Маржа всех рассудит. Претензии премьер-министра к горнодобывающему холдингу «Мечел» вызвали панику на бирже. Разрядить обстановку власти решили тем, что завели дела еще на две компании
За две неполных недели компания «Мечел» стала главным ньюсмейкером на отечественном бизнеспространстве. Главный вопрос для обсуждений тот, которым задавался The New Times еще в № 30 (от 28 июля 2008 года): повторится ли печальная история ЮКОСа? Формальных оснований для проведения аналогий достаточно. Во-первых, «Мечел» — одна из лидирующих российских компаний в горнодобывающей и металлургической отрасли, из чего можно сделать вывод о том, что после передела собственности в «нефтянке» власть планирует нечто подобное и в металлургии. Во-вторых, оценку работы компании давал лично Владимир Путин. И наконец, материалы о работе «Мечела», как и в случае с ЮКОСом, готовил Игорь Сечин, ныне вице-премьер. Западные инвесторы не стали ждать разбирательств на тему «кто прав, кто виноват» и резко активизировали продажи бумаг «Мечела» сначала в США, а затем и в России. Вслед за этим в цене потеряли акции всех российских энергетических компаний, и рынок в целом покатился вниз.
Жертвы успеха
История, начавшаяся 24 июля с резкого заявления Путина в Нижнем Новгороде — «а маржа где? В виде налога для государства?» — получила свое продолжение 28 июля: на заседании президиума правительства премьер вновь сделал объектом критики экспортные цены компании: «На внутренний рынок продукция поставляется по 4,1 тыс. руб., а за границу, своим офшорным компаниям, по 1,1 тыс. руб., то есть в 4 раза дешевле, а потом продает эту продукцию по мировым ценам — за $323. Куда это годится?»
По мнению Путина, такая схема работы — не что иное, как механизм ухода от налогов.
Главная проблема «Мечела», по мнению специалистов, кроется в том, что компания успешна (ее выручка за 2007 год составила $6,68 млрд, а чистая прибыль — $912 млн) и потому раздражает многих коллег по отрасли. Продукция российской металлургии сегодня вполне конкурентоспособна на мировом рынке, но при этом компании остро нуждаются в сырье. А «Мечел» — крупнейшее предприятие, которое не только производит и продает металл, но и добывает коксующийся уголь. Согласно озвученным премьером подозрениям, компания Зюзина, придерживая поставки конкурентам, обеспечивала углем собственные металлургические производства, к тому же по минимальным ценам. Эти утверждения и предстоит проверить Федеральной антимонопольной службе. По словам главы ФАС Игоря Артемьева, «Мечел» может «отделаться» штрафом в размере 1% от годового оборота в случае, если устранит все нарушения антимонопольного законодательства на рынке коксующегося угля (прогнозируемый оборот компании за текущий год — $2,2 млрд). По мнению независимых экспертов, ведомству Артемьева не занимать решимости — но только в том случае, если имеется четкая «отмашка сверху». Судя по всему, такая «отмашка» была получена Артемьевым в ходе его недавней встречи с Путиным. Как следствие, сейчас «под гнетом» антимонопольного расследования находится не только «Мечел». На прошлой неделе ФАС возбудила дела против ООО «Распадский уголь» и против холдинга «Евраз Груп», которому принадлежит «Южкузбассуголь» и 40% акций компании «Распадская». И вновь суть претензий ведомства к угольным компаниям — в использовании их лидирующего положения в отрасли в собственных интересах.
Цены на коксующийся уголь, реализуемый на внутреннем рынке компаниями «Распадский уголь» и «Евраз», выросли в период с сентября 2007 по апрель 2008 года примерно в два раза. По мнению ФАС, компании нарушили законодательство, установив монопольно высокие цены на коксующиеся угли и навязывая контрагентам на внутреннем рынке невыгодные условия.
В обеих компаниях пока воздерживаются от публичной оценки ситуации. Да и «Мечел» не дает других комментариев, кроме официальных пресс-релизов. Владельцу 70% компании Игорю Зюзину удалось избежать встречи с прессой даже во время поездки в Междуреченск на принадлежащую «Мечелу» шахту им. Ленина, где 29 июля произошел серьезный пожар. В официальных заявлениях компании — раскаяние и покорность: «Должны признать, что в первом квартале 2008 года действительно имел место существенный разрыв между внутренними и внешними ценами на коксующийся уголь... Компания «Мечел» выражает готовность к сотрудничеству с федеральными органами исполнительной власти Российской Федерации…»
Игра по правилам и без
Эксперты убеждены: при необходимости проверка подтвердит, что «Мечел» действительно продавал уголь за границу в разы дешевле, чем отечественным потребителям. Это можно утверждать, не дожидаясь результатов расследования ФАС. Впрочем, в первом квартале так, скорее всего, поступали все отечественные производители коксующегося угля. И дело здесь не в «злом» картельном сговоре угледобытчиков, а в специфике российской отраслевой практики. На мировом рынке кокса существуют правила заключения долгосрочных контрактов, в рамках которых цены пересматриваются раз в год, в апреле. В нашей же стране цены на кокс определяются на так называемом спот-рынке1 и могут меняться чуть ли не еженедельно. Так вот, в начале 2008 года в результате затопления в Австралии вышли из эксплуатации сразу несколько крупных угольных шахт. При пессимистическом прогнозе годовой объем производства сократится на 10–15 млн тонн, это порядка 5% мирового оборота торговли углем. В результате в апреле (3 месяца спустя после события) мировые цены выросли втрое и достигли почти $300 за тонну. Российский же рынок отреагировал на затопления в Австралии почти мгновенно, подняв цену по новым сделкам и максимизировав тем самым свои прибыли.
Эксперты обращают внимание на то, что в России 9 больших предприятий, занимающихся коксующимся углем. Все они играют по одним правилам. Однако особым вниманием власти удостоили именно «Мечел». И лишь затем, чтобы как-то разрядить сложившуюся на рынке обстановку, на сцену были выведены еще две компании. В такой ситуации «Евраз» и «Распадский уголь» выступили как громоотвод, запланированный эффект от которого — продемонстрировать общественности отсутствие намерений по точечной атаке на отдельно выбранную компанию. Мол, все происходящее — не более чем реализация правительственного контроля над отраслью в целом. И все же очень сложно считать простым совпадением тот факт, что три компании, оказавшиеся в центре внимания ФАС, контролируют более 50% рынка коксующегося угля.
Понятно, что во всей этой истории с критикой недобросовестных угольщиков основная задача властей вовсе не поиск недоплаченных в начале года налогов. Если говорить об экономическом интересе власти, то главное для нее — зафиксировать цены на энергоноситель, заставив компании заключать долгосрочные контракты, и не допустить появления монополистов. Можно сказать, что этот результат уже достигнут. С той же оперативностью, с какой раньше производилась коррекция цен на уголь, компания «Мечел» заявила о формировании долгосрочных отношений с основными партнерами и о том, что «заключила ряд договоров на поставки своей продукции до конца текущего года». Принять объективно невыгодные условия — меньшее из зол для угольных предприятий и реальный шанс выжить.
В чью пользу?
Впрочем, все эти рассуждения хороши лишь в том случае, если ограничить рамки событий исключительно рыночной сферой. Но если предположить, что в «деле «Мечела» присутствует политический след и компания обречена «на заклание» в большом отраслевом переделе, то стоит поговорить о тех, кто мог бы иметь на нее виды. Некоторые эксперты в связи с этим недвусмысленно кивают на структуры Романа Абрамовича и Олега Дерипаски, которых считают близкими к Путину и интересы бизнеса которых вполне могут включать такой актив, как «Мечел».
Но наиболее часто эксперты выстраивают логическую цепочку по линии Сечин — Чемезов — Лисин. Дело в том, что не так давно интерес к «Мечелу» проявлял холдинг «Русспецсталь», созданный Рособоронэкспортом в ту пору, когда его возглавлял Чемезов. Говорят, что поскольку «Мечел» — крупнейший в России производитель спецстали, интерес к предприятию со стороны Сергея Чемезова, ныне руководящего госкорпорацией «Ростехнологии», отнюдь не улетучился. Его единомышленником в этом вопросе многие называют олигарха Владимира Лисина — главу Новолипецкого металлургического комбината. Именно с его жалобы на ценовую политику Зюзина началось «дело «Мечела». А на рынке уже вовсю гуляет шутка о том, что аббревиатура «Мечел» скоро будет расшифровываться, как «МЕталлургическая компания ЧЕмезова—Лисина». Впрочем, в «Ростехнологиях» категорически отрицают какой-либо интерес к детищу Зюзина.
«Дело «Мечела» пока не превратилось в «дело ЮКОСа», в котором политическая составляющая была важнейшей. Помня об этом, угольщикам остается лишь постараться удовлетворить финансовые претензии государства. Печальный опыт ЮКОСа свидетельствует: статус политической жертвы режима обойдется компании куда дороже, чем штраф по итогам расследований ФАС.
_______________
1 Рынок, на котором товары продаются за наличные и поставляются немедленно.