На российские экраны вышел фильм «Кабеи» патриарха японского кино, автора «Сумрачного самурая» Йодзи Ямады. Это драма о японке, мужа которой арестовали перед Второй мировой за диссидентство. Ей пришлось в одиночку растить двоих детей. Единственный человек, отважившийся помочь «семье врага народа», — нескладный студент Тору. Его роль в фильме исполнил популярный японский актер Таданобу Асано. Тот самый, который сыграл Чингисхана в фильме Бодрова-старшего «Монгол». Перед российской премьерой с артистом встретился корреспондент The New Times
Что вы подумали, прочитав сценарий фильма «Кабеи»?
А как я собираюсь это сыграть? Во-первых, мне никогда не попадались подобные персонажи — честные, преданные, трогательные и в чем-то нелепые. У нас с моим героем почти нет общих черт, поэтому его образ пришлось выдумывать от начала до конца. Во-вторых, я никогда не снимался в фильмах про войну и вообще немного знаю о том периоде. Поэтому я понимал, что своими силами я тут вряд ли справлюсь. Но мне очень хотелось поработать с Йодзи Ямадой, и я надеялся, что он подскажет мне, куда двигаться. В общем, мне было страшно и любопытно одновременно.
Конфликтовать нужно
Тема Второй мировой войны и репрессий, которые происходили в конце 1930-х — начале 1940-х, вызывает в Японии интерес?
Я бы так не сказал. У нас довольно мало книг и фильмов на эту тему, да и те не пользуются особой популярностью. Многие японцы предпочли бы, чтобы той войны не было вовсе. Даже в школьных учебниках по истории про Вторую мировую почти ничего не сказано. Во всяком случае учителя стараются не упоминать о том, почему она началась, а главное, чем закончилась. Мы забыли о войне и объявили себя абсолютными пацифистами. Но, по-моему, это неправильно. Борьба — нормальное состояние общества. Без нее невозможен прогресс. Мы конфликтуем со своими братьями, родителями, любимыми, друзьями, и в этом нет ничего плохого. Если закрывать на проблемы глаза, у них никогда не найдется решения. Конфликтовать нужно. Просто желательно, чтобы в твой конфликт не были втянуты посторонние люди. Ну и конечно, я бы предпочел идеологические споры, нежели военные.
Японцы страдают от чувства исторической вины?
Да, этот груз ощущается даже сейчас. Но в нас, видимо, срабатывает защитный рефлекс, поэтому мое поколение вообще не интересуется войной, а поколение моих родителей считало запретными, неприличными разговоры о войне.
Как ваша семья пережила Вторую мировую?
Моя бабушка после войны вышла замуж за американского солдата, так что мне все детство объясняли, что, если бы не война, меня бы не было. По логике она влюбилась во врага, но любовь не интересуется политикой.
Чингисхан очень симпатичный
Если с героем фильма «Кабеи» у вас нет общих черт, то что общего у вас с Чингисханом?
Я не так самонадеян, чтобы себя с ним сравнивать. Хотя как человек он мне очень понравился. Люди часто считают его безжалостным деспотом, а мне он показался очень даже симпатичным. Он никогда не предавал своих любимых, и я бы хотел заимствовать у него эту черту. Кстати, на съемочной площадке было много русских. Так что теперь я знаю, как сказать «халасо» (смеется). Вообще в интернациональной группе, где перемешались люди из России, Казахстана и Китая, было очень интересно работать: во всех, видимо, обострились патриотические чувства, поэтому никто не враждовал, но все старались показать себя с лучшей стороны. Мы строили Вавилонскую башню, и кажется, у нас получилось.
Трудно было найти общий язык с иностранными коллегами?
Нет, через какое-то время мы все подружились. Но знаете, что меня очень удивило на съемках «Монгола»? Люди, которые были блестящими профессионалами, часто оказывались уволенными, а те, кто делал свою работу кое-как, оставались на своих местах. Я пытался понять, почему так происходит. И кажется, я нашел ответ: русские люди, и Сергей Бодров не исключение, действуют под влиянием не рассудка, а эмоций, поэтому, если человек им симпатичен, они оставляют его на работе, несмотря на то, что он разгильдяй. И точно так же они могут уволить неприятного им, но хорошего с деловой точки зрения сотрудника. Этот парадокс так и остался для меня неразрешимым. Буду считать его тайной русской души (смеется).
Съемки боев вам понравились?
Да, правда, сначала пришлось научиться скакать верхом. Японцы не сильны в верховой езде, поэтому учился я с нуля. Сначала ходил в частную школу в Токио, потом два месяца тренировался в Монголии и, наконец, уже на съемочной площадке меня натаскивали наши каскадеры. Зато драки на мечах не вызвали никаких проблем. После съемок у Китано в «Затойчи» мне уже ничего не страшно.
А там было страшно?
Когда тебя учит Китано или другой такой же профессионал, не страшно совсем. Но когда ты оказываешься лицом к лицу с таким же дилетантом, как ты, по коже начинают бегать мурашки. Убить не убьет, но покалечить может.
Скучали вы по Японии на съемках «Монгола»?
Вы удивитесь, но нет. В какой-то момент я просто смирился с мыслью, что проживу с этими людьми всю оставшуюся жизнь. Перспектива не показалась мне мрачной.