 |
Что такое «эпоха», когда речь идет об актрисе, чья известность насчитывает уже 55 лет? Это, по сути дела, несколько эпох, жизнь нескольких поколений, исчезновение страны под названием СССР, смена правительств, жизненного уклада, изменение многих понятий, ритмов и скоростей, моды в одежде, музыке, театре и кино.
Все это могло много раз заставить забыть о харьковской девчонке, которая появилась на свет 12 ноября 1935 года и с детства мечтала стать артисткой. Но у обладательницы хорошенького личика и самой тонкой талии (47 см!) оказался железный характер несгибаемого бойца. Недаром она вспоминала, что, узнав в школе про Зою Космодемьянскую, стала чуть ли не готовиться к пыткам, училась ходить босиком по снегу, чтобы закалить свое тело и дух, решив, что в жизни надо уметь выдержать все. В 1953 году она уехала в Москву и поступила во ВГИК на курс Сергея Герасимова и Тамары Макаровой. Всего лишь через три года, в 1956-м, Людмила Гурченко уже стала кинозвездой, о которой узнала вся страна.
«Я — легенда»
Так называлось одно из шоу Людмилы Марковны, снятое для украинского канала «Интер». Она лучше всех понимала, что и на самом деле давно уже стала легендарной личностью, более того, свою легенду она во многом слагала сама и ревниво не позволяла вторгаться в нее чужим домыслам и трактовкам. Именно с ее слов все твердо усвоили, что после оглушительной популярности «Карнавальной ночи», где ее по-настоящему открыл Эльдар Рязанов, молодую актрису подстерегали долгие годы безработицы и забвения. На самом деле достаточно заглянуть в ее фильмографию — и станет ясно, что для Люси, как ее обычно называли, редкий год обходился без нового фильма. Так везло далеко не всем. Другая была бы счастлива, но только не Гурченко. Главная ее черта — стремление к совершенству и преодолению, все проходное и случайное ей было не нужно, вызывало досаду и разочарование. Требовались только победы, шумный успех и признание.
Ее не раз пытались согнуть, привести к общему знаменателю. Киноначальники грозили выгнать из кино, на нее писали кляузы и доносы — слишком уж она выделялась. У нее никогда не было советской привычки быть незаметной, неброской, сливаться с коллективом и интерьером. Похоже, поэтому не был счастливым ее недолгий роман с популярным «Современником», там для нее все было слишком обыденным. Для Гурченко вполне подошел бы символ театра как такового — две маски, одна олицетворяет комедию и праздник, другая — драматические переживания и трагедию.
Универсальность таланта Людмилы Гурченко открыл ленинградский режиссер Виктор Трегубович. У него в картине «Старые стены» она сыграла одинокую, самостоятельную и необыкновенно стойкую женщину — директора ткацкой фабрики Анну Смирнову, и это были тема и характер, открытые ею задолго до всенародного хита «Москва слезам не верит». Гурченко вообще многое делала впервые.
„
Она стала сама себе Голливудом. Тем более что всегда пела, танцевала, придумывала феерические шоу
”
«Послушай, Феллини!»
К своему идолу Федерико Феллини она напрямую обратилась в фильме Михаила Швейцера именно с таким названием. Ее героиня, актриса Вера, снимает видео, чтобы отправить в Италию знаменитому режиссеру. Ничего из этой затеи не выходит, кроме счастливой возможности для зрителей узнать себя на экране, увидеть затюканную советскую гражданку, с нескладной личной жизнью, унылым бытом и невостребованностью в профессии. Таких абсолютно реальных, взятых из самой гущи жизни женщин Гурченко переиграла немало, за что заслужила звание подлинно народной артистки. «Сибириада», «Пять вечеров», «Рабочий поселок», «Двадцать дней без войны», «Вокзал для двоих» — из этих ее ролей сложился портрет времени. Даже незабвенная Раиса Захаровна в комедии «Любовь и голуби» — тоже его часть, убийственно смешная и точная. Сколько ни находится умельцев покрывать сегодня толстым слоем лака ушедшую советскую эпоху, проливая над ней слезы умиления, достаточно посмотреть на Людмилу Гурченко в тех старых фильмах, чтобы понять, как все было на самом деле. Мало кому удалось так просто, точно и проникновенно сыграть драмы исковерканных судеб и задавленных желаний.
Русский Голливуд
Ни у Феллини, ни в Голливуде, куда ее тоже звали, народной артистке поработать так и не удалось. Тогда она стала сама себе Голливудом. Тем более что всегда пела, танцевала, придумывала себе феерические шоу. Недаром о Гурченко говорят в одном ряду с Элизабет Тейлор, Марлен Дитрих, Мэрилин Монро. Она была такой же шикарной женщиной, умеющей блистать, вызывать страстную любовь, жгучую ревность, бешеную зависть. Ее невероятная музыкальность, сексуальность, роскошные наряды, пластические операции, мужчины в ее жизни, несложившиеся отношения с дочерью, потеря внука, страсть ко всему новому — все соответствовало параметрам звезды мирового масштаба, одно имя которой кормит тучи таблоидов и папарацци. Правда, наша звезда эпохи не имела дворцов и больших денег, не сближалась с магнатами и властью. Зато всегда была отдельной, ни на кого не похожей, не ангажированной никем и ничем. Свободной. Страдала и побеждала в неравной борьбе с возрастом. Даже когда ее эксцентричность начинала казаться карикатурной, все забывалось, стоило ей только заговорить. Рассказчик она была удивительный. Успела записать свою аудиокнигу «Мое взрослое детство». Осталась переданная ею неподражаемая интонация самого дорогого для нее человека — отца, Марка Гавриловича Гурченко. «Держись, моя богинька, ты лучше всех».
Когда он ушел из жизни, ему тоже было 75.
Tweet
