90 лет назад годовалое ведомство под названием ВЧК стало вызывать у самых заядлых большевиков неодолимое желание его поскорее закрыть. Второй раз этот самый вопрос возник после XX съезда, когда на закрытых партсобраниях читали доклад Хрущева. Но Хрущев прикрикнул на смутьянов, кое-кого исключили из партии, и все затихло… пока сам генсек, которому «органы» не простили разоблачений, не был отправлен на пенсию благодаря банальному сговору Брежнева и Ко с КГБ. На этом кончилась оттепель и началась ресталинизация.
В 1918 году маховик красного террора раскрутился так, что кожаная куртка, наган и Лубянка стали вытеснять Маркса, Энгельса, коммунаров, составные части марксизма и прочую идеологическую атрибутику. Самые умные большевики поняли, что Лубянка может потеснить Кремль. У Ленина не хватило здравого смысла это остановить. Поэтому он и кончил жизнь под домашним арестом, послав съезду свое самиздатовское письмо. Сталин никогда бы не справился с Троцким и его ребятами, не призови он на помощь Лубянку, этого демона на договоре. Сломав хребет партии, убрав руками Лубянки фракционеров, он сумел обеспечить покорность чекистского джинна, уничтожая последовательно Ягоду, Ежова и присных. Армия, партия и спецслужбы составляли, по Авторханову, треугольник, и каждое ведомство стремилось встать во главе угла. Сталин обеспечил себе единоличную тиранию, пуская кровь поочередно военной элите, Лубянке и партии.
Армия была самой тупой и неуклюжей силой, ее боялись на всякий случай, впрок. Поэтому Хрущев и «задвинул» Жукова. Демобилизация стала оружием борьбы партии с армией. А Лубянка ждала своего часа.
Полную власть над страной спецслужбы получили впервые при Иване Грозном. И если ставить кого-нибудь на Лубянке на постамент, то уж, конечно, Малюту Скуратова, патрона и родоначальника тайной полиции. Опричнина — это вообще единственный способ существования наших спецслужб — от Вяземского, Басманова и Грязного до наших нынешних властителей. Несчастная земщина, то есть мы с вами и вся страна, становится добычей опричников, имеющих на нее неограниченные права. Грабить, убивать, сажать. Все невесты, вся недвижимость, все имущество земских бояр и их крестьян, а также «олигархов», все недра и энергоносители, все холдинги и ресурсы, от ЮКОСа до авиакомпаний — все это принадлежит им. Они грызутся между собой. Вяземского «съели» Басмановы, а Басмановых — Грязной, да и участь Сторчака, Бульбова и генерала Трофимова подтверждает постулат. Но земщине от этого не легче.
В конце концов Иван Грозный, убедившись в бесполезности опричников, опричнину уничтожил, отправив своих янычар (кроме Скуратова) на плаху. Они даже не смогли защитить страну. Москву сжег хан Девлетгирей, а Смоленск и выходы на запад достались полякам.
Во время Второй мировой войны НКВД только и делал, что расстреливал заключенных и драпал на восток, оставляя города врагу. Сегодня те же спецслужбы сумели разве что поссорить Россию со всем цивилизованным миром и подарить Чечню криминальным кланам.
Берия не смог захватить власть, а получившего ее Андропова вместе с КГБ хватило только на облавы в банях и магазинах.
Сегодня спецслужбы опять оседлали страну (и даже с помощью легитимных процедур), опять сгребли все под себя, в опричнину, без всякой пользы для дела, останавливая развитие, обращая историю вспять, в XVI век. Опричники бесплодны, как Сахара. 20 декабря они опять отметят день своего триумфа и нашего поражения. Там, где звучит клич: «Гойда! Гойда! Да погибнут враги государевы!» — гибнет государство.