Лебединая песня России

2010.11.17 |

Новодворская Валерия

Россия могла бы 28 ноября отметить 130-летие со дня рождения Александра Блока, самого чарующего и самого пугающего из своих поэтов. Но как сказал Игорь Северянин, «нет ни страны, ни тех, кто жили в ней». Блок написал нам на дорожку: «Рожденные в года глухие пути не помнят своего. Мы — дети страшных лет России — забыть не в силах ничего». Чтобы познать Россию в ее последние часы, на смертном ложе Серебряного века, нам придется обратиться к Блоку, нашему Вергилию и одновременно Орфею.

С портретов и фотографий на нас смотрит немного свысока божественно-прекрасное, спокойное лицо. Поэт милостью Божьей. Символист из «Философской комнаты», где коллеги-волшебники, Николай Гумилев, Валерий Брюсов, Осип Мандельштам, Марина Цветаева и Анна Ахматова, мирно занимались своей великой Игрой в бисер. Вот только не было в России школы, которую окончил Гарри Поттер, и не умели эти райские птицы защитить себя и других от «тени Люциферова крыла».

Красота может быть мучительной и смертельной. Именно такова блоковская красота: она не к добру. Не живут долго после «черной розы в бокале золотого, как небо, аи». И не свадьбу сулит образ вечно ускользающей, грезящейся Незнакомки: «И веют древними поверьями ее упругие шелка, и шляпа с траурными перьями, и в кольцах узкая рука».

Рафинированному эстету Блоку дано было познать восторженную и темную душу древнего предка, стоявшего на перекрестке трех могучих традиций Руси: острой, авантюрной свободы викингов; чистого и доброго славянского мира, где один за всех и все за одного, а меч подъемлют только для самозащиты; разгульной и хмельной воли дикого поля и скифской степи. «И я с вековою тоскою, как волк под ущербной луной, не знаю, что делать с собою, куда мне лететь за тобой! …Вздымаются светлые мысли в растерзанном сердце моем, и падают светлые мысли, сожженные темным огнем…» В одну прекрасную ночь он почувствовал себя скифом и написал манифест от их имени. И это тоже было пророчество: Россия до сих пор грозит Западу «своею азиатской рожей».



Иисус «в белом венчике из роз» впереди бандитов — это не соглашательство с большевиками, а прощание с Богом, оставившим Россию



Гениальность — это ключ от бездны, Блока читать неуютно, но Россия, увы, не искала и не ищет уюта. В сверкающем ожерелье русской поэзии Блок был самым большим алмазом. Поэтический цех признал его своим мэтром, но хрупкая башня из слоновой кости рухнула, и небожители оказались брошенными на безжалостный российский снег. Блок предвидел Катастрофу, он даже призывал смириться перед ней, ибо находил общество несправедливым и несовершенным. Обычный для нас случай: элой, призывающий на свою голову морлоков. Это была капитуляция перед Роком: «И пусть над нашим смертным ложем взовьется с криком воронье, — те, кто достойней, Боже, Боже, да узрят Царствие твое!»

Лебеди поют прекрасно, но только перед смертью, а потом устремляются камнем вниз и разбиваются о землю — чуждую им стихию. Блок спел для России такую песню. «Двенадцать» — это уже удар о камни. Современники не поняли Блока. Время было такое: хотелось искать предателей и кому-то не подавать руки, вот Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский Блоку ее и не подали. А ведь «Двенадцать» — это не комплимент. Это недружеский шарж. И Иисус «в белом венчике из роз» впереди бандитов — это не соглашательство с большевиками, а прощание с Богом, оставившим Россию.

Блока расстреливать не пришлось: он умер от отчаяния и инфаркта в августе 1921 года, указав русской интеллигенции ее путь. «Когда над рябью рек свинцовой, в сырой и серой высоте, пред ликом родины суровой я закачаюсь на кресте…»

Не мы первые. Блок дурного не посоветует. Качайтесь, Шура, качайтесь!
Shares
facebook sharing button Share
odnoklassniki sharing button Share
vk sharing button Share
twitter sharing button Tweet
livejournal sharing button Share