красные розы, посаженные Уной. Чарли любил сам срывать эти цветы и дарить каждой женщине, которая оказывалась у них в гостях.

Большую часть времени Чарли Чаплин проводил в библиотеке. Спальни были на втором этаже. Все выдержано в колониальном стиле. Элегантная столовая украшена большими подсвечниками. Именно здесь обедали знаменитые гости: Грэм Грин, Софи Лорен, Одри Хепберн, Герберт фон Караян и многие другие. Подвал своей мрачностью больше похож на тюрьму, чем на винный погреб. Единственное место для особо близких гостей — кухня с большими холодильниками и таким столом для готовки, что можно накормить целую деревню. Этот дом, в котором гостило столько великих звезд, выглядит холодным, темным, а сейчас и жутко пыльным — просто чувст­вуется, как пыль оседает в легких. Дом кричит об одиночестве. Кажется, что призрак Чарли до сих пор здесь.

Когда-то за этим столом трапезу с Чарли Чаплином делили Грэм Грин и Софи Лорен

Чаплин умер в своей спальне с видом на сад, озеро и горы в 1977 году. Его жена Уна последовала за ним в 1991 году. Некоторые из его детей поначалу переехали в Веве, потому что швейцарские власти попросили их поддерживать наследие Чаплина в должном состоянии. Но счет за содержание поместья и сада оказался таким непомерным, что Майклу пришлось покинуть дом семь лет назад. Уехать из этого места, которое оставалось единственным домом его отца до конца жизни...

Он до сих пор чувствует боль и даже в эти тяжелые экономические времена сумел найти инвестора, большого поклонника Чарли Чаплина, и теперь дом превращается в фонд Чаплина, которым управляют Майкл и его братья и сестры. Они планируют открыть там музей и вновь наполнить пустой дом образами, фильмами и знаменитой походкой Чарли.

---

Король и дети

Посредине неспешного разговора речь зашла о Майкле Джексоне. Король поп-музыки говорил как-то, что его заветная мечта — снимать фильмы. Давно, на пике своей карьеры, он познакомился с Чаплином. Приезжал в Швейцарию к нему в гости, говорил, что мечтает купить дом. После смерти Чаплина он продолжал общаться с семьей и даже хотел переночевать в доме, который принадлежал самому известному человеку в истории кино. «Но, — рассказывает Майкл, — он сказал мне, что не может спать в пустом доме».

Майкл Джексон особенно привязался к сыну Майкла Чаплина — маленькому симпатяге Джорджу. Пока Патрисия приносит фотографии Майкла Джексона с кланом Чаплина, Майкл Чаплин продолжает рассказывать историю, о которой они никому раньше не говорили, — историю их отношений с Джексоном.

«Майкл очень скучал по Джорджу, часто звонил ему, он даже хотел отправить за нами частный самолет и привезти нас в Неверленд.* * Знаменитое ранчо Майкла Джексона, похожее на Диснейленд. Мы не решались. Это было в 1993 году, после всех этих обвинений.* * Джексону тогда первый раз предъявили обвинения в педофилии, спор был урегулирован без судебного разбирательства. Казалось странным, что взрослый человек так интересуется Джорджем и проводит с ним столько времени. Но мы были настороже, если они были вместе, то мы всегда находились поблизости. Когда мы расспрашивали Джорд­жа, то убеждались, что ничего странного не происходило. Они разговаривали о девочках… В конце концов я согласился поехать, но настоял, что билеты оплачу сам».

Патрисия вспоминает об этих странных днях в Неверленде: домашний театр, поезда… Потом рассказывает о том, как она возилась с двумя детьми Майкла Джексона — Принцем и Пэрис.

«Там была няня, я помню. Но дети настолько нуждались в материнском внимании, что Майкл хотел предложить мне присмотреть за ними. Принц очень умный ребенок. Меня очень волновало то, что они отрезаны от остального мира. Каждый день они получали меню и заказывали себе еду. Но на ранчо работали мексиканцы, и в меню каждый день была одна и та же мексиканская еда. К ним никто не приходил, друзей у них не было. Я читала им сказки. Им это так нравилось — казалось, что никто раньше не читал им сказок. Я заметила, что Джексон не переносит, когда ему говорят «нет». Однажды он сказал, чтобы я не дочитывала им сказку, я стала возражать, и было видно, что он к такому не привык…

Помню, как мы уезжали из Неверленда, это тоже было очень необычно. Все слуги и работники выстроились, провожая нас, как будто мы были королевскими особами. Там же стояли Принц и Пэрис, которые печально смотрели на нас. Внезапно Принц обнял меня, заглянул в глаза и сказал: «Не забудь!» Я не поняла, что он имел в виду? И думала об этом, пока мы летели в Европу. Что было так важно для Принца, о чем я не должна забыть? А потом поняла, что должна не забыть вернуться и дочитать ему сказку. Никогда не забуду, как мы вы­шли на улицу и на лица детей сразу надели маски. * * Майкл Джексон заставлял своих детей при появлении на публике заматывать лица шарфами. Мне стало совсем грустно».

Дафни Барак (Daphne Barak) — международный телевизионный журналист, которая делает интервью по эксклюзивным контрактам с рядом телеканалов США и Великобритании, среди которых CBS и Sky News, и других стран.

© Текст и интервью предоставлено исключительно для опубликования на русском языке в журнале The New Times. Все права на перепечатку, использование частично или полностью принадлежат Daphne Barak и Daphne Barak Agency

Перевод с английского Анны Макаровой, The New Times

На главной странице фото Чарли Чаплина и его жены Уны