Саммит со знаками вопроса

Ноябрьский саммит глав государств и правительств стран-членов Североатлантического альянса в Лиссабоне, венцом которого стало первое после августовской войны 2008 года заседание Совета Россия-НАТО, большинством аналитиков трактуется как «поворотный». Мол, Россия и НАТО окончательно помирились. Президент Медведев получил от генсека Альянса Андерса Фога Расмуссена официальное приглашение участвовать в проекте общеевропейской противоракетной обороны. Стороны договорились и о расширении взаимодействия в Афганистане. Все это так . Но каковы, если отбросить бодрую политическую риторику, практические результаты саммита? The New Times сделал из этого свои выводы

«Исторический», как убежден генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен, саммит Альянса в Лиссабоне, проходил под грохот мегафонов. «Миру – Да!», «НАТО – Нет!» – скандировали в разных районах столицы участники манифестаций протеста – вполне в духе того далекого теперь уже времени, когда Португальская Компартия была одна из самых сильных в Европе, исправно получая средства на антивоенную деятельность из бездонной кассы КПСС. Но сейчас лишних средств нет не только у португальских левых. «Самой несвоевременной затеей» для Португалии, пребывающей в крайне неважном экономическом самочувствии, назвал саммит НАТО в открытом письме к португальскому премьеру Жозе Сократишу губернатор Мадейры. Местные аналитики со скепсисом отнеслись к заявлению главы европейского Центробанка Жана-Поля Трише, что он «абсолютно спокоен за португальскую экономику». Кризис прошелся Мамаем по бюджету стран НАТО как раз тогда когда тому нужно срочно решать проблему Афганистана – иначе ее прямыми вливаниями в карманы афганских чиновников, что уже происходит, решит Иран. Именно Афганистан, а не прожектёрские проекты противоракетной оборона континента (с Россией или без нее), на которые пока ни у кого нет денег (по самым скромным оценкам этот проект обойдется натовцам в 200 млн евро), был главной темой лиссабонского саммита. Казалось, Россия, наконец, поняла: поражение НАТО в Афганистане чревато дестабилизацией обстановки в Центральной Азии, а значит – не в интересах Москвы, Потому-то Кремль и согласился обсуждать вопрос о бесплатных поставках вооружений и боевой техники натовцам. На благодатную почву общих усилий в Афганистане прекрасно ложились дальнейшие планы создавать общую систему ПРО в Европе... 

Но 18 ноября стало известно: Медведев решил максимально сократить пребывание в Лиссабоне, он пробудет здесь лишь полдня в субботу. А с утра 19-го числа поползли слухи: итоговый документ по ПРО все еще не согласован – стороны не пришли к согласию относительно источников общей угрозы… В тот же день флер сомнений припустил над Лиссабоном и постпред РФ при НАТО Дмитрий Рогозин, воздержавшийся от однозначного ответа на вопрос о наиболее вероятных результатах саммита.

И даже утром 20-го еще не было стопроцентно ясно, в какую именно форму Россия и НАТО облекут свои хрупкие договоренности по Афганистану и ПРО: то ли это будет устное заявление Расмуссена (что равносильно провалу переговоров), то ли стороны все-таки подпишут совместную декларацию (что дает некоторую надежду на результат).

Итоговый вариант вышел в форме двустраничного совместного заявления Совета Россия – НАТО, бодрого и примирительного по духу, но крайне скромного по содержательному наполнению. Расмуссен и Медведев провели отдельные пресс-конференции. Анализируя их, невольно задумываешься: а где, собственно, «прорыв», «исторческий поворот» – о котором толкуют сейчас политики в Брюсселе и Москве.

Да, Россия получила приглашение к участию в общеевропейской ПРО. Но приняла ли она его, – большой вопрос. Из уст Медведева прозвучали весьма скептические оценки всего проекта. К тому же Москва тут же выдвинула контрпредложение – «секторальную противоракетную оборону», где у России будет свой сектор, т.е. своя зона ответственности, и вся полнота принятия решений.

Итоги переговоров по Афганистану (при том, что Медведев успел отдельно встретиться в Лиссабоне с афганским президентом Хамидом Карзаем) тоже оказались скромней, чем ожидалось: да, Москва согласилась на военный транзит (в дополнение к невоенному) в Афганистан и из него (Медведев употребил выражение «нелетальные грузы»). Однако ни о поставках российских боевых вертолетов в Афганистан, о чем Москву просил Альянс, ни об обучении афганских пилотов в России, Медведев на пресс-конференции, несмотря на прямой вопрос французского журналиста, не сказал, Впрочем, бумага и микрофон стерпят все. Хуже, если вскоре выяснится, что маятник реальной российской внешней политики вновь качнулся в сторону «бурных и продолжительных» колебаний – с кем дружить, и «против кого».