По официальным данным, в тюремных домах ребенка сегодня находится 778 детей. В декабре может появиться еще один — у Светланы Бахминой, юриста ЮКОСа, отбывающей наказание в мордовской колонии. Каково это — рожать и родиться в тюрьме — узнавал The New Times
Тех, кто родился в следственном изоляторе или колонии, называют тюремными младенцами. А их матерей — мамочками или просто мамками. Быть мамкой в таком месте — дело непростое. Начиная с того, что во время беременности элементарно не хватает воздуха, и заканчивая тем, что к мамкам часто относятся как к обузе: по закону им нужны особые условия содержания, их должны перевести на более легкую работу, их нельзя сажать в карцер или штрафизолятор. Утверждают, что в тюрьмах женщин нередко уговаривают на аборт. «Я с подобным сталкивалась, — говорит Лариса Василенко, президент благотворительного фонда «Возвращение», занимающегося проблемой заключенных. — Но никто же в этом официально не признается». Осужденную беременную женщину направляют в ту колонию, где есть специальные дома ребенка.1
Беременность
«Некоторый шаг к нормальным условиям содержания уже сделан, — говорит глава комитета «За гражданские права» Андрей Бабушкин. — У беременных женщин улучшенные условия, увеличена прогулка, они имеют право получать дополнительные средства гигиены и питание». Однако, по мнению Бабушкина, есть и очень серьезные проблемы. Например, в законе нигде не указано, что следственные действия с беременными должны проводиться с учетом их состояния: «Человек во время следствия переносит сильнейший стресс, поэтому я думаю, что по тем категориям дел, которые не связаны с насилием и наркотиками, держать беременных женщин в тюрьме нельзя — это преступление со стороны государства. Состояние женщин практически не учитывается при вынесении решения о мере пресечения, суды часто проявляют жестокость. А у ребенка, родившегося в тюрьме, последствия могут быть на всю жизнь».
«Когда женщина уже сидит, в отношении к ней гуманизм и человечность со стороны администрации носят весьма формализованный характер, — говорит питерский правозащитник Борис Пантелеев. — Я называю это казенным милосердием. Например, вышла она во время летней жары в тапочках, кто-то на это смотрит сквозь пальцы, а кто-то подойдет к этому со всей строгостью закона и накажет, ведь по правилам внутреннего распорядка в тапочках выходить запрещено».
Рожать под конвоем
Рожают женщины обычно либо в тюремной медсанчасти, либо в гражданской больнице. Если едут в роддом, беременную берут под конвой. «Чаще всего везут на автозаке», — говорит замдиректора Центра содействия реформе уголовного правосудия Людмила Альперн. После родов женщину, чтобы охрану не задерживать, почти сразу же везут обратно. Обыскивают ее дважды: сначала на выходе из зоны, потом на входе. Кстати, младенца тоже всегда обыскивают.
«Она рожает, через два часа охранник забирает ее обратно, а ребенок остается, — говорит Лариса Василенко. — У нее грудь полна молока, и оно сливается, потом грудь перетягивают, и молоко часто пропадает. Через 7 дней или месяц, в зависимости от заключения врачей, ребенка привозят в колонию».
Правда, для мордовских колоний есть своя тюремная больница в селе Барашево, так что вряд ли Бахмину повезут рожать в гражданский роддом.
К малышу на свидание
До 3-летнего возраста ребенок может находиться рядом с матерью. В СИЗО они живут вместе. Там будут и кроватка, и погремушки, и одежда. А вот в колониях это уже проблема: мать — в отряде, ее дитя — в доме ребенка. В этих домах за ребенком смотрят специальные нянечки, но зачастую их роль выполняют бездетные заключенные. Общение ребенка с матерью строго ограничено распорядком дня. Они имеют право видеться ежедневно, но в колониях это обычно примерно час или два. «В системе мать—ребенок все это настолько болезненно, настолько чувствительно, что происходит на грани нервного срыва, — говорит Людмила Альперн. — Когда ты час просидела с ребенком, и через час тебя выставляют. И болен ли он, плачет ли, никого это не волнует, потому что режим. Матерей это с ума сводит. И они постепенно отучают себя от общения с ребенком». Или если, к примеру, объявляется карантин, то мать может не видеть свое дитя месяц, а то и больше.
У самого малыша возникает много проблем с общением. «Он не может видеться с остальными родственниками, — говорит Бабушкин, — не может общаться со своим отцом, братьями, сестрами. Преимуществ свиданий у этих людей нет. Положено там в следственном изоляторе не более двух свиданий в месяц, и свидание это будет не с ребенком, а с самой женщиной, ребенка на свидание брать она не может. Это непросто, ведь основы личности закладываются именно в этом возрасте».
Но, кстати, в Мордовской колонии № 2 (находится недалеко от ИК14, где сидит Бахмина) с 2002 года проводился эксперимент. Там ввели совместное проживание матерей и детей в специально построенных домах. Вполне вероятно, что Бахмину могут перевести именно туда. Однако, по словам бывавших в этом доме людей, комнат там меньше, чем матерей с детьми. «Когда кто-то живет в одних условиях, а кто-то в других, то здесь есть большая возможность использовать ситуацию для давления, — говорит Людмила Альперн. — Тебе будут говорить: если сделаешь то-то и то-то, то отправишься туда-то».
Срок к концу
Спустя три года ребенок должен покинуть зону.2 Его отправляют либо к родственникам, если те готовы взять его на попечение до освобождения матери, что случается нечасто, либо в детский дом. «Многие женщины не забирают детей из детдомов после освобождения», — говорит Лариса Василенко. В кинофильме «Шизофрения» у героя Абдулова есть одна фраза: «Родиться в России — родиться в тюрьме, родиться в тюрьме — оказаться в дерьме».
Бывший юрист ЮКОСа Светлана Бахмина осуждена 19 апреля 2006 года Симоновским районным судом Москвы по обвинению в хищении имущества ОАО «Томскнефть » и уклонении от уплаты налогов. Ее приговорили к 7 годам лишения свободы. Позже кассационным определением Мосгорсуда 24 августа 2006 года приговор был изменен, срок лишения свободы сократили до 6,5 года. Светлана отсидела в мордовской колонии уже 4 года, это больше половины срока. 27 мая 2008 года ЗубовоПолянский суд отказал Бахминой в условно-досрочном освобождении (УДО) за нарушение режима содержания. Позже, 10 сентября, ей повторно отказали в УДО. На воле у Светланы остались муж и двое маленьких сыновей — 7 и 11 лет.
Людмила Альперн, замдиректора Центра содействия реформе уголовного правосудия: «Однажды у меня был такой случай. Беременная женщина находилась в СИЗО, родила, потом попала во Владимирскую женскую колонию. А на свободе у нее был еще один ребенок, ему не было еще и трех лет, его тогда направили в детдом. Я проводила анкетирование, и она там написала: «Моя мечта — увидеть Машу». Мне удалось найти эту Машу в московском доме ребенка, потом начальство колонии разрешило мне ее привезти. Я просто ребенка отвезла в тюрьму. Мать и две сестры оказались вместе. Понимаете, Маше оказалось лучше быть в тюрьме вместе с матерью и сестрой, чем на воле одной».
_______________
1 На сегодняшний день, по официальным данным, в структуре ФСИН находится 12 домов ребенка.
2 В статье 100 Уголовноисполнительного кодекса РФ написано: «Если ребенку, содержащемуся в доме ребенка исправительного учреждения, исполнилось три года, а матери до окончания срока отбывания наказания осталось не более года, администрация исправительного учреждения может продлить время пребывания ребенка в доме ребенка до дня окончания срока отбывания наказания матерью».