«Рынок не верит, что государства с периферии Европы — Португалия, Испания, Италия, Ирландия, Греция — смогут выбраться из кризиса без потерь», — считает главный экономист Citigroup Виллем Буитер. По его мнению, эти страны могла бы спасти многолетняя жесткая бюджетная политика, но для ее проведения у правительств этих стран явно не хватает политической воли.
Пейзаж после боя
Финансовые решения чиновников все в большей степени определяются переменчивыми настроениями инвесторов — их оценкой того, способна ли страна справиться с обслуживанием своего внешнего долга. Как только у финансистов возникает подозрение, что неспособна, процентные ставки, по которым они готовы одолжить той или иной стране деньги, взлетают. Тогда заемщику, и без того обескровленному дефицитом бюджета, приходится прибегать к помощи ЕС и МВФ.
Еврокомиссия, в свою очередь, научилась реагировать на смену настроений финансовых рынков гораздо быстрее, чем еще полгода назад. Помощь Ирландии была оказана куда более оперативно, чем в конце весны Греции. Тогда на принятие решения потребовалось чуть ли не четыре месяца дискуссий, сейчас хватило четырех недель. Ирландия получит из страхового фонда ЕС ?85 млрд на семь лет под 5,8%. Это намного дешевле ставки, по которой Ирландия могла получить деньги на рынке (свыше 9%).
Дублину пока даже удалось сохранить самую низкую в Европе ставку налога на прибыль (12,5%), вызывающую дикую зависть у Германии, Франции и Великобритании. Зато ирландцам пришлось пойти на резкое сокращение дефицита бюджета (почти на ?15 млрд за 4 года). При этом далеко не все эксперты уверены в достаточности принимаемых мер. Помощь Ирландии позволяет улучшить ситуацию с ликвидностью в финансовой системе страны, но не решает проблемы внешнего долга, а лишь откладывает ее на будущее, отмечает Мохаммед Эль-Эриан, глава Pimco.
Кто следующий?
Одной Ирландией дело, похоже, не ограничится. Финансовые рынки уверены, что следующей на очереди (или «Ирландией версии 2.0», как написали аналитики Credit Agricole) станет Португалия. Ее фундаментальные показатели сравнительно неплохи (см. графики). Но рынком сейчас движет не оценка фундаментальных показателей, а эмоции и страхи. Кредиторы в такой ситуации запрашивают наиболее высокую процентную ставку с того заемщика, кому именно сейчас деньги нужнее всего. Именно поэтому еврочиновники в конце ноября — начале декабря несколько дней подряд публично уговаривали Португалию взять у них деньги по ставке ниже рыночной. Еще полгода назад такого рода шаги держались бы в тайне до последнего, чтобы не переполошить рынки. Сейчас еврочиновники поняли, что прятать голову в песок бессмысленно: слишком серьезны угрозы, чтобы делать вид, что их нет.
В последние дни в Европе появился еще один кандидат на дефолт — Бельгия. Ее банкам слишком много должна Ирландия (5% бельгийского ВВП — около $20 млрд): долг очень велик, ситуация с бюджетом нехороша, да и политическая неустойчива из-за недовольства населения программой сокращения бюджетных расходов. Соответственно, доходность бельгийских облигаций (то есть цена заимствований для страны) в последние дни заметно выросла.
Не вполне суверены
Пока поводов для перемены настроений инвесторов к лучшему нет: прогноз роста ВВП стран Евросоюза в 2011–2012 годах, выданный на днях Еврокомиссией, оказался довольно пасмурным. И в еврозоне, и в Евросоюзе в целом экономики в будущем году прибавят даже меньше, чем в нынешнем (1,5–1,7% против 1,7–1,8%). В такой ситуации «мыльная опера» с Грецией и Ирландией продолжится: кредиторы будут поочередно терять доверие то к одной, то к другой стране, а Евросоюзу придется каждой из таких стран помогать.
Тут сказывается противоречие, заложенное еще при создании зоны евро, отмечает Гэвин Дэвис, глава Fulcrum Asset Management и бывший главный экономист Goldman Sachs: деньги общие, а бюджетная ответственность у каждой страны своя. Кризис показал, что члены еврозоны до сих пор могли вести сколь угодно безрассудную бюджетную политику. Но теперь, отмечает Дэвис, инвесторы поняли: страны — члены еврозоны «не вполне суверены». Они не могут самостоятельно исправить последствия такой безрассудной политики, изменив уровень процентных ставок внутри страны или, в крайнем случае, девальвировав свою валюту.
В то же время Европа не стала и обычным федеративным государством, поэтому в ее рамках нет способа переложить издержки от кризиса со слабых «штатов» на сильные. Так, как это можно сделать в любом государстве при помощи настройки налоговой системы и межбюджетных трансфертов. Поэтому то в одной, то в другой стране Старого Света ситуация доходит до «точки кипения», а потом спасать ее приходится всем миром.
В поисках выхода
Европа нуждается в солидарности: «один за всех и все за одного», сказал другой бывший главный экономист Goldman Sachs, автор концепции BRIC Джим О’Нил. Евро переживет нынешний кризис только в случае, если европейский лидер, Германия, будет менее агрессивно учить другие страны, как им управлять экономикой, но не перестанет помогать попавшим в беду.
Как ни странно, некоторые аналитики считают включение механизма дефолта для стран еврозоны не самым плохим выходом из положения. И Греции, и Ирландии дефолт с последующей реструктуризацией долга позволил бы снизить нагрузку и вернуться к экономическому росту гораздо быстрее, чем дешевая помощь ЕС и МВФ, утверждает главный экономист Citigroup Виллем Буитер.
Еще одна возможность, которой Европа пока не воспользовалась: выпустить долговые обязательства от имени шестнадцати стран еврозоны и направить уже сформированный страховой фонд (?750 млрд) на выкуп обязательств стран, испытывающих трудности. Этот вариант предлагают экономисты Barclays Capital и Societe Generale. Такой сценарий позволит вытащить из кризиса европейскую периферию, но за спасательную операцию придется заплатить очень много денег, при этом банки, нерасчетливо кредитовавшие страны Европы, останутся безнаказанными.
