Путь шахида

22 марта 2011 года, 16.09. Прибыл авиарейсом в Махачкалу. Таксист Закир, мужик под 50, высокий, худощавый, с рыжей бородой, аварец по национальности, стал гидом корреспондента The New Times на этапе изучения обстановки в городе. За спиной у Закира — 20 лет работы за баранкой, а до этого — диплом МАИ и служба в Афганистане. Едем с ним на Северный автовокзал, расположенный на выезде из Махачкалы.

Подхожу к кассам: «Есть билеты на рейс Махачкала — Москва?» — «Нет, у нас такого маршрута нет». — «А где есть?» — «Выйдите на улицу, спуститесь вниз и спросите у местных, здесь недалеко». Иду. Навстречу — ханыга, сильно навеселе, спрашиваю, где найти автобусы на Москву. Он: «Пойдем со мной, брат, я тебе все устрою, но ты только молчи — есть свои сложности». Утыкаемся в двухэтажный автобус: на лобовом стекле нужная табличка «Махачкала — Москва».

«Стоянка» эта мало походит на автостанцию, хотя в стороне от нее есть и камера хранения, и туалеты, и душевая, равно как и обязательная здесь молельная комната, и даже бетонный навес от дождя. Нет только касс, соответственно, и кассовых аппаратов.

«Что хотите, уважаемые?» — спрашивает, как потом оказалось, хозяин этого бизнеса. Ханыга отвечает: «Мне нужно брата отправить в Москву». Хозяин: «Не вопрос. Заходите в автобус». Заходим. «Фамилия? Имя?» — ни паспорта, никакого иного документа не спрашивает. Просит перезвонить на следующий день — узнать, не сорвался ли рейс. Оставляю аванс 1000 рублей, 50% стоимости сидячего места, лежачее — 2500.

Автобус на месте, молодые ребята в спортивных костюмах ловко загружают в него товар: 230 больших, размером 1 м на 60 см, картонных коробок с обувью, из динамиков разносятся по очереди песни Тимура Муцураева* и нашиды**Известный чеченский бард, который долго был голосом чеченских боевиков, но потом встал под знамена Рамзана Кадырова. В автобусе корреспонденту The New Times сказали, что сейчас его уже нет в живых.

*Песнопения на арабском языке без сопровождения музыкальных инструментов..

Мимо то и дело проходит милицейский патруль: двое в бронежилетах и с автоматами. Но к автобусу не подошли, документы ни у кого не проверили.

Спрашиваю: «А билет для отчета дадите?». Хозяин: «Я тебе бумажку дам, напиши сам что тебе надо».

Но список пассажиров у водителя есть, хотя документов он ни у кого тоже не спрашивает — записывает со слов.

уже в глубокой темноте, автобус наконец трогается. На выезде из города — пост ДПС, остановились: водитель вышел, перекинулся с дэпээсниками парой слов, обнялись, поехали дальше.

На верхней палубе, где устроился корреспондент The New Times, всего 5 сидячих и 8 лежачих мест, все остальное пространство занято грузом. Груз лежал и под спальными местами, и на них, и в проходах.

Сумку с купленным еще на рынке в Махачкале «тротилом» — 12 кусков желто-коричневого хозяйственного мыла — прячу под сиденье.

Попутчики: молодая пара — они все 39 часов дороги практически пролежали на одном месте, поднимаясь с него только на остановках. Еще мужчина в хорошем костюме, который, как потом рассказал, в одном из московских автопарков «рулит» водилами, другой, в солидной кожаной куртке в разговор не вступал: почти всю дорогу играл в карты на нижней «палубе» автобуса. Молодой парень — в Москве подрабатывает на стройке. Сосед слева — Зариф, 23 года, типичная кавказская внешность, шея борца, уши порваны, нос приплюснут, видно, били по нему не раз, короче, профессиональный дзюдоист. Без бороды и усов, в руках четки, на голове тюбетейка, почти на каждой стоянке уходил в молельную комнату.

Дорожный указательный знак: Баба-Юрт — направо, Хасавюрт — налево.

Еще один блокпост, дэпээсники заскочили на пару минут в автобус, документы не проверяли.

Остановка в Кизляре. Потрясение: мужики в туалете бумагу не используют — вместо нее вода из кувшина. Жесть.

На посту около Кочубея автобус взвесили, водителя позвали на пост ДПС. Полицейские зашли в автобус — их интересовал груз. На первой палубе груз бегло осмотрели, на второй — даже не поднялись. Да и не смогли бы, если бы захотели: коробки завалили весь проход с лестницы.

Разговорились с дзюдоистом: Зариф рассказал, что на Кавказе везде суннитский ислам, «мы в своей вере едины», сказал, что в Иране совсем другой ислам. На вопрос, кто такие ваххабиты, ответил, что это одна из ветвей ислама — более жесткая в трактовке тех правил и канонов, которые написаны в священных книгах. Чем берут молодых ваххабиты? Нищетой, отсутствием работы. О том говорили автору и собеседники в Махачкале: «Ряды бандитов пополняются очень просто. Работы нет, семью кормить надо. Так человека ставят на колени и дают право выбора: сам бросайся в бездну или мы тебя подтолкнем. А была бы у него работа, занятость, то многое пошло бы иначе», — говорил Ибрагим, бывший инженер Махачкалинского судоремонтного завода.

Мы уже в Калмыкии, село Троицкое: документы проверили у одного пассажира внизу и у одного наверху. Сумка с «тротилом» внимания снова не привлекала. Всего в Калмыкии останавливали три раза.

Водители за рулем автобуса меняются без остановки движения: пускают автобус накатом и меняются. На мониторе включили фильм: «Механик» — американский боевик про киллеров. Руслан, сосед, комментирует: «Толковый выбор приходит с опытом, а к нему (то есть к опыту) приводит выбор бестолковый». Выяснилось: Руслан отсидел 8 лет в Нижневартовске за разбойное нападение. «Я откинулся (вышел из зоны) недавно, — рассказывал он, — из всех документов — выписка об освобождении». За всю дорогу у Руслана документов тоже никто не попросил.

Волгоградская область. Останавливали тоже три раза. На выезде из области держали минут 20 — проверяли документацию на груз. Рашид, который сам десять лет отработал шофером большегрузных машин, объяснил: «Два года назад с большегрузов брали по сто рублей на каждом посту, с междугородных автобусов — 200. Сейчас, вероятно, стало дороже. Вариантов мало: или простой несколько часов с проверкой по полной программе, или небольшая взятка, способная притупить бдительность самого строгого наряда ДПС».

Дальше — Воронежская, Тамбовская области. Ближе к полуночи остановились около какого-то кафе (к слову, все без исключения кафе на маршруте принадлежали аварцам), попили чай, стоим на крыльце, ребята курят, слышу разговор. Один — солидный мужик за 50, другой — молодой парнишка, мать украинка, отец кумык, служил по контракту в военной разведке. Мужик постоянно и очень быстро перебирает четки. Парнишка спрашивает: «Уважаемый, ведь во времена пророка не было четок?» Мужик на вопрос не отвечает, но говорит: «Как бы доехать, дорога длинная, машина старая…» И рассказывает историю: был в Дагестане уважаемый человек, много раз совершал паломничество в Мекку, владел автобусом и сделал на нем 19 ходок — перевозил коробки с белыми мужскими носками. На 19-й ходке его повязали: носки оказались пропудрены героином. Короче, поговорили. И поехали дальше.

Ночью проехали через Котовский лес. Дорога практически пустая, мужики шутили: наверное, кроме партизан, здесь никого нет.

Проснулся — а за окном уже Московская область. Остановились перед Московской кольцевой автодорогой — больше часа ждали, когда приедут забирать груз. Стали спускать коробки — спустили 110 коробок, поставили на обочину. Кручу головой: полицейские подъедут, нет? Не подъехали. Ни один. Никто вообще. Зато появилась «Газель» забирать груз. Тут автобус тронулся дальше.

Всего за 35 часов и почти 2 тыс. км пути наш автобус останавливали на постах 16 раз. В большинстве случаев разговор между водителем автобуса и сотрудниками ДПС был короткий: приветствие, предоставление документов на проверку, беглый визуальный осмотр пассажиров. Проверка документов, удостоверяющих личность пассажиров, проводилась выборочно всего на двух постах.

Сумка с «тротилом» ни разу никого не заинтересовала. Задание редакции — выявить бдительность сотрудников постов ДПС на предмет недопущения провоза «самодельных взрывных устройств» — было выполнено. Бдительность проверена. Ее нет.