Таджикский детектив

Пресс-конференция президента Эмомали Рахмонова в городе Таджикабаде. Конец 1999-го–начало 2000-го. Справа от президента Мухамадрузи Искандаров. На транспаранте надпись «Добро пожаловать, дорогие гости!»

Таджикский детектив. Страсбургский суд по правам человека вынес решение, которое не заметили наши газеты и не комментируют российские власти. Между тем Европейский суд признал, что представители российских силовых структур тайно вывезли из Москвы в Душанбе таджикского оппозиционера Мухамадрузи Искандарова — вывезли в страну, где в массовом порядке применяют пытки. Российскому бюджету это обойдется штрафом в €30 тыс. За что платим — узнавал The New Times

Решение по делу Искандарова, вынесенное в Страсбурге 23 сентября 2010 года, по сути своей беспрецедентно. Семи судьям пришлось разбираться в необычной жалобе: таджикский оппозиционер обвинил российские спецслужбы в том, что они похитили его, вывезли в Таджикистан и передали местным властям.

История эта началась в декабре 2004 года. В то время Мухамадрузи Искандаров был лидером Демократической партии Таджикистана, которая находилась в жесткой оппозиции к президенту Эмомали Рахмонову. Искандаров часто приезжал в Москву (здесь у него учился сын): давал интервью, говорил вещи весьма неприятные для властей своей страны — и о фальсификациях в ходе референдума 2003 года, и о внесении в Конституцию Таджикистана поправок, которые позволяли главе государства избираться два раза подряд. Короче, в один из его очередных приездов в Москву он был арестован по запросу таджикской генпрокуратуры: до парламентских выборов в Таджикистане тогда оставалось четыре месяца, а Искандаров публично заявлял, что собирается выставить свою кандидатуру против действующего президента и на президентских выборах 2005‑го. Прокуратура его обвинила во множестве грехов, за что через год, в 2005‑м, он был приговорен к 23 годам лишения свободы по нескольким статьям УК: «терроризм», «бандитизм», «незаконное хранение оружия»

Похищение

А тогда, в декабре 2004-го, хорошо понимая, что его ждет на родине, Искандаров из московского СИЗО-4 направил письменное ходатайство в Федеральную миграционную службу России с просьбой признать его беженцем. Написал он и в Генпрокуратуру, умоляя не выдавать его в Таджикистан, объяснял, что дома его преследуют по политическим мотивам. Статуса беженца Искандаров так и не дождался, а 4 апреля 2005 года Бабушкинский районный суд неожиданно освободил его из-под стражи. «Вый­дя из тюрьмы, я жил у своего друга Виктора в Королеве, под Москвой, — рассказал Искандаров в интервью, переданном через адвокатов The New Times. — Я чувствовал, что за мной следят. Вечером 15 апреля, когда я гулял с собакой, меня задержали люди в форме сотрудников ГИБДД. Надели наручники, посадили в легковую машину, а потом через 400–500 метров пересадили в микроавтобус и повезли в неизвестном направлении. Потом меня целый день держали в какой-то сауне. Со мной не разговаривали, я думал, что меня похитили бандиты, чтобы получить выкуп. Но вечером 16 апреля они отвезли меня в лес и там передали другим людям. По разговору я понял, что это сотрудники правоохранительных органов РФ. Они надели на меня маску, наручники, завязали глаза. Опять куда-то везли. Потом посадили меня в самолет. У меня с собой никаких документов не было, но никто их и не спрашивал. Никакого контроля, никаких пограничников. На протяжении полета эти люди сопровождали меня. Говорили между собой по-русски, без акцента. Утром 17 апреля меня передали в аэропорту Душанбе правоохранительным органам Таджикистана».

Позднее подозрения Искандарова о причастности к его похищению российских силовиков подтвердились. В ответ на запрос управления Верховного комиссара ООН МИД Таджикистана заявил: «Искандаров был официально выдан таджикской стороне правоохранительными органами РФ и 17 апреля 2005 года водворен в СИЗО Министерства безопасности Республики Таджикистан».

Между тем в самой России пропавшего таджикского оппозиционера принялась искать милиция: прокуратура города Королева в июле 2005 года завела дело о похищении Искандарова, но потом почему-то его приостановила.

Надежда

«Уже оказавшись в тюрьме в Таджикистане, я понял, почему меня похитили, — рассказал Искандаров (сейчас он находится в колонии общего режима ЯС-7 в Душанбе). — Те, кто боялся, что я смогу выставить свою кандидатуру на президентских выборах, понимали, что Страсбургский суд запретит России выдать меня в Таджикистан, поэтому было решено сделать все тайно. Но теперь, когда все открылось после решения Евросуда, я все же очень надеюсь на Россию. Ведь меня в Таджикистан выдало не государство, а силовики, спецслужбы, которые действовали в своих финансовых и политических интересах. Мне осталось сидеть еще 17 лет. Я надеюсь, что Россия решит этот вопрос по-европейски».* * Таджикистан не является членом Совета Европы и не входит в юрисдикцию Европейского суда по правам человека. Решение суда по делу Искандарова касается действий России по его незаконной выдаче.
Надежды Искандарова основываются на решении Страсбургского суда от 23 сентября 2010 года, в котором указывается, что его права были нарушены, и нарушены именно представителями российских силовых структур, которые участвовали в «перемещении Искандарова в Таджикистан», где к заключенным применяются пытки.* * Тем самым Россия нарушила статью 3 Европейской конвенции о «недопущении применения пыток», которую подписала в 1998 году. В соответствии с этим решением Искандарова следует привезти в Москву из Таджикистана в качестве потерпевшего по делу о похищении. Однако пресс-секретарь Следственного управления СК Московской области Юлия Жукова на запрос The New Times, будет ли исполнено решение Страсбурга, сообщила, что «руководство СУ СК Московской области решило никак не комментировать это дело, о чем редакции The New Times будет сообщено письменно». Председатель Верховного суда Таджикистана Абдуллоев был более категоричен. На встрече с журналистами в Душанбе 15 октября он заявил, что «дело Искандарова пересмотрено не будет».

Вина

История Искандарова достаточно типична для тех, кто ищет политического убежища в России. Один из тех, кто оказался в похожей ситуации, — таджикский бизнесмен Низомхон Джураев. С августа 2010 года он находится в том же московском СИЗО-4, где в 2005 году сидел Искандаров.

«Задержали меня по запросу генпрокуратуры Таджикистана, — рассказал Джураев The New Times. — Дома меня обвиняют в страшных преступлениях. Но настоящая причина всех моих неприятностей в том, что я отказался делиться бизнесом с шурином президента Рахмонова».

Джураев 10 лет занимался бизнесом в Таджикистане, владел несколькими спиртовыми и мукомольными заводами, автозаправками, кафе: «Когда заводы стали приносить хороший доход, шурин президента Рахмонова Хасан Садуллоев от имени президента потребовал отдать спиртовой завод, — говорит адвокат Джураева Анна Ставицкая. — Теперь завод принадлежит фирме, близкой к Садуллоеву. Через год у бизнесмена потребовали второй завод. Он отказался его отдать. И тогда на его предприятиях начались проверки. Джураева предупредили, что у него будут большие неприятности и никто ему не поможет. После покушения на его жизнь бизнесмен предпочел уехать из Таджикистана. Президент Рахмонов издал указ о конфискации всей его собственности, хотя суда над ним еще не было».

Три года Джураев жил в Арабских Эмиратах. Потом приехал на несколько дней в Москву — у него русская жена, которая должна была рожать. И 27 августа 2010-го его задержали: Генпрокуратура РФ начала процесс экстрадиции по запросу Таджикистана. 9 сентября он обратился во все ту же Федеральную миграционную службу с просьбой о политическом убежище. Ответа пока нет. А адвокаты снова надеются, что Россия вспомнит о Европейской конвенции, касающейся запрета выдачи граждан в страны, где принято пытать. Вспомнит и о прецеденте: за последние восемь лет Европейский суд вынес положительные решения по жалобам 4 таджикских и 6 узбекских граждан, которые просили не выдавать их на родину в связи с угрозой пыток. А свидетельств того, что в тюрьмах того же Таджикистана творится нечто ужасное, множество, об этом специально говорится и в докладе Human Rights Watch за 2010 год: «В Таджикистане сохраняются многочисленные хронические проблемы с правами человека, в том числе недоступность правосудия, процессуальные нарушения и недозволенное обращение с задержанными».

На свободу via Страсбург

«Ко мне в СИЗО приходили из УФМС Москвы, — говорит Джураев. — Они сейчас рассматривают мою просьбу о статусе беженца. По сравнению с Таджикистаном у вас все-таки в стране есть закон».

Рассмотрение ходатайства Джураева о статусе беженца может занять несколько месяцев. Если он получит этот статус, то Генпрокуратура прекратит процедуру экстрадиции и он выйдет на свободу. Если беженцем его не признают, то в Таджикистан все равно не выдадут — помешает прецедентное решение по делу Искандарова. Хочет Россия или нет, Страсбург уже влияет на ее внутреннее судопроизводство и правоохранительную практику.