День за днем, существуя на глазах друг у друга, люди накапливают репутацию. В какой-то момент накопленное застывает гипсом — и с этого момента сделать с репутацией ничего нельзя...
Тут не судебный процесс; никакой адвокат дьявола дьяволу не поможет: приговор выносится молвой, суммой общественного знания, а мир в конечном счете — это довольно маленькая деревня, и все про всех все знают. А даже если и не знают, то почему-то все равно — знают! Так что получи свою репутацию и не жалуйся: она — такая.
Журналист Политковская и журналист Хинштейн, адвокат Шмидт и адвокат Кучерена… Разные люди — разные репутации. Но гиблая репутация целой профессии — это, согласитесь, нечто уникальное!
Несколько дней в российском «поиске по блогам» лидировала тема «Зая, я убила мента». Это цитата из эсэмэски, посланной женщиной, только что в пьяном виде задавившей насмерть сотрудника ГИБДД: «Зая, я убила мента, прости.Что делать?»
Этот случай вызвал всплеск в интернете, и значительная часть всплеска пришлась на сайты, проходящие по разряду «юмора» и «приколов», с соответствующими комментариями...
Что некоторым образом закольцевало картину.
Ибо российская гражданка, крепко махнувшая пивка на Первомай, перед тем как сесть за руль, просила прощения у своего «заи» за испорченный праздник, не более того! Обильно же гыкавшие по этому поводу россияне косвенно подтвердили репутационный статус милиции — статус, закаменевший за десятилетия ежедневных встреч народа с «продавцами полосатых палочек» и их коллегами из всевозможных УБОП-УБЭП-ОВД и т.д.
Понятие «мент», со всей очевидностью, вышло в массовом сознании за пределы понятия «человек»!
Уверен: доведись тем же самым людям попасть на похороны того самого инспектора ГИБДД Дмитрия Чулкова, увидеть его вдову и двух ребятишек, их реакция была бы другой, адекватной, человеческой. Но ключевое слово «мент» выбросило вон сочувствие, сдетонировало неуместной комедией.
Неуместной, но очень показательной.
Это — смертный репутационный приговор ведомству, и пиар тут не поможет. Сумму общественного знания не перевесит никакой пиар: слишком долго копилось это знание…
Ведь если вдуматься, самым поразительным в истории с майором Евсюковым было то, что никто произошедшему не удивился. И то сказать: если бы, накирявшись, начал крушить людям головы ворованным альтом Юрий Башмет — вот это был бы предмет для изумления, а пьяный блатной ментовский начальник с «паленым» чеченским пистолетом — почти норма в наших палестинах! Ну, перегулял майор на дне рождения, схватил «белочку», ушел за грань… Но кабы не начал Евсюков палить по людям, мы бы и внимания не обратили на остальные обстоятельства жизни этого показательного мента, правда?
Мента. Уже давно не «милиционера», вы заметили?
Пришедшее из послевоенных «малин», выражавшее (в противовес официальному) отношение к «народной милиции» преступного мира, слово это тихой сапой, но давно и совершенно неоспоримо вошло в общественный лексикон. А язык — тайный бог народа, и он уж точно не фраер: за всякой подвижкой лексики стоят движения смысла.
Бывший дядя Степа — давно уже не лейтенант, а майор Степанов — «мент поганый» с пивным брюхом, красной рожей, кобурой на жопе, личным пыточным опытом и хорошими контактами в ближайшей ОПГ — ужас своего микрорайона.
В настоящее (свободное от рэкета) время он изучает «Моральный кодекс милиционера», присланный в отделение министром Нургалиевым…