Любопытство доводит до греха. Причем не только своего, но и чужого. Жена герцога этого не знала, хотя имя его было ей известно — Синяя Борода. В его замке развивается действие оперы Белы Бартока, ставшей одним из главных событий Зальцбургского фестиваля. Фестиваль продлится еще неделю, но основные его итоги очевидны уже сейчас
Барток хотел написать национальное произведение, но получилась вечная драма отношений, где на лица возлюбленных набегают тени прошлого, а за дверями скрываются — буквально — скелеты в шкафу. Режиссеру Йохану Симонсу оставалось лишь заняться мизансценами — и они запоминаются с первого взгляда. Юдит (ее партию поет Мишель де Юнг) оказывается медсестрой, а герцог (Фальк Штрукман) — калекой в инвалидной коляске. Художник Даниель Рихтер радикально решил проблему огромной, 40 метров длиной, сцены Большого Фестшпильхауса: во весь ее горизонт он пустил корни и крону черно-белого дерева. Притом, что, когда надо, красок он не жалеет. В той же кантате об оленях Рихтер выстроил декорации по-балаганному пестрой раскраски. Поскольку все три части вечера слиты в единое целое, идут без антрактов и пауз, получилось, что мрачная атмосфера замка, где стены истекают кровью, вырастает из солнечно-праздничной атмосферы внешнего мира.
Барток оказался одним из героев фестиваля. Его произведения исполнил еще и Кливлендский оркестр, приехавший на берега Зальцаха под руководством Франца Вельзера-Мёста. С будущего года этот столь же профессиональный, сколь и уравновешенный дирижер из Цюриха станет одним из главных героев Зальцбурга. Возможно, ему удастся потеснить Риккардо Мути, игравшего в этом году больше остальных.
Новые слушатели
Единственное, в чем сошлись все опероманы, это успех «Смертельного цветка». Правда, такой оперы даже не было в плане фестиваля, ее упрятали внутрь программы «Континент Шарино». Начиная с прошлого года, целую серию концертов решено отдавать выдающемуся автору современности. В этом году настала очередь 61-летнего сицилийского самоучки Сальваторе Шарино (он не заканчивал консерваторий, хотя пишет музыку с 12 лет). В серию его вечеров попали не только камерные произведения, но и опера, и кукольный спектакль «Прекрасная и ужасная история князей Венозы и прекрасной Марии».
И опера, и спектакль связаны фигурой одного персонажа — итальянского аристократа и композитора Карло Джезуальдо. Тот прославился не только как автор поразительной вокальной музыки, но и как убийца собственной жены и ее любовника (случилось это в 1590 году). Причем сочинять он начал едва ли не на следующий день после того, как обагрил руки кровью. Наказания не последовало, ведь вынести приговор такому высокоблагородному преступнику было некому. Вот и начал сочинять.
На примере Шарино видно, как надо обновлять фестивальную кровь, причем не прибегая к преступным методам. Тут и масса интервью с композитором, и целая серия докладов, посвященных его творчеству, не говоря уже об огромной сопроводительной программе для детей. Когда-нибудь на смену нынешней публике, еще помнящей Караяна и по-прежнему во многом преданной его старозаветным эстетическим принципам, придут новые слушатели. В Зальцбурге отличный музыкальный университет, сюда съезжаются продвинутые меломаны со всего мира — что же, их только Моцартом потчевать? «Континенты» призваны открывать новое, точно так же, как в драматической программе эту функцию выполняет проект Young Directors Project.
Русские виртуозы
Работы молодых режиссеров в Зальцбурге показывают уже давно. Во времена, когда за молодых отвечал Мартин Кушей, сюда привозили полноценные работы, сделанные для знаменитых театров, таких, как гамбургские «Талия» или Драматический театр. Сейчас же стали показывать действительно молодыхмолодых. Вроде японских актеров, пытающихся в «Пяти днях в марте» показать мир, где неразделимы антивоенные демонстрации, любовь сроком на одну неделю, 30 презервативов и американское вторжение в Ирак.
Привозят молодых да знаменитых. «Чрезвычайная мера» Бертольта Брехта из норвежского Бергена (Транзиттеатр) уже засветилась в самой Скандинавии. Там эту пьесу в постановке Торе Вагн Лида лишь недавно увидели впервые, тем более что сам Брехт незадолго до смерти запретил ее ставить. Запрет сохранялся многие годы. Говорят, Брехт боялся опасных толкований, аллюзий на преступления коммунизма. Ведь рассказывает он о четырех агитаторах, вернувшихся из Китая, где они занимались подпольной работой. В К итае они приговорили к смерти своего товарища. Он мог бы попасть в руки к врагам, раскрыть все секреты подпольщиков, а вывезти за границу его не успевали. Товарища решили убрать ради общего дела. «Контрольный хор», к которому за вопросом о степени своей вины обращаются агитаторы, дает им путевку в жизнь.
Сам по себе сюжет летит как птица. Но Торе Вагн Лид настолько очарован Брехтом, традициями его театра, что иногда допускает замедления ритма, немыслимые в век клипового сознания, пытается вести прямой диалог со зрителем. Ну где, скажите, взять в сегодняшнем Зальцбурге политически ангажированную публику? Разве что интенданта фестиваля Юргена Флимма, читающего на пару с великой Ванессой Редгрейв стихи заключенных Гуантанамо?
Публика же предается наслаждению. Русские виртуозы у нее в цене, будь то пианист Аркадий Володось, дуэт Вадим Репин — Николай Луганский или Федор Достоевский, чье «Преступление и наказание» поставила Андреа Брет.
Настоящим любимцем фестиваля стал Григорий Соколов. Мистический и мифический отшельник из Петербурга выступает здесь второй год подряд и все отказывается приезжать в Москву. Когда-нибудь ему, наверное, достанется тот лавровый венок, что увенчал этим летом главу Адольфа Бренделя. Великий пианист дал свой 66-й концерт в Зальцбурге, начиная с 1949 года, тем самым завершив карьеру, попрощавшись с любимым городом.
Пассаж о венках стоит читать в метафорическом ключе. В Зальцбурге в ходу не лавровые венки, но конфеты «Моцарткугель».
Другие фестивали в Зальцбурге С 4 по 20 октября пройдет фестиваль Баха, в конце октября — джаза, а в конце января 2009 года начнутся знаменитые «Недели Моцарта ». Билетами стоит запасаться уже сейчас.
Что слушать после фестиваля Decca выпустила диск уругвайского баритона Эрвина Шротта, нынешнего бойфренда Анны Нетребко, певшего в «Дон Жуане». Он поет арии Моцарта, Верди, Берлиоза, Гуно и Мейербера.
Появилась запись караяновского «Реквиема» Верди (1949) — первая из 11, сделанных Караяном в Зальцбурге.
Deutsche Grammophon издал сразу двух любимцев публики: диск Cielo e mar Роландо Вилазона, блиставшего в «Ромео и Джульетте», посвящен испанской и итальянской опере. А вошедший в моду Густаво Дюамель с молодежным оркестром Венесуэлы им. Симона Боливара (он выступит под занавес фестиваля) записал Пятую и Седьмую симфонии Бетховена.