Немецкая гравюра, изображающая сильнейшее землетрясение в Токио 1650 года
«Почему там нет мародерства?» — задалась вопросом американская телекомпания CNN, сравнивая ситуацию в уничтоженных и разоренных стихией японских городках с тем, что творилось в Новом Орлеане после того, как на него обрушился тайфун «Катрина», и где полиции приходилось применять оружие. И действительно, почему перед лицом стихии японцы демонстрируют стоицизм, высокий уровень самоорганизации и удивительную в экстремальных условиях порядочность? Они учились этому столетиями, отвечают историки
Японию трясет каждый день и на протяжении всей ее многовековой истории. Однако, как это ни покажется парадоксальным, в старых японских хрониках о том — совсем немного. «Красочных» описаний и вовсе нет. Там говорится просто: там-то случилось землетрясение или извержение вулкана. В хронике «Сандай дзицуроку», в записи от 864 года, содержится наиболее живописное и страшное описание извержения Фудзи. «Из провинции Суруга доносят: «Большая гора — великий бог Асама* * Бог горы Фудзи. , третий старший ранг* * Точно так же, как чиновникам, божествам присваивались ранги; третий ранг давался только представителям высшей аристократии. , извергла огонь, он был очень силен. Склоны горы выгорели на 12 ри* * 1 ри — в древности около 660 м. , высота пламени достигала 20 дзё* * Около 3 м. , грохот напоминал раскаты грома. Землю трясло три раза. Прошло уже десять дней, а конца тому не было. Скалы горели, вершина рушилась, камни падали, словно дождь. Дым клубился, влага испарялась, люди не могли приблизиться. Озеро, что находится к северо-западу от большой горы, залило потоком лавы. Длина потока составляла 30 ри, ширина — 3–4 ри, глубина — 2–3 дзё. Пепел достиг границы провинции Каи* * Префектура Яманаси; расположена за Фудзи, если смотреть на нее с берега океана. ».
Молчаливая история
Почему японские хроники столь сдержанны в фиксации природных катаклизмов? На то есть две главные причины. Во-первых, традиционный японский дом — и в древние времена, да часто и сегодня — выстроен с учетом угрозы землетрясений: его каркас сработан из дерева, его «стены» — это бумага, фундамент отсутствует. Опорные столбы не вкопаны в землю, они опираются на камни. При незначительном толчке эта конструкция подпрыгивает вверх и становится на прежнее место. В случае толчка посильнее она может и развалиться, но не причиняя людям особенно больших увечий. Поэтому в древней Японии намного больше боялись засух, чреватых недородом риса и голодом, чем землетрясений. Вторая причина — чисто идеологическая. В политической философии Японии (как и всего Дальнего Востока) считалось, что землетрясение служит наказанием Неба за плохое и неправедное управление. Человек, который осмелился бы описать землетрясение или же изобразить его на картине, попадал в категорию критиков власти. Японская власть, как и всякая другая, оппозиционеров не жаловала.
Час быка
Гора Фудзи воспринимается ныне как символ Японии и красоты ее природы. Однако Фудзи долгое время была действующим вулканом, и люди не только восхищались ею, но и боялись ее. Одно из сильнейших извержений Фудзи случилось в 1707 году после серии землетрясений, прокатившихся по стране.
Описание этого катаклизма оставил Араи Хакусэки (1657–1725), занимавший ключевые должности при сёгунском дворе. Во время извержения он находился в Эдо (нынешний Токио). «Прошлой ночью стала сотрясаться земля, а в час быка* * Между 11-ю и 13-ю часами дня. раздались раскаты грома. Я выбежал из дома и ясно увидел, как падает белый пепел — словно идет снег. Посмотрел на юго-восток: там клубились черные облака, часто сверкали молнии. Добрался до Сайдзё* * Современная префектура Сайтама. , земля там была покрыта белым пеплом, трава и деревья тоже стали белыми… В час собаки* * Между 19-ю и 21-м часами. пепел перестал падать, но земля все время то гудела, то тряслась. 25-го дня небо снова потемнело, раздались прерывистые раскаты грома, а вечером снова стал падать пепел. Люди говорили, что в этот день из Фудзи извергся огонь, который выжигал [землю]».
Что же касается изображений, то не существует вообще ни одного произведения, на котором было бы нарисовано извержение. Японские художники предпочитали по-прежнему рисовать красивую и спокойную Фудзи, как если бы ничего не случилось.
Апокалипсис-1923
По-настоящему японцы стали бояться землетрясений только в ХХ веке. Рост населения, его концентрация в тесных городах, постепенный отказ от деревянных строений в пользу кирпичных приводили к тому, что ущерб от разгула стихии стал увеличиваться. Люди стали больше селиться на побережье, и гибель сотен людей во время тайфуна стала явлением обыденным. Самым страшным стихийным бедствием, постигшим Японию в XX веке, стало землетрясение, которое случилось 1 сентября 1923 года в районе Токио—Иокогама. В большом Токио проживало тогда около 3 млн человек. В столице сгорело заживо, погибло под обломками зданий и утонуло около 100 тыс. человек. Вышли из строя система электроснабжения, телеграф, телефон, водопровод.
Разрушения в Токио после землетрясения 1923 года. Подземные толчки стали причиной сильнейшего пожара, уничтожившего деревянные строения. Большинство каменных домов превратилось в руины
Землетрясение, эпицентр которого находился под заливом Сагами, случилось в тот момент, когда домохозяйки готовили обед. Пламя газовых плит, очагов и керосинок вырвалось наружу. Ветер перебрасывал огонь с крыши на крышу стоявших вплотную домов, деревянный город горел жарко, монеты спекались в слитки. Из-за недостатка воды пожары продолжались три дня. Сгорело 221 718 домов. Из 675 мостов 360 было уничтожено огнем. 824 пожарных императорской столицы с их 50-ю автомобилями помочь делу не могли. Пожрав дерево, огонь упирался в реки и пустыри и останавливался сам. Токио лишился всех каменных зданий, о которых с восторгом рассказывали путеводители. Был разрушен и знаменитый православный Воскресенский собор, построенный радениями епископа Николая в 1891 году. Устоял только отель «Империал», возведенный за год до этого знаменитым Фрэнком Ллойдом Райтом. Этот отель был первым в Японии сейсмоустойчивым каменным зданием.
Спасаясь от огня, люди собирались в парках, на территориях храмов и святилищ, бросались в пруды и реки. На площади перед императорским дворцом собралось 300 тыс. человек — такого количества людей она еще не видела никогда. Эти люди лишились крыши над головой. Общий ущерб, нанесенный землетрясением, превосходил годовой бюджет страны в четыре раза. Нельзя не сказать: эта катастрофа пробудила в людях как высокое, так и низкое: страшные события обернулись погромами для проживавших здесь корейцев и китайцев, которых посчитали виновниками пожаров.
Но в другом японцы оставались японцами. Борис Пильняк в книге «Корни японского солнца» писал: «Когда, после пожаров, оставшиеся в живых пришли раскапывать мертвецов, эти живые увидели, что эти мертвецы умерли, обуглились в совершеннейшем порядке, строгими шпалерами, — живые под мертвецами нашли живых детей. Взрослые, организованно обугливаясь, умерли без паники, почти без паники и — во всяком случае, обугливаясь, — углем своих тел — спасали детей». Польский дипломат Станислав Патэк наблюдал, как среди этого ужаса отцу удалось обнаружить свою дочь. «Они не бросились друг другу в объятия, нет, — они поклонились друг другу тем глубоким поклоном, которым кланяется японская вежливость, с руками на коленях и с шипением губ, они поздравили друг друга добрым вечером, они не коснулись друг друга».
 |
| Обрушившийся в результате
землетрясения 17 января 1995 года хайвей в городе Нисиномия, префектура Хёго |
Следующее крупное землетрясение силой 7,2 балла случилось в районе Кобэ—Осака 17 января 1995 года. Оно унесло жизни 6 тыс. человек и обнаружило множество конструктивных недостатков в строительстве и организации спасательных работ. Недовольство нерасторопностью правительства было настолько велико, что даже мафия (якудза) пришла на помощь пострадавшим: бандиты доставляли воду и продукты. Ни о каком мародерстве и речи не было: оставшиеся без крова голодные люди — равно как и сейчас — не грабили магазины, а спокойно стояли в очередях к пунктам раздачи питания. Из катастрофы 1995 года было извлечено много важных уроков, требования к сейсмостойкости и качеству строительства стали еще жестче. Обучение всего населения тому, как следует себя вести в экстремальных ситуациях, проводилось еще более последовательно. И это дало свои плоды: высотные здания выдержали, главные жертвы — результат цунами, от которого японцы пока так и не нашли противоядия. А слова великого Акутагавы Рюноскэ, написанные 80 с лишним лет назад, после трагедии 1923 года, звучат так, как будто пишутся они сейчас: «После того как Великое землетрясение наконец утихло, люди, которые, спасаясь от землетрясения, покинули свои дома, стали дружелюбными и приветливыми. Повсюду… можно было видеть сцены, когда люди, независимо от того, были они соседями или нет, приветливо беседовали между собой, предлагали друг другу сигареты, сладости, нянчили детей… картина невиданного добросердечия, царившего среди множества людей, собравшихся на газоне, поистине прекрасна…».
Tweet