О ситуации в современной российской анимации The New Times поговорил с почетным президентом КРОКа, всемирно известным российским режиссером-мультипликатором Юрием Борисовичем Норштейном, который на фестивале провел презентацию своей двухтомной книги «Снег на траве»
Как возникла идея создания книги «Снег на траве»?
У меня не было наполеоновских идей, что, мол, выход книги спровоцирует преобразование отечественной и мировой мультипликации. А вот в свете того, что в мультипликации пошла ложная тенденция к натурализации, от чего меня просто бросало в жар, холод и ужас, мне казалось, что книга просто необходима. Натуральное правдоподобие в искусстве меня всегда пугало, ведь искусство работает отнюдь не правдоподобием, а образом.
Я не знаю, буду ли услышан, потому что делать внешне похожее гораздо проще, чем метафору. Создать правдоподобность ничего не стоит: любой хорошо обученный студент Суриковского института это легко сделает. Но феномена искусства в этом не будет.
Миф и мир
Мультипликация многими в нашей стране воспринимается как исключительно «детское» искусство. Вы согласны с таким утверждением? Такое восприятие связано с историческими традициями. «Союзмультфильм» был образован для создания преимущественно детских фильмов, и я считаю, что это было абсолютно правильно, потому что ребенок представляет окружающий мир через линию и образ. Ребенок гораздо активнее воспринимает рисованное, уже отжатое изображение, нежели натуральное. Он видит в натуральности лишь копию того, что наблюдает вокруг. А в мультфильме он видит преображенный мир.
В сущности, в этом и есть главный смысл мультипликации. Ее путь к образности наиболее короток по сравнению с другими видами кинематографа. Очень часто мультипликационный фильм основан на какой-нибудь сказке, легенде, то есть на том, что в образной форме рассказывает о мире. Миф структурирует мир. Наша фантазия заполняет пространство, окружающее человека, образами, и мы начинаем воспринимать мир. И именно мультипликация является искусством, идеально подходящим для создания образов, поэтому она и развивалась как искусство для детей. А то, что мультипликация потом стала понимать себя в гораздо более широком пространстве, это тоже очевидно. Как литература или живопись претерпевали развитие, так и мультипликация подвержена изменениям.
Как вы относитесь к циклу сказок «Гора самоцветов» 1, которая производится студией «Пилот»?
Как только руководитель «Пилота» Александр Татарский рассказал мне об этом проекте, то я сразу назвал «Гору самоцветов» идеальной идеей, которая привлечет к себе интерес публики и вливание средств. Правда, в последнем я ошибся: никто денег на студию не понес, и проекту было суждено развиваться в очень тяжелой финансовой ситуации. Причем даже Госкино очень слабо откликнулось на эту замечательную идею. Может быть, потому, что не было отката. Сейчас ведь не знаешь, что ждет от тебя человек — взятку или какого-то художественного ответа от твоего проекта. В головах людей все полностью перепуталось. Вся страна стала одной сплошной взяткой. Коррупция уже просто проникла в землю, пропитала воздух.
Татарский очень сильно переживал за судьбу проекта и студии, и полагаю, что это стало одной из основных причин, которые свели его в могилу.
Продюсер против режиссера
Как вы оцениваете состояние современной российской мультипликации?
Мне кажется, что режиссеры боятся оторваться от рынка, боятся рискнуть. Но не только они боятся, ведь не будет рисковать и продюсер. Сегодня кино стало продюсерским, и мне кажется, что это катастрофа. Такое кино имеет полное право на существование, но рискнуть и попробовать создать шедевр можно только на государственные деньги. Продюсер не даст режиссеру рискнуть.
Раньше, когда государство давало «Союзмультфильму » деньги, риск отдельного режиссера не был катастрофичным, ведь его фильм составлял малую толику от ежегодной программы фильмов. Возможность катастрофы существовала только для администрации, потому что режиссеры периодически срывали сроки сдачи картины, а это сказывалось на премиальных начальства. Меня, например, за это ненавидели, но я все равно не шел на какие-то соглашения с администрацией, зная, что мне нужно сделать, и претворяя свою идею в жизнь.
А сейчас, как мне кажется, режиссеры боятся отпустить мамкину сиську под названием «рынок ». Никто не хочет идти на риск и через риск создавать шедевры.
«Союзмультфильм» существовал при господдержке. А как только она исчезла, студия развалилась в секунду. Анимация, на мой взгляд, сможет динамично развиваться лишь только при достойном государственном финансировании. Может, объединение под единой крышей позволит усилить нашу анимацию. Но, думаю, многие не согласятся пойти на такой шаг, боясь ущемления своей свободы. Такая позиция говорит на самом деле о творческой слабости, а не о силе человека. Всем в начале 1990-х годов захотелось свободы, но свобода эта оказалась мнимой и ложной. Мне представляется, что по-настоящему может бояться цензуры или чьего-то критического мнения только слабый человек. Сильная личность будет прислушиваться к критике, но она знает, чего хочет, и будет претворять свою идею в реальность. А ведь часто художники не знают, что творят, а если кто-то начинает их за это критиковать, то в ответ сразу орут про цензуру. На самом деле цензуры нет.
На ваш взгляд, современные студии — это вотчины продюсеров, а «Союзмультфильм » был территорией художников?
Да, это действительно так. «Союзмультфильм » был студией творцов. В студии были все условия для творчества. В этом — принципиальное различие «Союзмультфильма» и современных студий. И я не поверю ни одному современному продюсеру и всем их благим намерениям.
Посмотрите, например, на ситуацию в крупных издательствах. Это же поток невежества в изобразительном искусстве. Я считаю, что это можно исправить лишь государственным вмешательством, причем не на уровне чиновников, которые будут рассказывать, что и как делать, а на уровне высокого худсовета. Многие на эту идею сразу скажут «цензура», и будут неправы. Это не цензура, а художественные требования, которые не могут быть занижены. Ведь нельзя допускать в литературу для детей художников, которые не имеют вообще никакого представления о художественности.
Но издателям выгодны дешевые руки, и таким художникам платят деньги. Кто дешевле всех предложит свои услуги, тот и находит себе место на рынке. И это — катастрофа для искусства.
Жажда получить орденочек
Одна из сил, способных повлиять на восприятие окружающей действительности, — телевидение. Как вы считаете, преобразует ли телевидение реальность? У меня вообще с телевидением плохие взаимоотношения, потому что там много, прежде всего, бескультурья. Согласен, телевидение имеет колоссальное влияние на общество, и мы даже до конца не представляем себе масштабность этого факта. Телевидение своим бескультурьем провоцирует людей. Человек сам себе говорит: «Если там, в телевизоре, можно, то почему мне нельзя?» А человеку должно быть стыдно перед окружающими за свои слова и поступки. Но нам сейчас не стыдно.
Мы все повязаны друг с другом нашим невежеством, необразованностью и нежеланием образовываться, нежеланием прорабатывать свою свободу сильным действием, интеллектуальным напряжением. Мы ее прорабатываем совсем иными деяниями — жаждой идти во всю ширь, чтобы все видели, какая она у нас, эта свобода. Чтобы видно было за много километров, что свобода отдельно взятого богатея стоит в виде гигантского дома и необъятного размера земельного надела. Мы даже не представляем всей разрушительной силы такой энергии. И телевидение также виновно в таком положении дел.
Искусство, по вашему мнению, должно улучшать человека?
На самом деле у искусства таких функций нет. Желание художника преобразовать мир — это пустое занятие. Ведь если общество не преобразовалось под воздействием «Страстей по Матфею» Баха, то оно уже никак не преобразуется под давлением сочинений в других видах искусства. Мы к искусству не хотим прислушиваться, думая, что искусство создано для хорошего и мягкого дивана, чашечки кофе, и нас оно не затрагивает. И кажется, что все, что входит в саму суть искусства, нас лично не касается. Человек сейчас совсем не понимает сути искусства. Мы под искусством понимаем гламур, эстраду, выход Киркорова или той же Пугачевой (которая, при всей ее гениальности, уже дошла, по-моему, до предела), девочек за спиной эстрадной звезды, дым на сцене, весь этот восторг и блеск. Очень редко человек может сохранить трезвый взгляд в этой пелене.
Это удается лишь единичным личностям. Для меня таким человеком является, например, Юрий Шевчук. Поскольку он сам пережил личные драмы, то он вкладывает свои переживания в песни. Он не заигрывает с властью. Такое омерзительное заигрывание стало сегодня общим местом. Жажда получить орденочек ломает достоинство человека.
Так что современный человек не хочет напрячься, приложить все свои силы в этот процесс ощущения окружающей жизни в полноте ее и соответственно ощущения искусства. Он лишь хочет с позиций неудачника взирать на олигархов-счастливцев, обладающих миллиардными состояниями. И больше ничего.
Фильмография Юрия Норштейна (режиссер)
1968 — 25-е, первый день (совместно с Аркадием Тюриным)
1969 — Дети и спички
1971 — Сеча при Керженце (совместно с Иваном Ивановым-Вано)
1973 — Лиса и заяц
1974 — Цапля и журавль
1975 — Ёжик в тумане
1979 — Сказка сказок
2000 — Спокойной ночи, малыши! (заставка к телепередаче)
2003 — Зимние дни (эпизод)
Международный фестиваль анимационного искусства КРОК
Единственный на территории бывшего СССР профессиональный анимационный смотр проводится ежегодно. По нечетным годам мультипликационный теплоход плывет по водам Украины, по четным — проплывает по российским водным артериям. В этом году корабль прошел по маршруту Санкт-Петербург — Валаам — Кижи — Горицы — Ярославль — Москва. Программа фестиваля — одна из самых объемных в мире. В этом году из более чем 600 работ, присланных на селекцию, в конкурсную программу были включены лишь 130 фильмов из 33 стран. На теплоходе прошли мастер-классы выдающихся мультипликаторов, членов жюри фестиваля — классика французской анимации Мишеля Осело и лидера японской авторской анимации Кодзи Ямамуры. Событием фестиваля стали презентации книг Федора Хитрука и Юрия Норштейна.
_______________
1 Цикл мультфильмов, создаваемый по мотивам сказок 52 народов, живущих в России.