Письмо пятое

примите мои извинения за столь долгое молчание. Мое внимание было отвлечено от Вашей страны событиями, происходившими (и происходящими) в Северной, и не только Северной, Африке. Не стал писать Вам об этом, полагая — возможно, ошибочно, — что Ваш читатель, как и подавляющее большинство россиян, интересуется тем, что происходит за рубежами его страны лишь в той мере, в какой это касается или может коснуться его личных интересов. Мытарства полковника Каддафи (человека мне глубоко антипатичного, но не имевшего оснований ожидать от стран, долго его поддерживавших, такого крутого поворота), равно как и бывшего президента Берега Слоновой Кости Гбагбо, никак не могут коснуться интересов россиян (так по крайней мере им кажется) и потому интереса не вызывают. И напрасно, совершенно напрасно. Вдумайтесь: и в Вашей стране есть лидер-полковник (возможно, мне изменяет память, возможно, подполковник, но это дела не меняет); есть у Вас и бывший президент, так что получается причудливая смесь: Каддафи-Гбагбо в одном лице. Скажете, перебрал? Да, согласен, перебрал, но зато зацепил Ваше внимание.

Менее недели миновало с тех пор, как действующий президент Дмитрий Медведев сделал важное заявление, смысл которого в том, что он: а) не согласен с представлениями бывшего президента Владимира Путина о том, как добиться расцвета страны, и что у него иной взгляд на этот счет; и б) он вскоре сообщит, будет ли баллотироваться на второй срок в 2012 году. En passant, Madame, замечу, что за этим заявлением последовал словесный понос со стороны тех, что мнят себя журналистами. Отдаете ли Вы себе отчет в том, что нынешняя российская журналистика тяжело больна: она потеряла способность анализировать, оперировать фактами, она вся строится на инвективах, на личных мнениях людей, чаще всего малообразованных, провинциальных и до омерзения самоуверенных? О тех, кто работает на власть, не говорю, поскольку они к журналистике не относятся.

Итак, тандем распался? Но позвольте вопрос: существовал ли он? Помнится, когда президентом был «избран» г-н Медведев, после чего и возникло слово «тандем» в качестве определения формы правления в России, один остроумный журналист заметил, что Путин и Медведев напоминают ему Dolce & Gabbana, при этом, добавил он, «я знаю, кто из них Дольче и кто — Габбана». В самом деле остроумно, но совершенно ошибочно: D&G — это команда сотворцов, команда равных. Путин et Медведев никогда не были командой, и командой равных тем более.

Никто, кроме самого Путина, не знает, почему он отказался от третьего президентского срока, который мог бы получить с легкостью и не нарушая Конституцию, с помощью референдума (причем выиграл бы абсолютно законно). Может быть, он и в самом деле не хотел «менять под себя Конституцию»? Мысль, конечно, революционная, но чем черт не шутит… А что имел в виду Путин, когда выбрал себе преемником Медведева? Что тот четыре годика посидит номинальным президентом, а потом уступит ему место? Для чего вся эта морока? Нет, нет, не размахивайте руками, не кричите: у вас нет убедительного объяснения, и пока его нет ни у кого. Но не будем гадать, уподобляясь пикейным жилетам Ваших замечательных Ильфа и Петрова (ах, как бы были они к месту сегодня!).

Вот исторический факт: президентское кресло меняет человека. Допрезидентский Путин совершенно другой человек, чем президент Путин. Другой во всем: в манере ходить, жестикулировать, говорить, смотреть и, конечно, действовать. Это своего рода метаморфоза, и она не минует никого. Каким бы ни был Дмитрий Медведев до получения этого кресла, он, получив его, стал другим. Этого не увидит и не услышит только слепоглухой. Всего очевидней два момента: во-первых, ему очень нравится быть президентом. Ну очень. Во-вторых, он и в самом деле смотрит на свою страну, да и на мир, не так, как Путин. Он — другой. Заметьте, Madame, я не сказал, что он лучше или хуже, я сказал — он другой. И по мере того, как он привыкал к президентскому креслу, он все больше и больше разнился с Путиным.

Позвольте небольшое отступление. Много лет тому назад — кажется, в 1989-м или 1990-м — я стал свидетелем одного интервью тогда еще опального Бориса Николаевича Ельцина. Интервью было запрещено к показу на Гостелерадио СССР, но каким-то непостижимым образом прошло в эфире Свердловского телевидения, где я тогда (поверьте, совершенно случайно!) был проездом.

В этом интервью Ельцина спрашивают: скажите, пожалуйста, Вы — демократ? Ельцин отвечает: нет, я не демократ. Вы же знаете, в какой стране я родился, членом какой партии я был. Как я могу быть демократом? Может быть, общаясь с настоящими демократами, я научусь этому, но пока я не демократ.

По ходу пьесы замечу, что он так и не научился демократии, но ответ, согласитесь, не только блестящий, но и абсолютно честный. Я бы даже сказал, ответ вполне применимый ко всем тем, кто родился в СССР и жил в той стране хотя бы до двадцатилетнего возраста. Возможно, Вас неприятно заденет мое утверждение, что все Ваши «демократы», будь то радикальная оппозиция или не менее радикальные журналисты, на самом деле демократы весьма относительные, весьма в кавычках: в них нет ни толерантности, ни объективности. Они не виноваты в этом. Выдающийся ученый-лингвист Наум Хомски открыл тот факт, что человек рождается со своеобразной «электрической сетью» в мозгу, которую надо обязательно «включить» до того, как ему исполнится пять лет. Иначе она отомрет — и человек никогда не научится говорить. Я утверждаю, что человек, сформировавшийся вне демократических обстоятельств, имеет мало шансов стать демократом.

Путин — не демократ. Он авторитарен. Ему демократия чужда и, скорее всего, неприятна. Это данность. А Медведев? Демократ? Вряд ли. Вместе с тем он на полпоколения младше, а в те времена, когда он рос, этот срок в десять лет (полпоколения) был необыкновенно наполнен огромными социальными сдвигами. Да, он не демократ, но он и не автократ. Он другой. И когда он публично заявляет о том, что у него расходится мнение с Путиным относительно того, как лучше добиться расцвета страны, то он говорит совершеннейшую правду: у него и в самом деле другое мнение.

Вы не согласны со мной? Что ж, осталось ждать недолго, потому что я уверен: Медведев выдвинет свою кандидатуру на второй срок, а Путин — не выдвинет. И тогда-то мы и увидим, в чем реальное расхождение во взглядах этих двух людей.

Засим остаюсь Вашим преданным слугой,

Voltaire