Суданный день

 

«У нас есть нефть»

Мадут признается, что никогда в жизни не видел такого количества журналистов: на референдум в южносуданскую столицу Джубу их прибыло более тысячи со всего света. Как они собираются работать, чиновник даже не представляет. До сих пор электрифицировано не более 25% территории Южного Судана, и только 40 км всех дорог заасфальтированы. Некоторые съемочные группы делают «перегоны» из соседней Кении, куда добираются на джипах — их на деньги международных организаций закуплено целых 100 штук, хвастается Мадут. На референдуме голосуют 9 провинций Юга. Для международных наблюдателей попасть на многие участки — проблема, из-за бездорожья. Джипов на всех не хватило: кому-то в качестве средства передвижения достались велосипеды, снабженные фонариками. Уровень жизни на Юге в 4–5 раз ниже, чем на Севере. Инфраструктура как таковая отсутствует. В результате гражданской войны, которую южане — с перерывами — вели с 1956 года, погибло более 2 млн человек. «Никакого единого Судана больше быть не может — слишком много крови пролито», — говорит Мадут. Он верит не только в успех референдума, но и в светлое будущее Юга: «У нас есть нефть. А нефть — это жизнь». При одном, правда, условии: если не будет новых смертей. Но когда почти 90% — за, думать о плохом не хочется. 

Большая игра

75–80% суданской нефти добывается на Юге. Сейчас ежедневный объем нефтедобычи — 550–600 тыс. баррелей, из которых примерно 360–370 тыс. идет на экспорт. Однако почти все нефтехранилища и НПЗ — на Севере. Да и единственный нефтепровод длиной 1,5 тыс. км идет с месторождений в южносуданской провинции Юнити далеко на Север — прямиком в Порт-Судан на Красном море. В случае конфликта северяне его перекроют на раз: южане могут хоть упиться своей нефтью. И сейчас для режима Омара аль-Башира в Хартуме нефтепровод — почти половина всех доходов бюджета, а впредь можно будет «стричь купоны» за транзит. Это куда дальновиднее, чем затевать новый конфликт. «У Севера и Юга, по крайней мере в ближайшие три года, нет альтернативы экономическому сотрудничеству, — делает вывод в разговоре с The New Times эксперт по Судану из парижского университета «Сьянс-По» Ролан Марешаль. Почему именно три года? Столько потребуется для строительства нового трубопровода — через территорию Кении к Индийскому океану, который по заказу южносуданского президента Сальва Киира начинают строить китайские специалисты. Кстати, именно Китайской национальной нефтяной компании принадлежит 60% в консорциуме по эксплуатации северного трубопровода: едва с суданских нефтяных полей ушли американцы, их место тут же заняли китайцы, частично — канадцы и японцы. 

„ 

Распад Судана — серьезный удар по идеям панарабизма и панисламизма в Африке, считают эксперты

”

Американские сырьевые гиганты «Шеврон» и «Халлибертон» обосновались в Судане еще до Омара аль-Башира, пришедшего к власти в результате военного переворота в 1989 году. Но потом в экономику вмешалась политика. Аль-Башир увлекся идеями панисламизма. Не случайно Судан в 1990-х приютил у себя Усаму бен Ладена. Курсу аль-Башира на тотальную исламизацию Судана, включая повсеместное введение шариата, аплодировал и главный суданский идеолог радикального ислама Хасан Ат-Тураби. Начались теракты против американцев — и те ушли. Вашингтон объявил об экономической блокаде Судана. Чтобы американцы вернулись — теперь уже в независимый Южный Судан, — президента Сальва Киира нужно убедить не складывать все яйца в одну китайскую корзину. Именно эту перспективную задачу решает спецпосланник президента Обамы по Судану Скотт Грейшен. На референдум в Джубу прибыли глава сенатского комитета по иностранным делам, экс-кандидат в президенты США от Демократической партии сенатор Джон Керри, а миссию международных наблюдателей возглавил экс-президент, тоже демократ Джимми Картер, который поспешил объявить: плебисцит отвечает всем международным стандартам. 

Два известных американца, сенатор Джон Керри (слева) и актер Джордж Клуни, встретились в Джубе

Сила инерции

В отличие от Вашингтона, полагает российский независимый эксперт по Судану, кандидат исторических наук Андрей Степанов, Москва, приславшая на референдум в Джубу в качестве наблюдателей двух членов Совета Федерации — Асламбека Аслаханова и Владимира Жидких, все еще делает политические ставки на Север. Спецпредставитель президента РФ по Судану Михаил Маргелов на референдум в Джубу не приехал, зато за месяц до этого побывал в Хартуме, где заявил о поддержке мирного процесса в Судане.

9 января, Омдурман (Южный Судан). Устный инструктаж для голосующих: «Опускаем указательный палец в чернила, проставляем отпечаток на бюллетене и опускаем его в урну»

Логическим следствием той поездки стал визит в конце декабря 2010 года в Москву главы МИД Судана Али Ахмеда Карти. Но что в итоге получила Россия? «В свое время в Судане СССР завалил диктаторский режим Джафара Нимейри оружием, построил в Омдурмане металлургический завод, провел тепловые энергосети: казалось, панарабские деятели озвучивают близкие нам идеи, только на своем диалекте, — рассказывает Андрей Степанов. — У постсоветской России нет ни сил, ни желания, ни кадров для присутствия в Судане, да и в Африке вообще. Тем не менее Москва по старой инерции поддерживает Хартум». Во что может обойтись эта поддержка, если Омар аль-Башир, с которого Гаагский трибунал пока не снял обвинений в трагедии Дарфура**В середине 2000 годов этой суданской провинции от рук проправительственных вооруженных формирований «джанджавид» погибли около полумиллиона человек и еще 2 млн стали беженцами, нарушит обещание признать любые итоги референдума и начнет расшатывать стабильность на Юге — серьезный вопрос.

Судьба героя

Распад Судана — серьезный удар по идеям панарабизма и панисламизма в Африке, считают многие эксперты. Так что смирится ли с подобным развитием событий окружение аль-Башира, где сильны позиции ортодоксов, пока неясно. «Аль-Баширу надо отдать должное: он сел за стол переговоров с южанами, выполнил все обещания пропорционально поделить с ними представительство в структурах власти и поровну — доходы от продажи нефти; не каждый арабский деятель решится на такое, — считает Андрей Степанов. — А сейчас он в самую последнюю очередь заинтересован в том, чтобы оставаться международным изгоем». В то же время эксперт прогнозирует, что в руководстве Севера возобладает силовой подход в отношении самоопределившегося Юга. И напоминает о судьбе генерала Джона Гаранга, легендарного лидера южносуданского национально-освободительного движения. С ним аль-Башир в 2005 году подписал Всеобъемлющие мирные соглашения в Аддис-Абебе. А вскоре после этого вертолет, на котором летел Гаранг, разбился при невыясненных обстоятельствах.

Джуба. Люди и автомобили — за независимый Южный Судан

Михаэль Цах, профессор Венского университета: «Башир — это реальность»

Один из крупнейших в Европе экспертов по Судану профессор Венского университета Михаэль Цах не исключает, что примеру Южного Судана последуют и другие регионы страны: и многострадальный Дарфур, где также есть залежи нефти, и нефтеносная провинция Абьяй, где северные нубийские племена составляют меньшинство.**Всего в Судане проживает более 400 племен, в том числе 300 — на Юге

Понятно, что Южный Судан почти 200 лет находился под гнетом северной части страны. Люди хотят независимости, и они ее получат. Но в целом для страны, в силу того же фактора, есть опасность усиления внутренних конфликтов. 

Возможен ли после распада Судана «эффект домино» в Африке? 

На это указывает сейчас ливийский лидер Муаммар Каддафи. Однако относительно безболезненное отделение Эритреи от Эфиопии говорит о том, что подобные опасения преувеличены. А вообще главный ящик Пандоры был открыт в Косово, а не в Судане. Здесь-то по крайней мере референдум проводится при полном согласии заинтересованных сторон и при поддержке всех международных институтов.

Как будет происходить демаркация границы между Югом и Севером Судана? 

Хороший вопрос... Сейчас ясного ответа на него, пожалуй, нет. В Судане проживает большое количество кочевников-номадов. Они уже формируют агрессивные группировки, потому что сталкиваются с проблемой пересечения пока еще неофициальной границы между Северным и Южным Суданом. Когда же граница станет полноценной, боюсь, может возникнуть ситуация, которую мы наблюдали в Дарфуре. Там ведь тоже первопричиной конфликта стала неконтролируемая миграция северных нубийских племен в районы, традиционно населяемые негроидами. 

Можно ли считать президента Северного Судана Омар аль-Башира партнером мирового сообщества? 

Это зависит от того, как он поведет себя по отношению к Югу в ближайшие месяцы. Но кроме Башира в Северном Судане сейчас нет серьезных претендентов на президентское кресло. Башир — это реальность, вне зависимости от того, подходит он Западу или нет.

Беседовала Ольга Марчич (Вена)

Христианство было принесено в Судан миссионерами с Ближнего Востока в первые века нашей эры.

Уже к VII веку н.э. Судан представлял собой небольшие разрозненные христианские королевства — Алоа, Мукурра, Нобатия — и владения. Но в 640-х годах с севера,

из Египта, сюда устремились арабские золотоискатели: территория между Нилом и Красным морем была богата золотом и изумрудами. Арабы принесли с собой ислам, но их влияние распространилось в основном на севере Судана: продвижению далее на Юг мешали тропические болота, другие географические и климатические факторы. Юг страны оставался местом, которое населяли разрозненные нилотские племена (негроиды), исповедовавшие традиционные верования и христианство и подвергавшиеся частым набегам арабских работорговцев. Этнический и политический сепаратизм Юга в целях укрепления своей власти поощряла и британская колониальная администрация, закладывая таким образом предпосылки для будущих этнических и религиозных конфликтов в Судане.