Чешите в другом месте. В российский политический обиход возвращаются забытые с 1990-х годов слова — «национализация», «монетаристы». Стоит ли за этим изменение вектора экономической политики — пытался понять The New Times
Знающие люди утверждают, что обычно сдержанный А.Б. Чубайс дважды в жизни посылал крупных политиков на три буквы. Одним из них был Борис Березовский. Другим — Юрий Лужков. С московским градоначальником видный «монетарист» и приватизатор вел горячие и холодные войны с начала 1990-х и вплоть до самого последнего времени, когда дело закончилось примирением и совместным подсчетом инвестиций в столичную электроэнергетику. Но вот на минувшей неделе Лужков снова помянул недобрым словом «монетаристов», виноватых в кризисе, и назвал вещи своими именами: то, что происходит, это национализация, только с последующей продажей активов. То есть вторичным переделом уже однажды поделенной собственности.
Дежавю
Юрий Лужков вернул язык 1990-х годов — на нем легче описывать то, что происходит в экономической политике. «Надо уходить от монетаризма. Надо переходить к капитализму, который формировал бы развитое государство с полноразмерным внутренним рынком»; «Считаю, что государству… нужно сейчас целый ряд отраслей национализировать»; «Спустя какое-то время после стабилизации государство должно обязательно выставить… активы (национализированные. — The New Times) на продажу. Но только не по тем ценам, по которым покупали в свое время «Норильский никель», а по тем, которые действительно стоит это предприятие и отрасль».
Что это — стенограмма заседания правительства первой половины 90-х? Заседание Государственной думы во второй половине того же десятилетия? Запись выступлений академиков-экономистов старой школы в кабинете вице-премьера Олега Сосковца? Нет, ущипните себя: это 2009 год, приватизация давно завершилась, пресловутый «Норникель», который не производил в момент продажи добавленную стоимость, с тех пор стал работающим предприятием, многие объекты собственности, ранее лежавшие на боку, превратились в настолько лакомые куски, что некоторые товарищи, создавшие свои империи с рабочими местами, высокими зарплатами и прекрасными производственными показателями, сели в тюрьму.
Юрий Лужков, который искренне считает, что предпринимателем является его зам Владимир Ресин (ну правильно — государство у нас не регулятор или арбитр, оно бизнесмен, под себя устанавливающий правила игры), в своих представлениях об идеальной экономике не одинок. Вот, например, глава РЖД Владимир Якунин, отличающийся приверженностью православным и государственническим ценностям, высказался за введение ограничений на движение капитала, по-простому говоря — за ограничение операций с валютой. Этак можно дойти до возвращения в УК статьи за незаконные валютные операции. То есть вернуться в состояние, предшествовавшее 1990-м годам.
Что отвечал в таких случаях премьерминистр Виктор Черномырдин, ставший живым символом десятилетия? «Занимались монетаризмом — и будем заниматься!»
Кто виноват?
Виноват, судя по намекам, конечно же некий коллективный Чубайс. Сегодня его живым воплощением стал министр финансов Алексей Кудрин. Предоставим слово Юрию Михайловичу: «Министр финансов Алексей Леонидович Кудрин решил копить деньги и складывать их в Резервный фонд… И они там никак не сработали на развитие экономики нашего государства». И в своем наезде на монетариста Лужков не одинок. Стабилизационный фонд, который на самом деле спас банковскую систему страны в последние пять месяцев, стал предметом нападок не только московского мэра, но и, например, первого замглавы администрации президента Владислава Суркова, который, не называя имен, сокрушался по поводу неправильной экономической стратегии: надо было вкладываться в инвестиционные проекты, а не консервировать деньги. Кажется, уроки тех самых 1990-х — о монетарной природе инфляции, о вреде избыточной денежной массы для здоровья экономики, о ловушке бюджетного дефицита — оказались невыученными. И… возвращаются старые споры. С тех самых заседаний правительства и парламента прошлого десятилетия…
Впечатление скоординированной атаки, ведущейся ради того, чтобы сместить министрадолгожителя, который вот уже который год умело держит удар, усугубилось и заявлением главы Следственного комитета Александра Бастрыкина: мол, в окружении министра-монетариста окопались финансисты-жулики. Намек понятен: может, и министр не без греха. Делалось это публичное заявление без учета принципа презумпции невиновности — в отношении действующего и бывшего замов Кудрина Сергея Сторчака и Вадима Волкова не вынесено приговора суда. Ситуация усугубляется слухами о возможной ротации правительства в марте этого года, а также кулуарными разговорами о возможной замене Кудрина министром обороны Анатолием Сердюковым. Короче, направление главного удара понятно — недобитые либералы-монетаристы. Ведь Кудрин — это еще и Центробанк и его глава Сергей Игнатьев. Впрочем, это еще и банк ВТБ… Понятно: кризис, народу нужно предъявить виноватых. Только там ли их ищут?
Новый передел
В своей первой «беседе у камелька» — разъяснительном разговоре с каналом «Россия» — Дмитрий Медведев о проблеме Стабфонда высказался неожиданно жестко и определенно: «Последнее развитие событий показало, что все-таки эти решения были правильные, потому что те государства, которые бездумно тратили деньги, имея возможность создавать свои резервные фонды, фонды будущих поколений, сейчас находятся в предбанкротном состоянии, а наше финансово-экономическое положение абсолютно стабильно… считаю, что политика, которая проводилась в области финансов в последнее время, доказала свою эффективность». Значит, пока рано делать Кудрина стрелочником?
А вот что до национализации, то на самом деле власть ее боится. И не только потому, что чрезмерное участие государства в экономике может повлечь за собой имиджевые потери. Дело в том, что никто не знает, как долго продлится кризис. И государственным менеджерам вовсе не улыбается управлять все это время национализированными «плохими» активами. Сергей Чемезов вот, например, набрал себе в госкорпорацию «Ростехнологии» собственности, а теперь не знает, что с ней делать. Отсюда и заверения «верхних людей», которые начались аж с октября 2008-го: «Правительство не ставит задачи долговременно присутствовать в качестве акционера в капиталах крупных компаний» (Игорь Шувалов); «Нам не нужно огосударствление экономики» (Дмитрий Медведев); «Расширение присутствия государства в экономической жизни — мера вынужденная и носит временный характер» (Владимир Путин).
Еще интереснее с последующей — послекризисной — продажей активов. Конечно, в логике развития российского crony capitalism можно предположить, что аффилированные с высшими госчиновниками госкапиталисты (в том числе и в погонах) получат при новом переделе лучшие куски собственности. Но кто даст гарантию, что новая приватизация окажется жестко контролируемой властью? Что не возникнет недовольство условиями перераспределения собственности со стороны нормального бизнеса? Что приватизация останется бескровной?
Национализация? Новая приватизация? Это не игрушки. Как говорил в 1990-е вышеупомянутый Виктор Степанович: «У кого руки чешутся? Чешите в другом месте». Целее будете — добавим мы от себя…