где и пригреть могут, и пристрелить по дурости
В нынешнем списке номинантов на звание самого лучшего фильма года — ни скандальных историй с нетипичным сексуальным подтекстом («Горбатая гора» и «Капоте» в прошлом году), ни биографических эпосов («Рэй», «Авиатор» и «Волшебная страна» в позапрошлом), ни роскошных убаюкивающих сказок («Властелин колец: Возвращение короля» три года назад). Картина не сказать чтоб унылая, но и не блестящая. Все в рамках приличий. Есть два мощных старца — Клинт Иствуд с военной драмой («Письма с Иводжимы») и Мартин Скорцезе с драмой криминальной («Отступники»). Есть бойкий и нахрапистый легальный мигрант, мексиканец Алехандро Гонсалес Иньярриту, в своем «Вавилоне» показывающий Америке ее настоящее лицо — небритое и усталое лицо Брэда Питта. Есть дальний европейский родич, британец Стивен Фрирз, с монархическим лубком «Королева». Наконец, есть и пара родных штатовских дебютантов-альтернативщиков, Джонатан Дейтон и Валери Фарис, с антисемейной кинокомедией «Маленькая мисс Счастье». Если что и объединяет эти картины, так это то, что все в них куда-то перемещаются. Героев «Вавилона» мотает по свету: из Штатов — в марокканскую пустыню, из благоустроенной Калифорнии — в разухабистую и колоритную Мексику. Семейка неудачников и извращенцев из фильма Дейтона и Фарис везет свою маленькую мисс Счастье на детский конкурс красоты на раздолбанном пикапе через всю Америку. Подсадные полицейские и воры у Скорцезе так часто прыгают из стана одних врагов в стан других, что в итоге сливаются в глазах зрителей. Королева британская Елизавета II в картине Фрирза после известия о смерти принцессы Дианы скрывается от жаждущего публичной скорби народа в дальнем шотландском поместье и соглашается выйти к черни только после долгих уговоров со стороны Тони Блэра. В батальном полотне Иствуда вооруженные человеческие массы водят смертельный хоровод вокруг безымянной высоты на каменистом островке. Гадать, какая из этих картин получит позолоченную статуэтку, — занятие неблагодарное. «Отступникам», несомненно, надеяться на приз стоит. Скорцезе числится среди самых обиженных «Оскаром» режиссеров — его обносили уже пять раз. Пора бы на старости лет выдающемуся режиссеру получить по заслугам. Но вот младшему товарищу Скорцезе, почетному ковбою Иствуду, в этом году награда вряд ли достанется. Не в том даже дело, что «Письма с Иводжимы» рисуют вполне симпатичный образ врага — японского военачальника Курибаяши, человека утонченного и почти гуманиста. Просто «Оскар» этот стал бы для Иствуда уже третьим, а такую честь надо еще постараться заслужить1. «Маленькая мисс Счастье» — кино симпатичное, но уж больно безбашенное. Если в прошлом году премия не досталась ковбоям-гомосексуалистам, шансы, что в этом году «Оскар» получит новоявленная семейка Аддамс, невелики. А вот у «Королевы» и «Вавилона» надежда есть. Первый фильм при всей своей нездоровой сенсационности («Все смешалось в доме Виндзоров») по-европейски очарователен, второй рисует окружающий мир как бестолковую большую деревню, где и пригреть могут, и пристрелить по дурости. Вполне адекватное описание современной политики. С какой стороны ни посмотреть.
1 До сих пор в элитный клуб обладателей трех статуэток входили Джон Форд, Фрэнк Капра и Уильям Уайлер.
Осталась неделя до вручения премии «Оскар». Специально для The New Times Нелли Холмс встретилась с ведущими голливудскими актерами и режиссерами, номинированными в этом году на «Оскар».
Мерил Стрип
«В каждом из нас есть аномалия»
Номинация в категории «Лучшая женская роль» в фильме Дэвида Франкела «Дьявол носит Prada». Этот фильм — экранизация одноименной книги Лорен Вайзбергер, в которой амбициозная молодая журналистка по прихоти судьбы становится секретаршей редактора модного журнала. Избежав всех соблазнов, она уходит в большую журналистику.
В «Дьявол носит Prada» Вы играете редактора модного журнала, начальницу, которая тиранит своих подчиненных. А Вы сами — хороший босс?
Хороший ли я босс? Спросите моих ассистентов. Я очень решительна в том, что касается актерской работы, но в бизнесе... Я с трудом принимаю решения, и мне кажется, что моим ассистентам надо постоянно догадываться, что я имела в виду.
Говорят, что ни одна актриса не может погружаться в персонаж настолько глубоко, как Мерил Стрип. Вы подпитываетесь какими-то космическими силами?
(Смеется.) Нет. У меня нет прямого подключения к коллективному бессознательному. Мне просто интересны люди сами по себе. Я хочу узнать, из чего сделан тот или иной человек. Я вижу, как этот человек выглядит снаружи, но также мне интересно, что у него внутри. Когда ты исследуешь персонаж, то обнаруживаешь, что вот здесь у него маленькая тайна, там — аномалия, а вон там — маленькое противоречие, из тех, что так свойственны людям. Из-за этого я и люблю актерскую профессию.
Расскажите, пожалуйста, о работе с Робертом Олтманом в его последнем фильме «Компаньоны».
Великие режиссеры позволяют тебе тешить себя иллюзией, что все зависит от тебя. И что бы ты ни делал, все замечательно. Великие дают тебе абсолютную свободу, потому что они тебе доверяют. Но мне кажется, что моя героиня из «Дьявол носит Prada» несчастлива по своей сути, а мне такие роли не доставляют большого удовольствия. Хотя мне нравится ее тщеславие, нравится, что она не считает нужным красить волосы, работая в индустрии, где все кричит тебе в лицо: «Будь всегда молод!» Играть Иоланду в «Компаньонах» мне понравилось куда больше. У нее ничего нет, она носит старую одежду, но ей нравится петь, быть влюбленной и любить свою дочь. Хотя, наверное, публике больше интересна моя героиня из «Дьявол носит Prada».
Вы сами — модница?
Моя семья за последние полгода переезжала пять раз. Поэтому у меня, может быть, есть три любимые вещи: пара джинсов, майка... Нет, скорее рубашка и жакет. Этот жакет у меня еще со студенческих времен, но мне нравится его форма. Кроме того, мои дочери совершенно разорили мой гардероб. Если одежду можно назвать словом «винтаж», то они автоматически оказываются ею очарованы. А я все равно в эти вещи не влезаю. Так что я не против.
Леонардо Ди Каприо
«Дети становятся солдатами»
Номинация в категории «Лучшая мужская роль» в фильме Эдварда Цвика «Кровавый алмаз». «Кровавый алмаз» — кино, сделанное с характерным для Голливуда сочетанием элементов боевика и остросоциальных сюжетов. Леонардо Ди Каприо играет грубого снаружи, но доброго внутри наемника, который в дебрях Африки охотится за спрятанным алмазом невероятной величины и попутно помогает африканцу, добывшему это сокровище, спастись от преследователей и найти свою семью.
Как Вам работалось над фильмом «Кровавый алмаз»?
Эта работа стала для меня источником большого жизненного опыта. Съемочная группа состояла в основном из местных, и я часто слушал истории из их жизни. Это настоящие ребята с настоящими проблемами. В Африке нет места метросексуалам. Когда я вернулся домой, сразу сказал своим друзьям, что не хочу больше слышать ни одной истории о том, как и почему кто-то там расстался со своей девушкой. В Африке я видел дома девочек-сирот, у которых родители погибли от СПИДа. Так что когда я вернулся в Америку, то стал работать в благотворительной организации SOS. Надо понимать, что «Кровавый алмаз» основан на реальных событиях и в нем нет преувеличений. Достаточно посмотреть документальный фильм «Плачущая свобода», о том, как добыча бриллиантов породила в Сьерра-Леоне гражданскую войну, как солдатами там стали дети. В Африке сначала добывали каучук, потом золото, наконец — бриллианты. И все это приводило к гражданским войнам. Обязанность добывающих корпораций — не допустить этого в будущем.
Вы после съемок в этом фильме купите кольцо с бриллиантом?
Фильм не говорит о том, что не надо покупать бриллианты. Если я когда-нибудь куплю бриллиант, мне нужно будет письменное свидетельство Amnesty International, подтверждающее, что за этим алмазом нет человеческих жизней. По подсчетам Amnesty International, с начала добычи бриллиантов в Африке погибло четыре миллиона человек, включая детей-солдат. Но у медали две стороны, как всегда. Добыча бриллиантов связана с колоссальными жертвами, но это и гарантия экономической стабильности Африки. Поэтому я полностью поддерживаю те корпорации — поставщики бриллиантов, которые говорят: «Мы расследуем происходящее и изменим ситуацию добывания алмазов к лучшему».
Над чем Вы сейчас работаете?
Над документальным фильмом под названием «Одиннадцатый час». Это картина о экологии нашей планеты — о всемирном потеплении, уничтожении лесов, исчезновении многих видов зверей и насекомых, загрязнении воды, обесцвечивании кораллов и о других проблемах окружающей среды. За кадром — мой голос.
Мартин Скорцезе
«Лео Ди Каприо еще не превратился из юнца в мужа»
Номинации в категориях «Лучшая режиссура» и «Лучший фильм». «Отступники» — американский ри-мейк гонконгского боевика «Двойная рокировка». Полицейский агент действует под прикрытием, внедрившись в ряды ирландских мафиози. В то же время агент мафии закончил полицейское учи- лище и делает карьеру в полиции. Вопрос: кого раскусят первым?
Кто был прототипом Кастелло, которого в Вашем последнем фильме «Отступники» играет Джек Николсон?
Это собирательный персонаж, но в его основе — фигура Джеймса Балгера. Кто такой Балгер? Мафиози, обвиняемый в двадцати убийствах. Он исчез лет пятнадцать назад, и сейчас в списках ФБР он — разыскиваемый номер два. Номер один — Усама бен Ладен. Все знают, что Балгер жив, но никто не знает, где он.
Как Вам работалось с Леонардо Ди Каприо?
Я продолжаю думать о нем, как о молодом актере, которого мне представил Роберт Де Ниро лет пятнадцать назад. Я вижу прогресс на экране, но не замечаю того перехода из юнца в мужа, который так очевиден для других. Нам с Лео хорошо вместе работается. Вчера он мне сказал, что я — его ментор. Я никогда об этом не думал, но, может, так и есть. Я на тридцать лет его старше, но мы очень похожи. Я знаю, что его отец дает ему слушать музыку и читать книги, которые я слушал и читал, когда был в его возрасте.
Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье.
У меня три дочери, младшей скоро будет семь лет. У меня есть брат. У моего отца было семь братьев и сестер, у мамы — восемь. Несмотря на то что мой отец родился в 1913 году на Элизабет-стрит в Нью-Йорке, он так и остался жителем деревни из Сицилии. По образу мышления и морали. Ему очень трудно было стать американцем, что бы это тогда ни означало. Мой отец каждый вечер объяснял мне, что такое хорошо, а что такое плохо. Рассказывал мне о микрокосмосе Америки. О том, что есть люди, живущие честной жизнью, и есть преступники. И сам он должен был жить по придуманным преступниками законам. Я снял об этом фильм — «Злые улицы», это кино о моем отце. И сейчас, живя на уже ставшей роскошной Элизабет-стрит, я словно продолжаю жить жизнью маленькой деревни в Сицилии.
Почему Вам захотелось сделать свою версию гонконгского фильма «Двойная рокировка»?
Мне захотелось рассказать о жизни ирландско-американской мафии после 11 сентября, когда никто никому не доверяет. Там задействованы элементы из разных фильмов: мы использовали гитару, как в фильме 50-х «Убийство по контракту», есть ссылки на фильм «Третий человек», есть даже сцена в душе из «Психо». Я постоянно думаю о фильме — читаю японскую, английскую, австрийскую литературу, смотрю старые фильмы с выключенным звуком, а потом переселяюсь на несколько дней в гостиницу и начинаю работать над оформлением каждой сцены.
Алехандро Гонсалес Иньярриту
«Мне хотелось, чтобы зрители забыли про Брэда Питта и смотрели на лицо заурядного мужика»
Номинации в категориях «Лучшая режиссура» и «Лучший фильм». «Вавилон» — размашистая фреска, действие которой происходит на трех разных континентах, герои которой (американская супружеская чета, японская семья, мексиканская няня и ее многочисленные родственники) оказываются странным образом связаны друг с другом.
Когда Вам пришла идея снять «Вавилон»?
В начале 2003 года. А закончил я снимать фильм в мае 2006-го, через три с половиной года. Мы снимали его по всему свету. Мне казалось, что я снял четыре фильма одновременно. Родил ребенка «о четырех головах», что труднее, чем родить обычного ребенка. Это был очень трудный путь. Я посвятил фильм своим детям. Хотя по иронии судьбы этот фильм отнял у меня три с половиной года, которые я должен был провести с семьей.
Почему Вы пригласили сниматься именно Брэда Питта?
Брэд — это Америка. Это настоящий хороший парень. Мне хотелось, чтобы зрители забыли, что они смотрят на Брэда Питта, чтобы они смотрели на лицо заурядного мужика. Кажется, мой эксперимент удался.
Есть ли у Вас в семье мексиканская няня? И если есть, то хорошо ли Вы к ней относитесь?
О, если ее депортируют, мы уедем вместе с ней. (Смеется.) Да, у нас есть няня. Ее зовут Джулия, и она стала прототипом няни в «Вавилоне». Она семь раз пересекала пустыню с группой других мексиканцев. Первые шесть раз ее ловили. Двое ее товарищей погибли. Она живет в Америке уже четыре года. У нее есть двадцатилетний сын, у которого проблемы с наркотиками. Он уже два года сидит в тюрьме в Мексике. Один раз его сильно избили. Он пишет ей очень обидные письма. Она не может его навестить, потому что боится быть депортированной. Она работает у нас три дня в неделю. И каждый вечер убирает кинотеатры до двух ночи. Встает каждый день в шесть утра. Живет в двух часах езды от ЛосАнджелеса. Каждый день она проводит по четыре часа в автобусе. Она — одна из миллиона невидимых людей, которых я считаю героями. Да, мы очень хорошо к ней относимся. А сцена свадьбы снята полностью с ее слов. И няня в фильме одета в платье Джулии.
Чем обусловлена структура «Вавилона»?
Тремя факторами. Во-первых, мой отец — мой лучший друг — замечательно рассказывает истории. Он всегда начинает с середины, потом прибавляет кусочек из конца и из начала. «Итак, мой дядя оказался в тюрьме. Но сначала о том, как он повстречался со своей женой в Акапулько в 1960 году…» И мне это нравится, потому что он меня постоянно держит в напряжении. Второй фактор: у меня проблемы с концентрацией внимания. Я не могу усидеть на одном месте и десяти минут. И когда мне мой сын рассказывает о чем-то, я могу думать одновременно о трех вещах. И, наконец, третий фактор — латиноамериканская литература. Хорхе Луис Борхес, Хулио Кортасар, Эрнесто Сабато, Хуан Хосе Ареола — эти писатели не боятся экспериментировать со структурой своих произведений. Альфонсо Куарон, Гильермо Дель Торо и я — мы говорим об одних и тех же вещах в фильмах «Дитя человеческое», «Лабиринт Фавна» и «Вавилон»: о терроризме, иммиграции, о разъединении людей. «Вавилон» — о настоящем, фильм Гильермо — об испанской истории, фильм Альфонсо — о недалеком будущем. Три мексиканца из среднего класса, живущие вне родины, одновременно выпускают фильмы в одном ключе. Почему? Потому что это близко нашему сердцу.
Пенелопа Круз
«Педро любит женщин»
Номинация в категории «Лучшая женская роль» за фильм Педро Альмодовара «Возвращение». «Возвращение» — на сто процентов «женская» история, рассказанная признанным знатоком женской души. Три поколения женщин из одной семьи (при этом старшая из них — призрак, что не мешает ей вмешиваться в дела живых) борются с житейскими неурядицами с помощью дружбы и солидарности.
Расскажите, пожалуйста, о Вашей героине в фильме Педро Альмодовара «Возвращение».
Педро сказал мне, что его вдохновила роль Дастина Хоффмана в фильме «Милашка». Мы все собираемся спросить Дастина, как он относится к тому, что я ношу его искусственную попу. Она действительно сделана из того же материала, что и его накладная задница в «Милашке».
Как Вы относитесь к статусу музы Педро Альмодовара?
Мы дружим уже десять лет, с тех пор как я сыграла эпизодическую роль в фильме «Живая плоть»: там я рожаю ребенка в автобусе. У меня нет слов, чтобы описать, как я рада работать с Педро. Я никогда не хочу его разочаровать. Он очень требователен. Если ему что-то понравилось, он об этом скажет, а если нет... тоже скажет. И тогда мы все начинаем паниковать. Тихо паниковать, потому что все на съемочной площадке очень уважают Педро.
В «Возвращении» все особи мужского рода, мягко говоря, скоты…
В этом фильме — да. Согласна. Педро любит женщин. Ему интересно, о чем мы думаем, что мы чувствуем. В «Возвращении» есть роль для женщины каждого поколения.
Ваша героиня хорошо готовит. А Вы?
Готовлю я неплохо. Есть можно. И как настоящая испанка я люблю поесть. И Педро любит. Всю еду для фильма приготовила его сестра, она из Ла-Манчи. Вы видели сцену с фланом? Педро сделал только два дубля, потому что ему не терпелось съесть этот флан.
Вы сами видели когда-нибудь привидение?
Никогда не видела. Но если когда-нибудь увижу, надеюсь, оно будет добрым.
Клинт Иствуд
«Друзья могут оказаться в разных окопах»
Номинации в категориях «Лучшая режиссура» и «Лучший фильм». «Письма с Иводжимы» — рассказ об одном из самых ожесточенных сражений на Тихоокеанском театре военных действий во времена Второй мировой, представленный с точки зрения врага — японского генерала, оборонявшего остров Иводжима от американских войск.
Как возникла идея снять фильм «Письма с Иводжимы»?
Когда я готовил материал для фильма «Флаги отцов», я наткнулся на цитату из речи американского генерала Холланда Смита. Он говорил, что самый умный человек на острове — это японский генерал Курибаяши, и я стал искать книгу об этом генерале. Битва за Иводжиму была одной из самых крупных военно-морских баталий Второй мировой войны. И тем не менее я смог найти только малюсенькую брошюру о пребывании Курибаяши в США в качестве консула между 1928 и 1930 годом. Но зато я нашел книгу, которую он написал сам, — его письма сыну и дочери. И я сказал продюсеру Полу Хаггису, что у меня есть одна сумасшедшая идея — снять битву с точку зрения врага, — и попросил его найти мне сценариста. Меня привлекла диалектика этой проблемы. Есть общее: у каждого убитого солдата — японца или американца — есть отец, мать, семья. Есть разное — наши культуры. В то время военные были во главе японского правительства, но многие японцы — Ямамото, Курибаяши — не хотели развязывать войну с Америкой. И солдаты в окопах не хотели погибать. Если вы почитаете дневники пилотов-камикадзе, то увидите, что это были студенты, которых обучили только самым азам вождения самолета, потому что они не должны были вернуться домой. А они писали домой: «Мама, я не хочу умирать!» У японских солдат не было выбора. Площадь острова Иводжима всего лишь восемь квадратных миль... И молодые солдаты должны были умирать за этот клочок земли! Я хотел знать «врагов» в лицо. Я нашел сведения о некоем японском бароне Ниши, который жил в Калифорнии и даже выиграл золотую медаль на Олимпиаде 1932 года в Лос-Анджелесе. Барон дружил с американским продюсером Саем Бартлеттом, который одним из первых прибыл на Иводжиму. Он не знал, что барон Ниши был в это время на том же острове. Все это говорит о том, как мал мир, в котором мы живем. И как друзья могут оказаться в разных окопах на маленьком острове из вулканического камня.
