С портретов и фотографий на нас смотрит немного свысока божественно-прекрасное, спокойное лицо. Поэт милостью Божьей. Символист из «Философской комнаты», где коллеги-волшебники, Николай Гумилев, Валерий Брюсов, Осип Мандельштам, Марина Цветаева и Анна Ахматова, мирно занимались своей великой Игрой в бисер. Вот только не было в России школы, которую окончил Гарри Поттер, и не умели эти райские птицы защитить себя и других от «тени Люциферова крыла».
Красота может быть мучительной и смертельной. Именно такова блоковская красота: она не к добру. Не живут долго после «черной розы в бокале золотого, как небо, аи». И не свадьбу сулит образ вечно ускользающей, грезящейся Незнакомки: «И веют древними поверьями ее упругие шелка, и шляпа с траурными перьями, и в кольцах узкая рука».
Рафинированному эстету Блоку дано было познать восторженную и темную душу древнего предка, стоявшего на перекрестке трех могучих традиций Руси: острой, авантюрной свободы викингов; чистого и доброго славянского мира, где один за всех и все за одного, а меч подъемлют только для самозащиты; разгульной и хмельной воли дикого поля и скифской степи. «И я с вековою тоскою, как волк под ущербной луной, не знаю, что делать с собою, куда мне лететь за тобой! …Вздымаются светлые мысли в растерзанном сердце моем, и падают светлые мысли, сожженные темным огнем…» В одну прекрасную ночь он почувствовал себя скифом и написал манифест от их имени. И это тоже было пророчество: Россия до сих пор грозит Западу «своею азиатской рожей».
„
Иисус «в белом венчике из роз» впереди бандитов — это не соглашательство с большевиками, а прощание с Богом, оставившим Россию
”
Лебеди поют прекрасно, но только перед смертью, а потом устремляются камнем вниз и разбиваются о землю — чуждую им стихию. Блок спел для России такую песню. «Двенадцать» — это уже удар о камни. Современники не поняли Блока. Время было такое: хотелось искать предателей и кому-то не подавать руки, вот Зинаида Гиппиус и Дмитрий Мережковский Блоку ее и не подали. А ведь «Двенадцать» — это не комплимент. Это недружеский шарж. И Иисус «в белом венчике из роз» впереди бандитов — это не соглашательство с большевиками, а прощание с Богом, оставившим Россию.
Блока расстреливать не пришлось: он умер от отчаяния и инфаркта в августе 1921 года, указав русской интеллигенции ее путь. «Когда над рябью рек свинцовой, в сырой и серой высоте, пред ликом родины суровой я закачаюсь на кресте…»
Не мы первые. Блок дурного не посоветует. Качайтесь, Шура, качайтесь!