Писатель Георгий Николаевич Владимов не успел на войну — он родился 19 февраля 1931 года, 80 лет назад. Вместо войны он ездил на свидания в лагерь к матери. Но этот штатский был великим стратегом и мирного, и военного советского прошлого. Он смотрел со стороны, Sine ira et studio — без гнева и пристрастия, с леденящей печалью и горькой неангажированностью изгоя и «выродка» («Обитаемый остров» Стругацких), на которого не действует излучение идеологических Башен.
В 1956–1959 годах Владимов работал редактором отдела прозы в «Новом мире». В нем рано почувствовали чужого. «Большая руда», написанная в 1961-м, о порочности советской производственной героики, проскочила случайно, в оттепель. «Три минуты молчания» были напечатаны в 1969-м. Он не скрывал своего имени, откровенно публиковался в изданиях НТС (в «Посеве» и «Гранях»), ненавистных КГБ. В 1975 году там разорвалась бомба «Верного Руслана». В 1977-м Владимов спокойно встретил исключение из Союза совписов. Это был знак ОТК: свободный, неподвластный, иной. Несоветский писатель. Он открыто руководил московской секцией «Международной амнистии».
Владимов научился жить на осадном положении: без денег, без публикаций, с угрозами, с проколотыми шинами, но когда КГБ полез к нему с обысками и андроповские посланцы потребовали покаяния (иначе арест и срок), он ушел за флажки, как волк у Высоцкого. В ту самую Германию, в ФРГ, с которой воевал его герой генерал Кобрисов. Владимов не стал «рваться на выстрел» и попробовал — «через запрет». Получилось хорошо: с 1984-го по 1986-й он редактировал «Грани» и создал безысходный эпос Второй мировой войны — «Генерала и его армию».
„
Владимов спокойно встретил исключение из Союза писателей. Это был знак ОТК: свободный, неподвластный, иной
”
То, о чем писал Георгий Владимов, не кончилось и, может, не кончится никогда. Руслан — не просто брошенная после закрытия концлагеря служебная собака, это, по Владимову, душа страны, взыскующей Хозяина и тоскующей о Службе, не воспринимающей реальности без вышек, автоматов и колючей проволоки, полагающей всерьез, что счастье для людей — это ходить строем в униформе или лагерной робе и хлебать баланду. «Бедный шарик наш, перепоясанный, изрубцованный рубежами, границами, заборами, запретами, летел, крутясь, в леденеющие дали, на острия этих звезд, и не было такой пяди на его поверхности, где бы кто-нибудь кого-нибудь не стерег. Где бы одни узники с помощью других узников не охраняли бережно третьих узников — и самих себя — от излишнего, смертельно опасного глотка голубой свободы. Покорный этому закону, второму после всемирного тяготения, караулил своего подконвойного Руслан…»
В «Генерале и его армии» генерал Гудериан понимает, что эту войну выиграть нельзя: Россия — это бесконечный овраг, и никогда его танки не смогут из него выехать. Но и русским это не удается. Владимов видит «Отечественность» войны в том, что Отечеством платят за Отечество, «Россией — за Россию», что никто не может ничего изменить. Фотий Иванович Кобрисов сражается рядом со своими палачами (например, с майором Светлооковым из СМЕРШа) и за своих палачей, а генерал Власов нашел опору в «иноземцах», военных противниках, против этих «родных» палачей. Владимов очень жалеет Власова, сравнивает его со св. Андреем Стратилатом, а его РОА называет армией мучеников. Однако сам он мечтал о другом, об армии антисталинской и антигитлеровской, армии Свободы. Но у генерала Владимова этой армии не нашлось.
Он хотел вернуться, если страна изменится. Мы не прошли его ОТК, и писатель умер в Германии в 2003 году. А Русланы все еще ищут Хозяина.
Tweet
