7 июня исполняется 215 лет со дня рождения П.Я. Чаадаева, весьма актуального для нас мыслителя. «Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее — только бы не обманывать». Так в 1836 году начался крестовый поход одинокого паладина Петра Яковлевича Чаадаева против спеси, тщеславия, шовинизма, а также самодержавия, православия и народности. Этой фразой он ответил тем, кто был шокирован его «Философическими письмами». А шокированы были все, даже Пушкин, который «ни за что на свете не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».
А Бог дал злополучным предкам нашим очень скверную историю, если сваливать все на Бога, на Иго, на Запад и на мировую закулису. Но какой скандал! Язвительный галл («острый галльский смысл») маркиз де Кюстин со своей «Николаевской Россией» — это еще куда ни шло. Но свой! Получить такое «заушение» от своего брата, русского, гусара, героя Отечественной войны (той первой, 1812 года), орденоносца! «Сначала дикое варварство, затем грубое суеверие, далее иноземное владычество, жестокое и унизительное, дух которого национальная власть впоследствии унаследовала, — вот печальная история нашей юности. Эпоха нашей социальной жизни, соответствующая этому возрасту, была наполнена тусклым и мрачным существованием без силы, без энергии, одушевляемом только злодеяниями и смягчаемом только рабством… Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя».
Так впервые в нашей истории, в первой половине XIX века, было употреблено это слово «застой» (который неизбежно превращается в «отстой»). Застой как сознательный отказ от развития из-за ничем не оправданной гордыни. Как там у Высоцкого? «Глиной чавкая, рыжей и ржавою, вязнут лошади по стремена. Но влекут меня сонной державою, что раскисла, распухла от сна». Гусар и герой войны, интеллектуал и диссидент Чаадаев шел на приступ общественных заблуждений, как на вражеский редут. И Николай I, отец застоя и «подморозки», этатист и создатель вертикали власти, жандарм Европы и России, историческое и психологическое превью В.В. Путина, ответил философу картечью. Редактора и цензора сняли, журнал «Телескоп» запретили, Чаадаева объявили безумным и посадили под домашний арест с одной прогулкой в день и ежедневным визитом врача. Потом медиков отменили под прелестным условием «не сметь ничего писать».
Так началась в России история карательной психиатрии. Так начиналось противостояние «славянофилов»-правителей, желавших скрыть свое и государственное убожество под красивыми мифами о великой «бого-избранной стране» и награждавших своих рабов званием «народа-богоносца», и отверженных западников, из последних сил толкающих страну к спасению: к западной цивилизации, прогрессу, правам человека.
За скорбной тенью Чаадаева вырисовывается целый маленький разбитый полк русских западников начиная с XVII века: дьяк Котошихин, философ и богослов Юрий Крижанич, Андрей Курбский, Василий Голицын, «верховники», декабристы, Радищев, Герцен, Сахаров — все, кто «проповедовал любовь священным словом отрицанья». Николай I не додумался только до одного: до создания комиссии «по предотвращению фальсификации истории». Когда эти «комиссары в пыльных шлемах» доберутся до меня, я им отвечу словами Чаадаева: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло».