За тандем обидно

У тех американских дипломатов, кто в своих депешах, если верить разоблачениям сайта Wikileaks, иллюстрировал рабочие взаимоотношения Владимира Путина и Дмитрия Медведева с помощью бессмертных героев комиксов Боба Кейна и Билла Фингера — Бэтмена и Робина, очевидно, была в школе четверка по логике, как у Ленина. Вы где-нибудь — на экране или в жизни — видели обидчивого Бэтмена? А вот Владимир Владимирович обиделся. В интервью Ларри Кингу он сказал: такая характеристика имеет целью «оcкорбить одного из нас». «Мы, откровенно говоря, не подозревали, что это будет делаться с такой наглостью, нахрапом и так беспардонно», — поведал самый могущественный человек России и четвертый по влиятельности в мире (по классификации «Форбса») знаменитому телеведущему. Ну да, стопроцентная обида, какую только может себе позволить второе лицо в государстве, на самом деле являющееся первым.

Владимир Владимирович закусил удила — и это было не совсем то, а вернее — совсем не то, что от него ожидал услышать Кинг, который разговаривал с Путиным так, как он обычно разговаривает со «своими», то есть с любым американским политиком — без церемоний. Кинг строго следовал канонам жанра: нужно больно подколоть собеседника, отследить его реакцию и в зависимости от того, какой она будет, выстраивать общую тональность беседы. И горе побежденному — то есть лузеру. Большинство американских политиков в таких случаях ловят подачу на лету, а некоторые еще и дают сдачи, да так что уже телеведущему становится стыдно за собственное косноязычие и плоские «шутки юмора». Но у Путина ответная подача вышла строгая и угрюмая, как повседневная шинель Феликса Дзержинского. Вот таким же угрюмым и обидчивым в интервью был угандийский диктатор Иди Амин. А еще гаитянский президент-самодур Жан-Бертран Аристид, в особенности на излете карьеры, когда паранойя и страх разоблачений зашкаливали. Иосиф Виссарионович тоже был очень обидчивым, хотя интервью у него почти не брали.

А ведь, по правде говоря, Ларри Кинг ничего обидного у Путина не спросил. Можно было бы спросить и похлеще. Например, «как поживает ваша ДАМа (Дмитрий Анатольевич Медведев)?» Ведь ДАМу удается придать немыслимо цивилизованный вид всему, о чем бы он ни говорил: мы за модернизацию, вот пожалуйста, салфетки; нам требуется верховенство закона, попробуйте это печенье...

Столько уж лет прошло с конца СССР, с перестройки, с момента зарождения новой России и новой политики в ней, а мы все обижаемся, когда с нами шутят. Публичный политик в России по-прежнему ощущает себя стоящим на трибуне Мавзолея: шутить нельзя, под нами — покойник. И воспринимает неудобные вопросы как вызов.

«Что такое суверенная демократия?» — «Мы в ваши дела и традиции не вмешиваемся, и вы не лезьте». «Кто контролирует главные телеканалы?» — «Зато у вас негров линчуют». — «По какой схеме проходят в России выборы?» — «Ваши тоже не идеал».

Выборы везде не идеал. Разница в том, что в Америке они все-таки есть. А в России их нет, сколько ни закрывай на это глаза.

Путинские ответы Кингу вызвали в памяти анекдот из брежневских времен: едет поезд с генсеком, вдруг рельсы кончились, и никто не знает, что делать, и только генсек знает: «Закрываем шторки на окнах и едем дальше».

Россия — у черты. Нет ни одной сферы жизнедеятельности, где бы дела обстояли благополучно. Даже дилетанту понятно: без политической реформы не пойдут и остальные и не займет Россия достойное место на карте мира. Либо «суверенная демократия», либо безвизовый въезд в Европу. А Путин закрывает шторки и «едет дальше».