Под крышами Парижа

Над Сеной, как вечные спутники революции, реют красный и черный флаги — их зачем-то водрузили над своим заведением хозяева ресторана на яхте с видом на собор Нотр-Дам. Вход на Эйфелеву башню только что открыли после забастовки персонала, но начиная с 3 ноября башня опять не будет работать — «выше второго яруса, из-за ремонтных работ», как уверяет администрация. Парень из Бангладеш жарит кукурузу недалеко от Монмартра: в Париже теперь пахнет не дорогим парфюмом, а вот этой кукурузой и давно не опустошаемыми мусорными баками. Вообще забастовки — не редкость для Франции, но начавшиеся еще в середине лета акции протеста против пенсионной реформы обошлись республике недешево. Помимо финансового ущерба блокада нефтехранилищ и НПЗ оставила без бензина почти треть бензоколонок на западе страны, в том числе в Париже. Только за последний месяц отменены 1300 авиарейсов и треть поездов на внутренних маршрутах. Но Саркози тверд: «Франция обязана провести эту реформу, и Франция ее проведет».

Помимо экономических видны и политические требования: на плакате — призыв сместить «расистов» Саркози, Бессона (министр по делам иммиграции) и Ортефе (глава МВД

Цена осени патриархов

Французская пенсионная система основана на принципе перераспределения благ — пенсионеры получают деньги из взносов работающих граждан. Вроде бы справделиво. Но для ее поддержания требуется одно условие — баланс численности между трудоспособным населением и пенсионерами. Франция любит своих стариков и готова оплачивать осень их жизни, в том числе и весьма приличными социальными сервисами. Одна беда — денег на это все меньше. Потому что высокое качество жизни — это и многие лета: 15 тыс. французов перевалило за 100 лет, а к 2060 году долгожителей, по оценкам, будет уже 200 тыс. Рожать же во Франции больше не стали: средняя француженка дает своей стране меньше двух детей (1,9), тогда как для простого замещения поколений требуется, чтобы дочери республики рожали больше, чем двоих детей (2,1). Результат — дефицит пенсионного фонда в ?32,3 млрд в 2010 году, а в 2020-м это дыра составит ?45 млрд. «Для Франции, с ее госдолгом, превышающим 80% ВВП, и дефицитом бюджета 7,5%* * Это на 4,5% превышает максимальный уровень дефицита, определенный нормативами ЕС это непосильное бремя», — поясняет The New Times один из авторов пенсионной реформы, депутат Национальной ассамблеи (нижняя палата парламента Франции) Дени Жака. По подсчетам правительства, повышение пенсионного порога сэкономит ?70 млрд до 2018 года и сократит дефицит до 3% уже к 2013 году. «Саркози всего лишь отказывается от тяжелого наследства одного из своих предшественников — Франсуа Миттерана, опустившего в 1982 году планку пенсионного возраста с 65 до 60 лет, — говорит депутат. — Европейские коллеги смотрят на нас с удивлением: нигде в ЕС люди не выходят на пенсию так рано. В Германии сейчас вообще повышают пенсионный возраст с 65 до 67 лет».* * Новый французский закон также предусматривает в дальнейшем повысить пенсионный возраст до 67 лет.

«В 2012-м (год очередных выборов во Франции) выставим эту  сволочь вон!» — призывает француз предпенсионного возраста

Но на профсоюзы эти аргументы не действуют. Ведь закон касается прежде всего государственных пенсионеров: лишние два года у заводского станка почти никак не скажутся на накопительной части их и без того скромной пенсии. Отодвигая пенсионный порог, правительство не учло и перерывов в трудовом стаже у многодетных матерей. «Льготу сохранили только тем, у кого сегодня трое детей. А завтрашние матери на нее уже рассчитывать не смогут», — сетует в разговоре с The New Times генеральный секретарь профсоюза CFTC Паскаль Котон. Проф­союзные вожаки предлагают правительству поднять планку пенсионных отчислений на предприятиях, только бы государство не делало резких шагов. «По нашим опросам, 61% работников готовы больше откладывать на пенсию, лишь бы уйти на отдых в 60 лет», — уверяет мадам Котон.

Студенческий меридиан

На уличном фонаре болтается подвешенное за шею чучело в сером костюме. Подпись: Эрик Верт, министр труда Франции, провозгласивший как-то: «Пенсионная реформа — это я». Вокруг чучела собирается толпа, все улыбаются едкой пародии на министра. С грузовиков, переоборудованных в платформы с музыкальными установками, крутят песни, высмеивающие власти, — толпа время от времени подхватывает припев. «Французы идут на митинг, как на работу, а потом расходятся по кафе и магазинам», — делится наблюдениями с The New Times Мария, русскоязычная жительница Парижа. Столица настроена решительно, но миролюбиво, не то что Лион, где в центре города несколько дней подряд жгли машины, а полиция в ответ пускала слезоточивый газ.

Реформой недовольны все — и молодые, и старики, уверяет глава студенческого профсоюза FIDL Массира Бараджи. «Повышение пенсионного порога, — разъясняет она The New Times, — автоматически ведет к сокращению количества свободных рабочих мест. А ведь каждый год число безработных* * Во Франции, по официальным данным, 2 млн безработных, по неофициальным — в два раза больше. пополняется за счет 55 тыс. выпускников вузов». Однако в парламенте на проблему смотрят иначе. «Молодежь всегда протестует, я тоже в 1968 году протестовал, — улыбается Дени Жака. — Но безработица никак не связана с увеличением пенсионного возраста, прямого замещения по принципу «отправили на пенсию одного, взяли другого» на практике не происходит».

Чучело Патрона — неизменный спутник профсоюзных акций протеста

К демонстрациям во Франции привыкли. Но когда начинаются столкновения с полицией и пылают автомобили, становится ясно: к протесту подключились студенты. В этот раз студенчество вышло на улицы лишь в начале октября, и это спасло многих автовладельцев. «За спинами студентов стоят совсем другие силы, их задача не в корректировке реформы, а в организации протестов против президента», — уверяет Дени Жака, намекая на находящихся в оппозиции социалистов. Но профсоюзы связь с левыми отвергают. «Это все вранье, — парирует Массира Бараджи. — Мы не занимаемся политикой». Несмотря на грозный имидж, профсоюзы во Франции — не самая весомая сила: в них состоит лишь 6% работающих граждан. Впрочем, этого хватило, чтобы вывести на улицы почти 4 млн человек.

 Шанталь Птижан, член федеральной дирекции профсоюза CGT, проводит пикет возле метро Nation, рядом с продавцом жареных каштанов. На что она надеется сейчас, когда парламент уже утвердил новый закон и протестовать вроде бы бессмысленно? «На то, что президент 15 ноября его не подпишет, а отправит на доработку» — как в 2006-м Жак Ширак, отказавшийся под давлением акций протеста подписать «закон о первом найме», который профсоюзы сочли дискриминационным по отношению к выпускникам вузов. А если все-таки подпишет? «Тогда мы продолжим борьбу, но другими методами. Если Сарко думает, что протесты угаснут сами собой, он глубоко заблуждается».

28 октября на очередной общенациональный День единых действий против реформы вышли от 500 тыс. до 2 млн человек (на снимке: демонстрация в южной Ницце)