Осиливший дорогу

Вячеслав Леонидович Кондратьев, со дня рождения которого 30 октября, в День политзаключенного СССР, исполнится 90 лет, жил фронтовиком и умер фронтовиком. Понятно, почему именно Константин Симонов благословил его на литературный путь. Симонов с Кондратьевым встретились на безысходных дорогах поражения и отступления, только у Симонова это были дороги Смоленщины, а у Кондратьева — Овсянниковское поле, дорога в Бородухино, Селижаровский тракт, мучительный путь «ранбольных» Сашки и лейтенанта Володьки до медсанбата, ржевские окрестности и еще не отбитое у гитлеровцев Подмосковье. «Слезами измеренный чаще, чем верстами, шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз: деревни, деревни, деревни с погостами, как будто на них вся Россия сошлась, как будто за каждою русской околицей, крестом своих рук ограждая живых, всем миром сойдясь, наши прадеды молятся за в Бога не верящих внуков своих» (К. Симонов).

С первого курса Московского архитектурного института 19-летний Вячеслав Кондратьев был призван в армию, на Дальний Восток. А в 1941-м он, 21-летний, попал на фронт, под этот самый Ржев. Ранение и медаль «За отвагу». Госпиталь и второе ранение, тяжелое. Опять госпиталь — и инвалидность. Зарабатывал он на жизнь художником-оформителем. Все. Жизни не было, жизнью был фронт. Он должен был сказать правду, для того и жил. И от пуль старый фронтовик не уклонялся. Защищал выкинутого из страны Виктора Некрасова, товарища по «передку», защищал малые высланные народы.

В литературу Кондратьев пришел поздно, уже 59-летним. Раньше просто писал «в стол». А Симонов дал ему шанс. «Сашка» вышел в 1979 году в «Дружбе народов». Самый потаенный, самый страшный рассказ «На станции Свободный» пробился в «Юность» уже в 1987 году, под гласность и перестройку. Мы увидели войну «незнаменитую», не для агиток и парадов. Фронтовые будни, нет салютов и побед, а солдаты ложатся десятками тысяч на поле Овсянниковском, только потом выяснится, что это была стратегическая ошибка. А еда — пшенка-жидня и сухари, и раненые бредут голодные из одного закрытого продпункта в другой, и жарят на полях гнилую картошку, и не ропщет никто: ни эти голодные и оборванные подвижники, мечтающие не об орденах, а о буханке черняшки; ни голодные бабы, которые делятся с ними последними крохами; ни суровый дед, спрашивавший, не собираются ли они немца до Волги пустить, но махорки отсыпавший. Такую войну мы увидели впервые. Комбат, похоронивший любимую Катеньку, приказывает расстрелять пленного; майор посылает отказавшую ему в любви Юльку на передовую, где ее убьют через неделю («Встречи на Сретенке»); капитан силой заставляет девчонку-связистку разделить с ним ложе («Асин капитан»). И самое страшное: история Андрея, сына Веры Глебовны («На станции Свободный» и «Дорога в Бородухино»). Отец в лагерях, сын видит зэков на коленях перед столыпинским вагоном. Как простить и как воевать?

А почему даже Деникин жестко выступил против участия эмигрантов в войне на стороне Гитлера? Любовь кондратьевского поколения к стране была так велика, что превозмогла все. Читая Кондратьева, понимаешь, что именно война вернула народ в нормальное измерение: в цене была храбрость, а не трусость, стойкость, а не предательство, как в мирное время. Люди снова почувствовали себя людьми. Смерть была их защитой от тирании. И Сашка отказался расстреливать пленного, предпочитая пулю, и стыдно стало комбату…

Вячеслав Кондратьев застрелился в 1993 году. Его поколение взяло свой Берлин, а мы все еще топчемся на нашем «передке» у не взятой нами Москвы. И танки все еще идут: от Праги 1968-го до Гори 2008-го. Со своей войной мы не покончили счеты и, кажется, не скоро пойдем домой.