Дочь за отца. Эта хрупкая, с аристократичными чертами лица, 65-летняя женщина — лидер демократической оппозиции Бирмы (Мьянмы), где у власти находится военная хунта. В политике она уже более двадцати лет, из них почти пятнадцать провела под домашним арестом. 13 ноября под давлением политиков мира — от президента США до Генерального секретаря ООН — генералы вынуждены были выпустить ее на свободу. Как Су Чжи стала кошмаром для военной хунты — выяснял The New Times
Двухлетняя Су Чжи (в центре) с родителями и двумя старшими братьями. 1947 год
5 апреля 1989 года, когда по стране прокатилась волна массовых демонстраций и солдаты были готовы стрелять, она пошла впереди колонны манифестантов. Офицер уже поднял руку, уже готов был отдать приказ «пли!», как что-то его остановило. В этот день Аун Сан Су Чжи стала легендой.
Свобода — надолго?
Тогда, в конце 1980-х, казалось, что военная хунта Мьянмы (так генералы переименовали страну, известную с незапамятных времен как Бирма) вот-вот рухнет. В мае 1990 года правительство было вынуждено провести свободные выборы, первые за 30 лет, и потерпело поражение. Большинство мест в парламенте получила Национальная лига за демократию, возглавляемая Аун Сан Су Чжи. Впрочем, результаты голосования хунта не признала, а Су Чжи к моменту победы ее партии на выборах уже находилась под домашним арестом. Эта казавшаяся нелепой ситуация, когда лидера победившей партии попросту не выпускают из дома, превратилась в системообразующий элемент политики страны: убить Су Чжи, имя которой к тому времени приобрело мировую известность, или отправить ее в тюрьму хунта не решалась, а позволить ей передвигаться по стране — не могла.
Нобелевскую премию мира (1991 г.) Су Чжи принял «от имени всего народа Бирмы» ее сын Александр Арис (в центре)
Впрочем, и без тюрьмы борьба за демократию в одной из немногих диктатур, переживших конец 1980-х, — дело непростое. Своих двоих детей, которые живут в соседнем Таиланде, Су Чжи не видела больше десяти лет и не знает, увидит ли. Хунта контролирует страну, а значит, и ее границы. Муж умер от рака десять лет назад, а старший брат живет в США.
Власть предлагала ей сделку по знакомому сценарию: право уехать за границу без возможности вернуться и отказ от политической деятельности. Она отказалась.
Активисты Национальной лиги за демократию встречаются под портретами погибших единомышленников. Третий слева — портрет генерала Аун Сана
И заплатила — жизнью в границах собственной виллы. Первый ее срок под домашним арестом — с июля 1989 года — продолжался шесть лет. Вновь ей запретили покидать дом в сентябре 2000-го. Арест был снят в мае 2002-го, ее отпустили на год, в 2003-м заперли снова и несколько раз продлевали арест. И вот 13 ноября этого года вновь позволили выйти на улицу. Но никто не знает, как долго она пробудет на свободе в этот раз.
Превращение
Чтобы понять, почему политика стала частью судьбы Су Чжи, достаточно вспомнить ее отца, генерала Аун Сана, национального героя, боровшегося за независимость Бирмы против британцев и японцев, создателя армии страны. Генерал был убит политическими противниками в 1947 году, воспитанием дочери занималась мать, медсестра центрального госпиталя в Рангуне, которая сама стала заметной фигурой бирманской политики и в 1960 году была назначена послом Бирмы в Индии и Непале. Су Чжи окончила среднею школу в Дели, здесь же поступила в университет, изучала политологию. В 1964 году она поступила в знаменитый Оксфордский университет в Великобритании, получила степень бакалавра политологии, философии и экономики. В 1969 году переехала в Нью-Йорк и получила должность в секретариате ООН. Добровольно работала в больнице, где ухаживала за малоимущими пациентами. В 1972 году вышла замуж за специалиста по Тибету Майкла Ариса и уехала с ним в Бутан. В 1988-м Су Чжи вернулась в Рангун, чтобы ухаживать за матерью, пережившей сердечный приступ. В стране тогда шли массовые демонстрации, демократическое движение набирало обороты. В августе 1988 года Су Чжи призвала правительство начать подготовку к выборам. Ее речь около буддийского храма тогда слушали около 500 тыс. человек...
13 ноября 2010 года. Соратники встречают освобожденную из-под домашнего ареста Су Чжи
Анализируя политическую судьбу этой мужественной женщины, профессор Джорджтаунского университета, в прошлом высокопоставленный американский дипломат Дэвид Стайнберг считает, что всерьез заняться политикой Су Чжи скорее заставили обстоятельства. Другими словами, политика пришла за ней. Когда ее страна бурлила протестными демонстрациями, Су Чжи просто не смогла остаться в стороне — история семьи не позволяла. Хотя ни опыта, ни представлений о том, как, собственно, этой политикой надо заниматься, сказал профессор Стайнберг в интервью The New Times, у нее тогда не было. Впрочем, был опыт дипломата и широкие международные связи.
Тень отца
И все же, почему, едва включившись в борьбу, именно Су Чжи стала лидером протеста? Профессор Университета Канберры Моника Скидмор, автор нескольких книг по истории и политике Бирмы, в интервью The New Times подчеркнула, что в 1980-е годы в Бирме было немало авторитетных людей с либеральными взглядами. Но за Су Чжи помимо взглядов, образования, опыта стояло еще и имя отца. Это вообще характерно для Юго-Восточной Азии: здесь семьи тех, кто признан национальным героем, становятся частью элиты — за ними априори признается право на лидерство, сказал The New Times специалист по региону, профессор Университета Северного Иллинойса Труд Джейкобсен. Похожий пример — Мегавати Сукарнопутри, дочь первого президента Индонезии, которая добилась победы на президентских выборах. Можно вспомнить и Корасон Акино, первую женщину-президента в Азии, лидера революции, свергнувшей авторитарный режим на Филиппинах, — она также происходит из семьи политиков. Четырнадцатым президентом Филиппин также была женщина — Глория Арройо, дочь девятого президента. Традиционно дочери и вдовы национальных героев наделяются в странах региона всеми достоинствами своих мужчин, но при этом, считают там, они лишены недостатков, свойственных сильному полу: власть меньше портит женщин, чем мужчин, верят в Азии, потому что у женщин нет склонности к разрушению, говорит профессор Джейкобсен.
Дань традициям — необходимая составляющая политического поведения в Юго-Восточной Азии. И Су Чжи строго следует этому правилу: она, например, носит традиционные бирманские наряды, посещает святые для буддистов места, несмотря на то что много лет жила на Западе, а ее политическая программа предполагает интеграцию Бирмы в современный западный политический и экономический контекст. Другими словами, она говорит согражданам: да, я говорю по-английски без акцента, но мои корни, моя жизнь — это Бирма.
Новый Мандела?
Даже время освобождения Су Чжи показывает, насколько большое влияние она имеет в своей стране. Генералы выпустили ее из-под домашнего ареста через 6 дней после проведения парламентских выборов (они состоялись 7 ноября) — первых за последние 20 лет. Другими словами, хунта сделала все, чтобы лишить ее каких-либо шансов участвовать в этих выборах: опыт 1990 года, когда ее партия победила на выборах, генералы не забыли и забыть не могут.
Правда, генералы заявляли, что готовы были ее отпустить еще 27 мая 2009 года. Этому помешал странный случай. За две недели до объявленной даты в дом Су Чжи проник американский гражданин Джон Уильям Йеттоу. Территория вокруг дома, стоящего на берегу озера, была под строгой охраной. Йеттоу удалось переплыть озеро, он преодолел около трех километров в самодельных ластах. Американец остался ночевать в доме Су Чжи и попытался уйти вплавь на рассвете. Его обнаружил полицейский патруль. За то, что Су Чжи нарушила режим ареста, приняв у себя гостя, срок ее содержания под стражей был продлен. Йеттоу был приговорен к семи годам лишения свободы, но его освобождения добился американский сенатор Джим Вебб, специально прилетевший в Бирму для переговоров. Власти страны посчитали, что за странным визитом Йеттоу стоят оппозиционеры. Высказывались и противоположные мнения: это могла быть провокация властей с целью получить повод не освобождать Су Чжи. Возможно, Йеттоу был просто сумасшедшим. Как бы то ни было, Су Чжи осталась под арестом еще на полтора года.
Почему же ее освободили сейчас? Профессор Скидмор полагает, что хунта просто сумела минимизировать свои риски и не видит в Су Чжи серьезной угрозы своему режиму: «Они сделали все, что могли, для ограничения ее политического влияния», — отмечает эксперт. Впрочем, профессор Джейкобсен считает, что дело в другом — ситуация в стране начинает меняться: часть нового поколения чиновников страны получила образование на Западе и понимает выгоды, которые сулят им большая открытость страны и либерализация режима. Выход Су Чжи на свободу, по словам эксперта, — это и сигнал остальному миру, что в Бирме происходят изменения. Мало того что Су Чжи позволили покинуть территорию ее виллы — власти дали собраться у ее дома десяткам тысяч сторонников, среди которых были и молодые люди, вряд ли помнящие о событиях конца 1980-х. Учитывая длительный срок, который она провела под арестом, пускай и домашним (сама Су Чжи, говоря об этом, почти стесняется того, что так «легко» отделалась, и напоминает, что в тюрьмах страны — сотни политических заключенных), ее уже стали сравнивать с Нельсоном Манделой. Впрочем, в том есть известная натяжка: совершенно не очевидно, что Су Чжи удастся воскресить свою партию, равно как и то, что генералы разрешат ей участвовать в выборах. Да и будут ли выборы — тоже пока неясно. Однако годы неволи сделали свое дело. Су Чжи стала национальным героем своей страны, символом ее сопротивления военной хунте. Последует ли счастливый конец — покажет время.