Самый масштабный со времен 1998 года финансовый кризис, ударивший по России, кажется, приостановлен. ЦБ и правительство начали действовать адекватно, но слишком поздно, что сделало «спецоперацию» по спасению финансовой системы беспрецедентно дорогой. Денежный поток, направленный на тушение пожара, сопоставим по размерам со всем накопленным Стабфондом
Полторы недели назад в России наступила кульминация финансового кризиса, вызванного сильнейшим обвалом фондового рынка. По состоянию на 12 сентября основные российские индексы уже потеряли 40–50% от своих максимальных значений, достигнутых в мае этого года. Банкротство четвертого по размерам американского банка Lehman Brothers, о котором было объявлено в позапрошлый уик-энд, «уронило» российские индексы еще на 5–6%. Во вторник 16 сентября падение переросло в паническое обрушение, которое удалось остановить, лишь прекратив торги на основных фондовых площадках — ММВБ и РТС. Индекс ММВБ потерял более 20% по сравнению с предыдущим закрытием, а РТС — около 14%.
Распродажи шли по всему миру, поскольку угроза банкротства нависла над крупнейшей в мире страховой группой American International Group (AIG). В шаге от разорения оказался и один из крупнейших игроков российского фондового рынка — инвестиционный банк «КИТ Финанс», серьезно проигравшийся на срочном рынке. Уже в понедельник 15 сентября он прекратил исполнять свои обязательства перед рядом контрагентов на 6 млрд рублей, в том числе и по сделкам РЕПО, 1 что привело к распродаже заложенных пакетов акций по бросовым ценам и окончательно добило российский рынок.
В среду 17 сентября после открытия торгов российские бумаги ненадолго подросли, однако вскоре обвальное падение возобновилось с новой силой, после чего Федеральная служба по финансовым рынкам (ФСФР) остановила торги на обеих площадках до особого распоряжения. Российские денежные власти начали предпринимать экстренные меры для спасения ситуации. Стало очевидно, что биржи остановлены до тех пор, пока у правительства не будет абсолютных гарантий того, что откроются они бурным ростом.
Хроника падения
Еще совсем недавно, зимой этого года, министр финансов Алексей Кудрин запустил в обиход определение: Россия — «остров стабильности» в океане мирового финансового кризиса. Многие в это поверили, учитывая бурно растущие цены на нефть, а также весьма впечатляющие золотовалютные резервы Центробанка и Стабфонд. Единственной «мелочью», которая несколько портила картину, были неприятности, преследовавшие британских акционеров совместной компании ТНКBP. Тем более что создавались они не только российскими партнерами по бизнесу, делавшими громкие заявления о недовольстве руководством компании, но и разного рода государственными органами — от ФСБ, инициировавшей шпионский скандал и обыски в офисах компании, до миграционной службы, лишившей рабочих виз всех британских сотрудников, включая председателя правления Роберта Дадли. Вмешательство государства в конфликт акционеров отнюдь не улучшает инвестиционный климат в стране. Однако до поры до времени инвесторы, глядя на стремительно дорожающую нефть, терпели.
Правда, во второй половине мая в России, вслед за остальными мировыми площадками, началась коррекция. Достигнув исторических максимумов, индексы начали «сползать»: одни инвесторы ждали, что «черное золото» вот-вот начнет дешеветь, другие засобирались на курорты и фиксировали прибыль.
К середине июля нефть подпрыгнула почти до $150 за баррель, а российские индексы приблизились к чрезвычайно привлекательным для покупки уровням — 1500 по ММВБ и 2000 по РТС. К несчастью, именно в этот момент российский премьер решил устроить публичный разнос главе компании «Мечел» Игорю Зюзину. Это моментально обрушило российские рынки: инвесторы посчитали, что «Мечел» разделит судьбу ЮКОСа, а Зюзина посадят по соседству с Михаилом Ходорковским. На рынке началась новая волна распродаж: за день индексы обвалились почти на 6% каждый.
Не прошло и двух недель, как началась война в Южной Осетии. 8 августа индекс РТС упал еще почти на 7%, а ММВБ — на 5,5%. Быстрое завершение военных действий несколько успокоило рынки, однако признание Россией двух республик отбросило индекс РТС к отметке 1550 пунктов, а ММВБ — в район 1300 пунктов. Об «острове стабильности» можно было забыть окончательно и бесповоротно. Ко всему прочему с середины июля начала стремительно дешеветь нефть, хоть как-то поддерживавшая акции российских компаний энергетического сектора.
Закономерный коллапс
Долгое время российские власти старательно не замечали, что с отечественным фондовым рынком происходит процесс, далеко выходящий за рамки обычной коррекции. Президент и премьер с упорством, достойным лучшего применения, заявляли, что кризис — в Америке, а в России экономика пышет здоровьем, резервы лопаются от долларов и евро, а компании по-прежнему приносят прибыль.
Между тем еще некоторое время рынок держался на обещании инвестировать часть средств Фонда национального благосостояния (ФНБ) на российском фондовом рынке, однако после заявления министра финансов Алексея Кудрина о том, что в ближайшее время рынок этих денег не получит, обвал продолжился.
И все же справедливости ради надо отметить, что своеобразным детонатором, который взорвал и так уже катящийся вниз российский фондовый рынок в начале прошлой недели (15–16 сентября), послужил именно американский кризис. Сообщение о банкротстве четвертого по величине американского банка Lehman Brothers, который американские денежные власти спасать отказались, спровоцировало биржевую панику во всем мире. Кроме того, на грани краха оказалась и крупнейшая в мире страховая компания American International Group (AIG), которая, помимо прочего, страхует риски дефолтов по облигациям, в том числе и по казначейским облигациям США, до недавнего времени — самого надежного финансового инструмента.
Если еще год назад инвесторы продавали одни активы, чтобы вложиться в другие, более перспективные или надежные, то на прошлой неделе ситуация была кардинально иной. Продавали все и по любым ценам, чтобы расплатиться по долгам.
Спасение КИТов
Не исключено, что коллапс российского фондового рынка случился бы даже без паники на мировых рынках. «Слабым звеном» стал контролируемый бизнесменом Юрием Ковальчуком инвестиционный банк «КИТ Финанс», крупно проигравшийся на срочном и на фондовом рынке. Банк продал опционы «пут» на индекс РТС (покупатель опционов выигрывает в случае падения рынка), а потом пытался удержать рынок, скупая бумаги, закладывая их по сделкам РЕПО и вновь покупая. Но продавцы оказались сильнее.
15–16 сентября «КИТы» не исполнили обязательства по сделкам РЕПО перед рядом контрагентов. Заложенные бумаги пошли в продажу, индексы обвалились. Падение индекса РТС, опустившегося на 11,47%, прекратилось только благодаря экстренной остановке торгов. Индекс ММВБ, возобновившей работу после часового перерыва, по итогам вторника потерял 11,45%. Потери, понесенные банками, спровоцировали кризис доверия: никто не мог понять, для кого из контрагентов падение станет фатальным, поэтому межбанковские кредиты давать просто перестали.
Не реагировать на происходящее в этих обстоятельствах власти уже просто не могли себе позволить. Комплекс мер, предпринятых для спасения российской финансовой системы, поражает своими масштабами. Первым делом Минфин и ЦБ влили в банковскую систему на экстренных аукционах более 300 млрд рублей. После этого Минфин расширил лимиты на размещение бюджетных средств на трехмесячные депозиты трем банкам — Сбербанку, ВТБ и Газпромбанку — до 1,2 трлн рублей. Именно эти три банка были назначены ответственными за дальнейшее распределение бюджетных денег в банковской системе. Газпромбанк немедленно занялся спасением «КИТ Финанса», гарантировав рефинансирование всех его долгов. К тому же на инвестбанк нашелся покупатель — компания «Лидер», в управлении которой находится крупнейший в России негосударственный пенсионный фонд «Газфонд», обслуживающий сотрудников «Газпрома» и частных лиц. Именно в интересах «Лидера» «КИТы» совершали часть сделок.
Внес свою лепту в спасение рынка и ЦБ, радикально снизив нормы обязательного резервирования, что высвободило банкам около 300 млрд рублей. Для пущей надежности президент Медведев поручил министру финансов Кудрину поддержать фондовый рынок полутриллионом бюджетных рублей, а ФСФР запретила открытие «коротких» позиций и маржинальную торговлю. Так что теперь зарабатывать игрой на понижение можно только на срочном рынке.
Кроме того, Минфин заявил, что с 1 октября может снизить экспортную пошлину на сырую нефть с $495,9 до $372 за тонну вместо обещанного понижения до $486. Экспортные пошлины на светлые нефтепродукты и мазут, по словам Кудрина, будут понижены на 24% (ранее Минфин объявлял о понижении всего на 2%). Причиной столь резкого снижения пошлин Минфин называет резкое падение цен на нефть и нефтепродукты в сентябре и связанную с этим корректировку методики установления пошлины — на основе средней цены за последние две недели, а не за два месяца, как раньше.
В результате финансовый поток, направленный на то, чтобы потушить разрастающийся пожар российского фондового кризиса, оказался практически сопоставим по размерам со всем накопленным Стабфондом. Что ж, для того он и копился на «черный» день.
В пятницу 19 сентября открытие биржевых площадок, как и рассчитывало правительство, началось с резкого роста индексов. Настолько резкого, что торги вновь пришлось на какое-то время прерывать...
Тем не менее считать, что для отечественной финансовой системы все худшее позади, в корне неправильно. Уже сейчас ясно: кризис серьезно ударил именно по той части среднего класса, которая начала задумываться о будущем (не к этому ли призывали российские власти все последние годы!) и стала инвестировать часть свободных средств на фондовом рынке. Обвал последних месяцев надолго отобьет у многих охоту играть с акциями и облигациями.
Из лекции Алексея Кудрина в Высшей школе экономики, прочитанной 28 февраля 2007 года. (The New Times № 4, 5 марта 2007 года)
Доля нефтегазовых доходов в составе бюджета выросла на недосягаемую высоту — до 32% в консолидированном бюджете страны, или до 44,5% в составе федерального бюджета. Если бы мы в нашем федеральном бюджете все эти деньги стали тратить и рассчитывать, что такая конъюнктура и такие доходы будут всегда, то, по-видимому, ошибались бы, потому что цены на нефть очень изменчивы.
Нефтегазовые доходы будут сокращаться в отношении к ВВП, причем очень большими темпами. Их доля сократится на 5–6% к 2010 году, если цена на нефть снизится до $50 за баррель. Это более или менее консервативный прогноз. Может быть и еще меньше цена, может быть больше, но тот прогноз, который принимается правительством России и многими аналитиками, говорит о том, что мы должны ориентироваться примерно на цену около $50 за баррель в 2010 году, а это означает, что наши доходы существенно уменьшатся.
Впервые за последние годы мы вынуждены начать заимствовать на внутреннем или внешнем рынке, в основном на внутреннем, для покрытия расходов. Нашей экономике, которая очень серьезно зависит от углеводородных ресурсов, нужно быть готовой к вызовам, которые могут быть нам брошены пусть не сейчас, но, может, через 20 или 30 лет.
_______________
1 Кредитование под залог ценных бумаг.