Выбравшие террор

Максима: «Поджечь что-нибудь скорей и погибнуть» — суть личной программы русских народовольцев, эсеров, эсеров-максималистов и их последователей в сегодняшней России, живущих с лозунгом «Да, смерть!» Французские экзистенциалисты Сартр, Ануй и Камю тоже аплодировали бы. Политическая борьба стоит жизни. В этих словах великий соблазн и великая опасность.

В России террор начинался с раскольниковской настроенности не на «медные деньги» (многовековой эволюционный путь), а на то, чтобы сразу получить «весь капитал», то есть другую страну, другую реальность. Недаром Юрий Трифонов свою книгу о народовольцах назвал «Нетерпение».

Великие реформы Александра II действительно поднимали страну с колен, но нужно было время, чтобы выросли плоды. Однако реформы зачем-то пересеклись с подавлением польского восстания 1863 года, после чего от Александра отвернулись студенты и «западники». К тому же студенты в Цюрихе и других заграничных университетах «подсели» на социализм. А Александр II забыл разогнать своих жандармов (совсем как потом Ельцин, в результате КГБ—ФСК готовил чеченскую войну, вел «дела» Орехова, Мирзаянова, Никитина, Сутягина и Пасько). Жандармы III Отделения боролись с социализмом путем административной ссылки: произвол без суда, ОСО — Особые совещания того времени. Чернышевский загремел на каторгу за прокламацию, которую он не писал.

Двадцатишестилетний Дмитрий Каракозов, член тайного революционного кружка, 4 апреля 1866 г. стрелял в императора Александра II у ворот Летнего сада в Петербурге. Был приговорен к смертной казни через повешение и казне

Вера Засулич стреляла в петербургского градоначальника Трепова, отдавшего приказ о телесном наказании революционера Боголюбова. Суд присяжных оправдал ее

Андрей Желябов — член исполкома «Народной воли», один из идеологов индивидуального террора. За организацию убийства императора казнен вместе с другими «первомартовцами» (Перовская, Кибальчич, Михайлов, Рысаков

Жандармы и реформы — вещи несовместные. Если бы не расправа с Чернышевским и не подавление поляков, народнический ишутинский кружок вообще не собрался бы, слишком пылкий неврастеник Дмитрий Каракозов не наслушался бы черт знает чего и не пошел бы в 1866 году стрелять в царя. Кстати, не попал ведь. Александр II должен был его помиловать, благо тот раскаялся и милости просил. Но не помиловал, Каракозова повесили. А виселица — это неподходящий фон для реформ. А за что покарали членов кружка Ишутина, которых Каракозов в свои замыслы даже не посвятил? Это были мирные книгочеи, мечтавшие освободить Чернышевского, но не знавшие как. За что они все пошли на каторгу и в верхоянскую ссылку? За утопическую литературу утопили страну, ибо если молодежь против власти, то кто за власть? III Отделение шло по следу реформ, как стая волков.

России нужны были присяжные поверенные типа Александрова (защитник Веры Засулич), идейные земцы, философы вроде Владимира Соловьева, судьи, подобные А.Ф. Кони (судил на процессе Веры Засулич). А власть делала из молодежи перовских и желябовых. В 1870 году вышел циркуляр: всем студентам вернуться «из-за кордона» в Россию. Они и вернулись. Народниками. Их было не меньше 3000, они не думали о карьере, они, по Достоевскому, «хотели мысль разрешить». С 1872-го по 1878-й студенты жили среди народа под видом акушерок, инженеров, а то и просто рабочих или батраков и проповедовали социализм. Им казалось, что они спасают Россию. Конечно, это были глупости, но какова самоотверженность!

Когда схватили Софью Бардину, она уже несколько лет жила в рабочей казарме, спала на нарах, работала на ткацкой фабрике по 15 часов в сутки и толковала товаркам социалистические брошюры.

В 1876 году, 6 декабря, у Казанского собора в Петербурге состоялся несанкционированный митинг. Что-то вроде «Стратегии-31». 400 человек: студенты, курсистки, молодые рабочие. Митинг жестоко разогнали, оратор Г.В. Плеханов ускользнул, а рядовых участников присудили к каторге. Алексей Боголюбов получил 15 лет. В доме предварительного заключения градоначальнику Трепову показалось, что Боголюбов не снял перед ним шапку. Студента подло и незаконно высекли, потом он сошел в остроге с ума и умер в тюремной больнице. Это только одна человеческая судьба.

А Вера Засулич? Она два года сидела в тюрьме за письма Нечаева, данные ей третьим лицом на хранение. Она даже не знала, что в них. Потом ее отпустили домой, неожиданно снова загребли и выслали на Север в летнем платьице, без вещей и денег, с книжкой и коробкой шоколада. Какой она вернулась из ссылки, вы представляете?

В 1877 году в Петербурге и Москве состоялись два грандиозных процесса: процесс 193-х и процесс 50-ти. Люди сидели до суда по 2–3 года, многих оправдали, значит, сидели зря. По петербургскому процессу, кстати, проходили и Желябов, и Перовская, ставшие впоследствии организаторами покушения на Александра II. Власть сама организовала им эту встречу. За мирную проповедь молодежь отправляли на каторгу, на берега страшной приполярной Кары, к образованным юношам и девушкам применяли физические наказания. Ожесточение росло.

В 1878 году правительство сделало последний, роковой шаг: объявило Одессу на военном положении, чтобы судить членов «Земли и воли» военным судом. При разгроме подпольной типографии Иван Ковальский отстреливался, ранил жандарма. Его расстреляли. В ответ Степняк-Кравчинский, будущий писатель, заколол кинжалом шефа жандармов Мезенцева. И пошло и пошло: виселица на выстрел, неправота на неправоту, стенка на стенку. От первого соловьевского покушения на царя в апреле 1879-го до роковой бомбы 1 марта у Екатерининского канала в 1881 году. На чем реформы и окончились вплоть до 1906 года, когда стало уже поздно.

Одобрение и симпатии образованного общества были на стороне народовольцев. Богатые дамы жертвовали на динамит, «чтобы была Конституция». Реакционеры давали деньги Валериану Осинскому, «чтобы был порядок». Это был амок. Коллективное безумие. 1 марта аукнулось 25 октября 1917-го, после чего ликвидация пошла на миллионы, целыми сословиями.

Нельзя загонять интеллигенцию, а тем более молодежь в тупик, когда у нее нет не только представительства, но даже площадки для дискуссий. Это, кстати, вовремя понял Михаил Горбачев. Главная его заслуга в том, что он вернул озлобленной, отчаявшейся стране слова и понятия «диалог» и «консенсус». Сегодняшние власти об этом забыли.