#Политика

Мировой беспорядок после Хантингтона

2009.06.04 |

Колесников Андрей

Внешне Сэмюэл Хантингтон, умерший в самый канун «западного» Рождества в возрасте 81 года, напоминал не столько гарвардского профессора, сколько аппаратного советника брежневских времен: строгие неброские костюмы, непременный галстук, большие, вышедшие из моды очки в роговой оправе, суховатый проницательный взгляд. Собственно, интеллектуальная карьера профессора, чье имя теперь всегда будет ассоциироваться с названием одной из его многочисленных книг — «Столкновение цивилизаций», и начиналась с противостояния таким же, как он, персонажам по ту сторону Атлантики. Первые его три книги были посвящены оборонной политике, а четвертая, написанная в соавторстве со Збигневом Бжезинским после Карибского кризиса и в канун отставки Хрущева, называлась просто и чрезвычайно актуально: «Политическая власть: США/СССР».

Автор 17 книг, проработавший в Гарварде 54 года с короткими отлучками на работу в администрациях Линдона Джонсона и Джимми Картера, неизменно обладал чувством актуального. «Политический порядок в меняющихся обществах» — это год тектонических перемен, 1968-й. «Третья волна: демократизация в конце XX столетия» — это 1991-й, год развала СССР. Но гораздо более эффектными оказались последние работы ученого: книга «Столкновение цивилизаций» (1996), выросшая из статьи, опубликованной в 1993 году в журнале Foreign Affairs, и «Кто мы?» (2004), посвященная проблемам национальной идентичности американцев в ситуации наплыва мигрантов.

В «Столкновении цивилизаций» Хантингтон доказывал: никакого «конца истории» не произошло; новый мировой порядок — не триумфальное шествие западных либеральных и демократических ценностей, а противостояние культур и цивилизаций: «Попытки переноса обществ из одной цивилизации в другую оказываются бесплодными… универсалистские претензии Запада все чаще приводят к конфликтам с другими цивилизациями».

Одни увидели в гарвардском профессоре пророка — по сути дела, он предсказал 11 сентября 2001 года. Тогда-то и произошло, более чем наглядным образом, настоящее столкновение цивилизаций. Оправдался и другой его вывод: «Модернизация отделена от вестернизации — распространение западных идеалов и норм не приводит к возникновению всеобщей цивилизации». Критики же упрекали автора в поверхностном взгляде на предмет. Например, Григорий Померанц доказывал, что православная цивилизация, о которой рассуждал американский профессор, — фантом. Говорилось и о том, что столкновения случаются не только между цивилизациями, но и внутри них, причем не менее жестокие.

Последняя книга — об «испанизации» Соединенных Штатов и утрате Америкой идентичности — была подвергнута критике за иное. В ней, как многим показалось, прозвучало профессорское брюзжание, которое к тому же не пристало убежденному стороннику Демократической партии, — в жанре «понаехали тут». Опять же все не так просто. История Америки — это история иммиграции, но прежде, подчеркивает Хантингтон, страну создали англо-протестантские ценности первых поселенцев. Не иммигрантов, а именно поселенцев. Этнические, расовые, культурные, политические компоненты американской идентичности с годами, естественно, размывались и эволюционировали, но нынешний кризис идентичности беспрецедентен по масштабу. Это не только американская, но и глобальная проблема. При этом: «Америка становится миром. Мир становится Америкой. Америка остается Америкой. Космополитической? Имперской? Национальной?»

Эти три вопросительных знака ничего не напоминают? Одну немелкую страну? Россияне — еще одна нация, заблудившаяся в трех соснах космополитизма, имперских фантомных болей, национализма. Совсем по Хантингтону.

Shares
facebook sharing button Share
odnoklassniki sharing button Share
vk sharing button Share
twitter sharing button Tweet
livejournal sharing button Share