Тайны военного бюджета. Оборонные расходы ждет секвестр — как, впрочем, и весь федеральный бюджет. Но насколько и какие именно оборонные затраты сократятся, скорее всего, будет покрыто мраком. Слишком уж непрозрачная и запутанная штука — военный бюджет страны. В канун 23 февраля The New Times разбирался в его хитросплетениях
В советские времена оборонный бюджет страны существовал в виде одной-единственной цифры годовых расходов на оборону. «Вражеские» аналитики научились делать выводы о наличии и перемещении советских воинских соединений по другим открытым цифрам бюджета: например, по резкому росту потребления хлеба в том или ином регионе. Эту историю вспомнил в разговоре с The New Times заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа Александр Храмчихин. По его словам, советская традиция закрытости и непрозрачности бюджета жива, даже военным специалистам разобраться в статьях и расходах непросто.
Секретная половина
На данный момент — до официального пересмотра бюджета — его расходы по разделу «Национальная оборона» составляют 1,337 трлн рублей. Это на 31,5% больше, чем было год назад. По оценкам старшего научного сотрудника лаборатории военной экономики ИЭПП Василия Зацепина, свыше 45% расходов этого раздела — закрытые статьи (см. график на стр 29). То есть практически половина бюджетных ассигнований на оборонные нужды тщательно скрыта от общества. По свидетельству того же Зацепина, главным образом это касается практически стопроцентно секретного гособоронзаказа. Наверное, не случайно именно эта область «оборонки» считается самой коррупциогенной.
Александр Храмчихин объяснил механизм злоупотреблений в этой сфере практически бесконтрольным (в силу закрытости) ростом расходов на промежуточных стадиях создания оборонной продукции: при производстве комплектующих у смежников есть все возможности «задирать» цены, причем неоднократно. Никакая антимонопольная служба к ним с проверкой не придет.
Не стоит возлагать особые надежды и на то, что секретные статьи внимательно «просвечиваются» депутатами. По словам анонимного источника The New Times, знакомого с думскими кулуарами, народные избранники шарахаются от военных тайн, как черт от ладана, — ведь это связано с режимом секретности, допусками, секретными папками и печатями... Кому нужна вся эта лишняя головная боль!
Конечно, в деле обороны и безопасности государства совсем без секретов обойтись невозможно. Но всем тайнам есть какой-то разумный предел. «В США секретные расходы (так называемые «черные папки») составляют 5–7% от бюджета Минобороны», — свидетельствует Зацепин. — Основная масса «секретных» долларов тратится там на НИОКР в интересах ВВС. Традиционно в этот раздел записывают и разработку технических средств для спецслужб».
Что секретит российский военный бюджет — остается только догадываться. «Что вы хотите от национальной обороны: у нас даже в расходах на социальное обеспечение населения 15 млн секретных рублей. Можно только догадываться — имеют они какое-то отношение к обороне страны или нет!» — восклицает Зацепин.
Как бы то ни было, факт налицо: с ростом расходов бюджета на оборону растут и доли секретных ассигнований внутри соответствующих статей.
Портянки по $22
Но даже если ориентироваться на открытые цифры, понять истинные масштабы военных затрат крайне сложно. Все они раскиданы по абсолютно разным разделам бюджета. Скажем, средства на содержание сугубо военного Совета «Россия — НАТО» почему-то идут по разделу «Национальная экономика».
Собственно, расходы по оборонным разделам бюджета тянут где-то на 2,5% от ВВП. Но, по оценкам независимых экспертов, если присоединить сюда все военные расходы из других, вроде бы сугубо мирных статей бюджета (скажем, жилье для военнослужащих из раздела «Жилищно-коммунальное хозяйство» или военные пенсии из раздела «Социальная политика»), то получится никак не меньше 4%.
Все это делает российский военный бюджет абсолютно конспирологическим — его невозможно непосредственно сравнивать ни с российскими бюджетами прошлых лет (изза того, что бюджетная классификация меняется каждые 3–4 года), ни с оборонными бюджетами других государств (из-за несовпадения многих статей). Последний факт, по свидетельству одного из собеседников The New Times, сыграл злую шутку с президентом Путиным, когда тот зачитывал свое послание в 2006 году. Он тогда настаивал, что наши расходы на оборону в процентах к ВВП меньше, чем у Франции и Великобритании. Однако французские и британские цифры включали в себя нешуточные суммы расходов на содержание военных пенсионеров. У нас же эти затраты числятся в разделе «Социальная политика». Ошибку эту «выловил» экс-советник президента Андрей Илларионов, но уже, естественно, постфактум. «Армейские финансисты в военном бюджете попросту сливают расходы воедино: условно говоря, затраты на электроэнергию, сапоги и людей попадают в одну статью», — утверждает Василий Зацепин.
Для чего нужна такая непрозрачность — пояснил The New Times на конкретном примере научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин. В середине 90-х, в бытность министром экономики РФ, он с коллегами предпринял попытку распутать до конца одну из таких оборонных статей тогдашнего бюджета. Когда «докрутили» до портянок, выяснилось, что каждая из них стоит… $22. Есть ради чего наводить тень на плетень!
И если кто-то думает, что это дела давно минувших дней, то он заблуждается. В официальном заключении Совета Федерации на проект бюджета-2009, которое оказалось в распоряжении The New Times, черным по белому сказано: «Сложившаяся непрозрачность структуры расходов Минобороны России... делает практически неподдающимися анализу расходы по оплате транспортных и квартирно-эксплуатационных услуг, услуг электросвязи».
Отрезанная реформа
Тот же самый документ Совета Федерации требует «большей адресной детализации расходов, связанных с реализацией Государственной программы вооружений». Серьезность этой проблемы подтвердил в разговоре с The New Times и Александр Храмчихин: «Формально у нас расходы бюджета на оборону год от года растут, но физически на закупку новых вооружений — а это самый главный фактор боеспособности армии — тратятся минимальные деньги, поэтому техническое состояние Вооруженных сил остается ужасающим».
«Самое провальное в нашей армии — количество новой военной техники, — вторит ему замглавы комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков. — Надо иметь программу перевооружения армии, ведь состояние войск сегодня в первую очередь определяется количеством и качеством военной техники. У нас вроде бы такая программа есть, но написана она без учета реальных потребностей Вооруженных сил, а с учетом лишь того, сколько армия может себе позволить купить».
Парадоксально, но факт: нынешний бюджет тщательно скрывает и цифирь, призванную показать миру армейскую реформу, о которой так много говорилось, по крайней мере, до кризиса. Вплоть до 2002 года в бюджете был раздел «Реформирование Вооруженных сил». Там, например, значились выплаты выходных пособий для офицеров, увольняемых из Вооруженных сил, в том числе на строительство им квартир. Сейчас такого раздела нет в принципе, и из бюджета решительно невозможно понять, какой смысл в слова о реформе армии вкладывает руководство Минобороны.
Минус 15%
Сегодня, по свидетельству знатоков вопроса, в Министерстве обороны совещания проводятся чуть ли не ежедневно. Их главные действующие лица — армейские финансисты. Им предстоит решить — какие статьи военного бюджета и насколько сократить. Геннадий Гудков считает, что оборонные расходы урежут на 15%. «Для армии это, конечно, серьезные потери», — утверждает депутат. Сокращение, по мнению Гудкова, будет происходить за счет управленческих и транспортных статей, пойдут «под нож» программы армейского образования, придется отказаться от строительства новых военных городков...
Однако Гудков считает, что теперешний секвестр — явление временное и гораздо важнее исправлять системные недостатки бюджета. Главный из них, по его мнению, заключается в том, что оборонный бюджет верстается не с учетом стратегических потребностей страны, а чисто механически — отталкиваясь от цифр прошлого года. «К ним что-то плюсуется, исходя из инфляции, и все — новый бюджет готов», — утверждает Геннадий Гудков.
В иной плоскости видит главную проблему армейских финансов Александр Храмчихин: «Военный бюджет страны должен быть максимально открыт и доступен для контроля гражданского общества, который сейчас полностью исключен».