Электричкой до подмосковного Раменского, оттуда полчаса на маршрутке — и вы в сердце Гжели. «Фарфор ручной работы», «Подлинная гжель» — мелькают в окне зазывные витрины магазинов и лавочек. По обочинам дорог — столики с бело-голубыми вазами и незатейливыми фигурками: гжелью здесь промышляют в каждом третьем дворе. Речицы, Трошково, Кузяево — это лишь начало списка из 27 деревень, входящих в так называемый Гжельский куст и объединенных общим промыслом. Но знающие люди подскажут: центр промысла — поселок с отрезвляющим названием Электроизолятор. Именно здесь находится знаменитое «Объединение Гжель», когда-то гремевшее на весь Советский Союз. В лучшие времена тут работало едва ли не все окрестное население, и именно отсюда пошел знаменитый белый фарфор с сине-голубой росписью кобальтом. Но времена изменились, и сегодня бывший гигант фарфоровой промышленности, подобно «Титанику», медленно тонет.
Последний обжиг
Каждый день к главному корпусу объединения подруливают туристические автобусы: от желающих посмотреть на производство гжели нет отбоя. В ожидании встречи с прекрасным оживленные туристы переступают порог — и улыбки постепенно сползают с их лиц. Стылые пустующие цеха, замерзающие художники в меховых безрукавках, облупленные стены — на всем печать запустения и разрухи. Если повезет и в очередной раз не вырубится электричество, то за 800 рублей с человека (таковы цены московских туроператоров) туристам покажут музей — с шедеврами, созданными еще в годы расцвета предприятия, проведут мастер-класс и угостят чаем из гжельских чашек в неотапливаемом заводском кафе.
Конечно, туристам не расскажут о том, что на предприятии с осени введена процедура банкротства, а многолетний директор объединения Виктор Логинов бесследно исчез и с начала апреля не выходит на связь. Между тем Виктор Михайлович в здешних краях — фигура легендарная: именно на период его правления пришелся расцвет гжели в 80-е годы. Рассказывают, что однажды, узнав о приезде Михаила Горбачева с супругой в соседний образцовый совхоз «Борец», Логинов с роскошными подарками отправился прямиком к главе государства и сумел наладить непосредственную связь с Кремлем. С тех пор золотой дождь лился на его предприятие без остановки: у объединения были льготы и заказы, заграничные выставки и собственные магазины, возможность торговать за валюту... Все рухнуло в одночасье вместе со страной. И Логинов остался один на один с рынком.
Этот поединок красный директор проиграл. У предприятия катастрофически росли долги, начались задержки зарплаты и воровство, за долги отключили отопление. Из шести заводов объединения на плаву остались два (в Турыгино и Бахтеево), остальные (фарфоровые производства в Коломино и Жирово, заводы майолики в Фенино и Трошково) были проданы и разорены. С середины 90-х сотрудники в массовом порядке подались в частный бизнес: из 2,5 тыс. работников, трудившихся в советское время, сегодня осталось около 200. Неудивительно: работать за зарплату 4 тыс. рублей, в условиях, близких к блокадным, оказались способны только истинные энтузиасты.
«Зимой в цехах холод, температура не больше +100, — рассказывает художница Ирина Коршунова. — Руки сводит, кисточку еле держишь, постоянные простуды. И при этом делали высокохудожественные изделия». Трудно поверить, но в таком режиме художники проработали около 10 лет. «Понимаете, творческий процесс — это когда горишь изнутри, — объясняет Татьяна Федоровская, заслуженный художник РФ. — Только это и согревало». Обе художницы не склонны огульно винить директора, у которого действительно немало заслуг. Но они, как и остальные ушедшие из объединения художники, так и не смогли простить Логинову, что он не давал хода новым изделиям, не платил потиражное вознаграждение (4% с каждого изделия), заставлял подписывать договоры, по которым у них отнимались авторские права на изделия. Тех, кто не подписывал, обыскивали на проходных, вынуждали увольняться. Проработав на предприятии 17 лет, Федоровская ушла в 2007-м, Коршунова — в 2008-м, отдав объединению 20 лет жизни.
Обидеть художника
Сегодня на предприятии из 40 художников творческой группы остались 10. Виктор и Татьяна Хазовы, Александр Царегородцев, Юрий Гаранин, Азамат Асанбаев — эти имена хорошо известны истинным ценителям гжели. Это их авторские подписи высматривают они на донышках изделий — как свидетельства подлинной гжели. Именно эти художники и пришли на первый после объявления о банкротстве худсовет объединения, совпавший с визитом в Гжель корреспондента The New Times. Мастера долго расставляли на столах свои изделия, бережно вынимая из коробок хрупкие вазы, скульптуры, сервизы. По их невеселым лицам было видно: в возможность возрождения они верят слабо.
Когда все расселись по местам, Виктор Елизаров, новый генеральный директор ЗАО «Объединение Гжель», выдал свое видение ситуации: «Авторские работы — единственная ниша, в которой наше объединение может существовать и выигрывать конкуренцию с фарфором из Китая. Будем заключать с каждым художником индивидуальный контракт и достойно платить за труд». Команда Елизарова появилась на предприятии прошлой осенью. Именно тогда, по словам Елизарова, Логинов продал новым акционерам контрольный пакет акций объединения. Но вскоре выяснилось, что за их спиной Логинов подал заявление о банкротстве. Почему? В темной истории сегодня разбираются налоговая инспекция и областной ОБЭП. А Елизаров с командой разгребают долги (около 300 млн рублей) и пытаются оградить предприятие от банкротства. Но одну из главных жемчужин гжели — производство майолики (цветной керамики) — они уберечь не успели.
«Мне кажется, просто закончилась рабочая смена и скоро начнется другая», — грустно улыбается художница Валентина Чепрасова. С корреспондентом The New Times она беседует в пустующем здании бывшего завода майолики в селе Трошково. Валентина показывает огромные разоренные цеха, остывшие печи, разбросанные гипсовые формы: завод окончательно закрылся в ноябре 2008-го. «Обидно. Европейцы из нашей майолики сделали бы настоящий клондайк. А мы тут никому не нужны». Сегодня Валентина арендует крошечную мастерскую на территории завода по договоренности с нынешним владельцем и вместе с подругой выполняет частные заказы. На палитре — знаменитая четырехцветная гамма гжельской майолики: зеленый, желтый, коричневый, синий. Секрет ее притягательности объясняет художница Эльвира Зинонова, подруга Валентины: «Традиционный фарфор слишком холодный, правильный. А майолика — она живая, душевная, народная: что вижу, о том пою». Всё, о чем поют сегодня художницы — смешные деревенские парочки, лохматые львы, райские птицы, — скоро может уйти в историю. «За нами никого нет, — говорит Валентина Чепрасова. — Мы последние из могикан. Слишком сложно производство майолики, а истинных ее ценителей мало». И хотя представитель нынешнего владельца завода Василий Замковой заверил The New Times, что производство майолики будет возрождено, говорить о сроках он отказался.
Сам себе промысел
Пока объединение погружалось в небытие, местное население выживало по своим рецептам. Сегодня гжель в Раменском районе производят около 10 малых и средних предприятий и сотня мелких артелей. Все они — выходцы из объединения. Именно их Виктор Логинов неустанно обвинял в контрафакте, оценивая ежегодный ущерб от «фальсификаторов» в 100 млн рублей. «Директор внушал всем, что гжель — это только то, что выпускается объединением, — говорит Сергей Алехин, руководитель ООО «Звезда Гжели». — Но ведь все мы работаем на одном и том же сырье, обжигаем изделия тем же газом, пишем теми же красками. В чем тут подделка?» На предприятии Сергея Алехина сегодня работают около 30 человек. Многих он переманил из объединения. Это было нетрудно: у Алехина всегда тепло и платят вовремя. Средняя зарплата — 25 тыс. рублей, а лучшие живописцы получают по 35 тыс. Раз в год все художницы проходят 10-дневный курс массажа спины за счет предприятия: остеохондроз — главная болезнь гжельских живописцев. «Самое важное для меня — не деньги, а чтобы людям было хорошо», — поясняет Алехин. Он по себе знает, что такое работать в холоде и без зарплаты. В 2000 году Сергей окончательно расстался с объединением и начал свое дело. Нашел собственный фирменный стиль — голубую «волну» по краю изделия — и часами высматривал оптовых покупателей у сувенирных магазинов, предлагая им свою продукцию.
Сегодня работы «Звезды Гжели» продаются от Мурманска до Сахалина. А однажды японский ценитель фарфора увидел изделия Алехина на Арбате и с тех пор в своем магазине в пригороде Токио продает только их. Признание японцев для Сергея Алехина важнее, чем вердикт госкомиссии из Москвы, которую нужно ежегодно проходить, чтобы подтвердить свою принадлежность к народно-художественным промыслам РФ. Этот статус дает льготы на оплату услуг ЖКХ и освобождает от НДС. Но посчитав, что на банкет и подарки членам комиссии уйдет не меньше 70 тыс. рублей, Алехин решил, что статус — это не главное. В конце концов, гжель — она уже 670 лет одна на всех. А это значит, что ее будущее вряд ли определят чиновники из Москвы: она сама проложит себе дорогу.
В 1339 г. село Гжель впервые упоминается в завещании великого князя Московского государства Ивана Калиты. В это время гжельские мастера начинают изготавливать посуду из белой глины, которой славились местные земли. В XVI–XVII веках Гжель становится крупным гончарным районом, где изготавливается высококачественная посуда — кувшины, квасники, кумганы.
В 1663 году Гжель по указу царя Алексея Михайловича приписывается к Аптекарскому приказу для изготовления химической посуды и посуды для лекарств. В начале XVIII века в Гжели расцветает производство майолики — цветной керамики с надглазурной росписью. В 1724 году купец Афанасий Гребенщиков открывает в Гжели первый гончарный завод. К концу 80-х годов XVIII века в Гжели работают уже 25 гончарных заводов.
В 1802 году гжельские мастера нашли состав фаянсовой массы. В 1810 году Яков Кузнецов открывает первый фарфоровый завод в селе Ново-Харитоново, производство фарфора сосредотачивается в руках Кузнецовых. С 1920-го гжельский промысел приходит в упадок. Его восстановление начинается после Великой Отечественной войны силами местных энтузиастов. В 1972 году в Раменском районе Подмосковья открывается производственное объединение «Гжель», художниками которого был окончательно оформлен современный стиль гжельской росписи.
Раменский район — Москва
