Международную операцию по борьбе с сомалийскими пиратами мировые СМИ освещают широко и даже с некоторым придыханием, мол, она проводится с благородной целью поддержать общий порядок. О единогласно принятой в декабре 2008 года Резолюции 1851 Совета Безопасности ООН, призывающей членов этой организации принять все необходимые меры для обуздания сомалийских пиратов, обычно пишут, как о редком примере единодушия стран, заседающих в СБ. Но при более внимательном взгляде на проблему обнаруживается, что радоваться особо нечему — налицо провал управления, как международного, так и регионального, и именно это обстоятельство не позволяет обеспечить безопасность судоходства.
Защитная реакция
Волна пиратства в прибрежных водах Сомали стала нарастать в 1991 году после падения диктаторского режима Барре.1 Воспользовавшись воцарившимся тогда в стране хаосом, иностранные компании, которые, судя по всему, тесно взаимодействовали с мафиозными структурами, резко увеличили сброс токсичных отходов в этом регионе. А рыболовецкие суда со всего мира без всякой лицензии промышляли в богатых рыбой водах Сомали. Сведений на начало 90-х нет, но в 2005 году, по данным ООН, в водах Сомали постоянно находилось около 700 рыболовецких иностранных судов, большинство из которых действовали нелегально и использовали варварские методы ловли. По многочисленным свидетельствам сомалийских рыбаков, браконьеры всячески их запугивали, широко пользуясь услугами местных боевиков.
Естественно, это вызвало ответную реакцию: рыбаки все чаще стали атаковать иностранные суда. Постепенно такие акции приобрели чисто пиратский характер — захват заложников сделался массовым явлением.
В 2006 году так называемый Альянс исламских трибуналов (АИТ), поставивший перед собой задачу создать исламское государство, захватил власть в большинстве южных районов Сомали. Исламистам отчасти удалось навести какой-то порядок в прибрежных водах и снизить как количество незаконных заходов иностранных судов и объемы браконьерского отлова рыбы, так и активность пиратов. Однако в конце 2006 года Эфиопия, которую поддержали США и Запад, вторглась в Сомали, режим исламистов пал, и страна вновь погрузилась в хаос. Жалобы сомалийских рыбаков в ООН на участившиеся случаи нарушения правил рыболовства и захоронения отходов имели нулевой результат.
Ахмед Ульд Абдулла, специальный посланник ООН по Сомали, в июле 2008-го так охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «Это катастрофа для побережья Сомали, это катастрофа для экологии и народа Сомали». Петер Лер из британского Университета св. Эндрю называет все это «жульническим обменом»: страна получает около $100 млн ежегодно в качестве выкупа за захваченные суда, а Европа и Азия воруют рыбу на сумму в три раза большую — на $300 млн.
Пожнешь бурю
Но если раньше, когда появились первые сообщения о пиратских захватах, речь шла о защитной реакции местных рыбаков, то теперь мы имеем дело со спайкой бандитов с большой дороги разных мастей, организованной преступности, пиратов и мятежников. Они атакуют все виды судов — от траулеров до нефтяных танкеров. С января по сентябрь 2008 года в сомалийских водах было совершено 32% всех известных пиратских нападений в мире. Рыбаки тоже в этом участвуют. Кто-то действует на свой страх и риск, кто-то присоединяется к хорошо организованным группам пиратов, которые отнюдь не ограничиваются судами — они и на местных рыбаков нападают, и друг на друга. Организованные группы действуют наиболее активно. Они прекрасно вооружены, у них быстроходные суда, оснащенные системами спутниковой навигации, связью, они арендуют большие плавучие базы, что позволяет им проводить операции вдали от берега на большой акватории.
Власть, хоть она и слаба, тоже включилась в эту игру. Правители псевдоавтономной области Пунтленд выпускают «лицензии» на проход для иностранных судов, а те потом нанимают пиратов в качестве охраны. Местные бизнесмены и бизнесмены диаспоры, а также лидеры кланов финансируют пиратов, помогают им планировать операции, в результате чего в прибрежных городах Пунтленда сегодня наблюдается настоящий экономический бум, вызванный не чем иным, как пиратством. Пираты надевают на себя маски эдаких робин гудов, защищающих свое отечество от иностранной эксплуатации.
Не силой единой
Ясно, что с этим что-то надо делать. Но чисто военные меры явно малоэффективны: необходим комплексный подход, который давно известен экспертам в области антитеррористической деятельности, суть его — в сочетании мягких и жестких мер. Такой подход предполагает переключение внимания прежде всего на решение политических проблем Сомали, преодоление хаоса в этой стране, налаживание эффективного управления и экономики. Совместными усилиями необходимо помочь Пунтленду, где практически не функционирует правительство и который превратился в рассадник пиратства.
В выступлении на брифинге по поводу принятия Резолюции 1851 Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун подчеркнул: «Борьба с пиратами все же должна быть лишь одним из элементов комплекса мер, задачи которого — запустить процесс мирного урегулирования в Сомали, помочь восстановить безопасность в стране, улучшить управление, решить вопросы прав человека и ускорить экономическое развитие». За такой, более широкий подход высказались в ходе обсуждения резолюции и тогдашний госсекретарь США Кондолиза Райс, представители Африканского союза и Лиги арабских государств.
Генеральный секретарь ООН сообщил, что он обращался к правительствам 50 стран с предложением изыскать ресурсы, необходимые для формирования мощного контингента международных сил в Сомали, но безрезультатно. Международные силы сосредоточены исключительно на море. По меньшей мере 20 стран направили или обещали направить свои суда, в то время как в глазах сомалийцев все это выглядит как карательная экспедиция XIX века — сильные вступают в сговор, чтобы защитить свои экономические интересы, прикрываясь необходимостью поддержания «цивилизующих» усилий, под которыми в данном случае понимается продовольственная помощь. Больше половины тех стран, которые направили в воды Сомали суда, это либо страны, чей бизнес занимается рыбной ловлей по всему миру, либо — в акватории Индийского океана. И ни одна из них не предлагает ресурсов, которые были бы направлены на искоренение собственно причин пиратства.
Правда слабых
Такой подход только подрывает легитимность международных операций, более того, он порождает антизападные настроения и в итоге — экстремизм. Так, в эфире телекомпании «Аль-Джазира» уже все отчетливее слышатся робингудовские нотки: «пираты — это жертвы Америки и Европы, которые до сих пор используют развивающиеся страны как помойку для своих токсичных отходов». В одном из комментариев было недвусмысленно сказано: «Сброс отходов продолжается, хотя нам и твердят, особенно после высказывания Барака Обамы, что мы живем в мире, где нет деления на расы. Но это явно не относится к миллионам черных и мулатов, которым «посчастливилось» оказаться в фокусе империалистических интересов».
Факт остается фактом, ООН не смогла включить в Резолюцию 1851 положение об исключительных правах Сомали в особой экономической зоне, а также принять конвенцию, запрещающую сброс токсичных отходов.
Сомалийские уроки
Первое, там, где имеет место распад властных структур, возникают условия для возникновения радикальных группировок, которые довольно быстро начинают представлять угрозу не только для своих стран, но и для международного сообщества. Причем страны с распавшимися государственными институтами часто еще становятся желанной добычей для других государств.
Второе, характер военных операций изменился. Войны — это уже давно не известные нам столкновения между государствами. Современные войны — это, скорее, «народные войны». Потому что являют собой не столько даже межстрановые столкновения, сколько борьбу самых разных групп интересов: бандитских формирований, мятежных элементов, международных террористов. С таким клубком одной военной силой не справиться. Нужны политические и гуманитарные решения. А это, в свою очередь, требует ресурсов, терпения, политической воли, которых как раз и не хватает.
Очевидно, что бедность, неравенство, постоянная и всепоглощающая борьба за природные ресурсы — главные причины того, что безопасность мира постоянно находится под угрозой. Не решив их, мы будем бесконечно ходить по кругу. В водах Сомали в том числе.
1 Мохаммед Саид Барре — президент, по сути, диктатор Сомали, пришедший к власти в 1969 году в результате военного переворота.
Кристофер Джаспаро — адъюнкт-профессор Военно-морского колледжа США, специалист по вопросам национальной безопасности. Статья напечатана в YaleGlobal 6 апреля 2009 г.
Перевод с английского Анны Макаровой, The New Times
Все-таки в голове это не укладывается: могучие державы не могут справиться с кучкой пиратов, хозяйничающих чуть ли не на главном в мире морском пути. Почему — интересовался The New Times
Михаил Войтенко, главный редактор сетевого издания «Морской бюллетень — Совфрахт»: «Простых рецептов нет»
Почему, например, не формировать караваны перед входом в опасную зону и потом проводить их в сопровождении конвоя?
Караванная проводка давно уже существует. Но она неэффективна. Прежде всего потому, что военных кораблей не хватает. Да и судовладельцам, тем более в условиях кризиса, очень накладно ждать по 3–5 суток, пока формируется конвой. Надо еще учесть, что конвой — далеко не всегда гарантия безопасного прохода. Выхватывали суда и из конвоя. Это дело техники. Если идет 8–10 судов и с ними военный корабль, у пиратов есть 5–10 минут, пока тот успеет среагировать. Этого времени для захвата в большинстве случаев бывает достаточно.
Но если вероятность быть захваченным столь высока, может, выгоднее провести судно более длинным, но зато безопасным путем?
Смотрите, где-то 70% всего судоходства через Аденский залив, Суэцкий канал — из Европы или в Европу. Это — от 50 до 200 судов в сутки. 85–95% всех грузов в мире — от сырья до готовой продукции — идет морем. Существует налаженная структура. И налаживалась она столетиями. Если сейчас резко отключить один из главных мировых маршрутов, залихорадит всю мировую экономику. Потому что мощности флота, причем разного — танкерного, балкерного, контейнерного, — создавались на определенные маршруты. Создавались не по планам каким-то, а стихийно, рыночно.
Тогда почему на каждое судно не посадить десяток спецназовцев. Это, наверное, дешевле, чем платить выкуп.
В принципе, это самое надежное, хотя полной гарантии тоже не дает. Опять же, если на каждое судно сажать спецназ — спецназа не хватит. Я имею в виду настоящего, квалифицированного. Такого настоящего морского спецназа очень мало. У нас на всю страну их около 250 (вместе с ветеранами). А нанимать сухопутных спецназовцев — это уже не то. Здесь есть и чисто технические проблемы, и финансовые. Так что 70% судовладельцев, чьи суда ходят Аденским заливом или Индийским океаном в его западной части, предпочитают страховать их от риска захвата. Некоторые и без этого обходятся, принимая специальные меры безопасности, которые может обеспечить обычный экипаж.
Корабль — его ведь не спрячешь. Вот пираты получили выкуп — им же надо с ним на берег переправиться. Почему их в этот момент не «перещелкать», допустим, с вертолета?
Военные в Аденском заливе не могут отследить каждое захваченное судно, их едва хватает на крупные или со специфическим грузом, вроде «Фаины», вроде супертанкера «Сириус Стар». Пираты тоже не дураки, они уходят группами с судна. Причем очередная группа не покидает борт, пока предыдущая не достигнет берега, не сообщит, что все в порядке, они живы и здоровы.
Пираты действуют с быстроходных катеров. Как они умудряются выходить на них так далеко в море?
Они давным-давно используют так называемые суда-базы. Это хотя и небольшие, но мореходные суденышки, на которых можно далеко выходить в океан. С них они спускают шлюпки и атакуют, когда видят подходящую цель.
Как действуют военные: прикрывают корабли своей страны или есть какая-то координация?
Есть, но она — все жалуются — минимальна. Общее руководство имеется только у кораблей Евросоюза и НАТО. А вот эти все — особняком держатся, то есть Россия, Индия, Малайзия, Китай, Корея, Япония. Мало того, между собой иногда грызутся. Так, например, чуть не передрались китайцы с индийцами.
Есть ли какой-нибудь выход помимо налаживания нормальной жизни в самом Сомали?
Мы загнали себя в тупик, нагнав силу в Аденский залив. Теперь, если уйти оттуда, начнется бог знает что. А держать корабли очень дорого и малоэффективно. Они даже в Аденском заливе не могут обеспечить безопасность. А Индийский океан — он открытый. Там ничего не сделать. Естественно, проблема решается только в Сомали, и нигде больше. Нужно помочь правительству поднять экономику, навести в стране порядок. И параллельно формировать береговую охрану, ввести — с санкции ООН, конечно, — ограниченный контингент вдоль побережья, чтобы зачистить пиратские базы. Вот все это может решить проблему.
Последняя история с американским капитаном как-то ситуацию меняет или это просто эпизод?
Думаю, эпизод. Хотя американцы действительно встали на дыбы, а если становятся американцы на дыбы, то мало никому не покажется. Они действительно собираются как-то усилить борьбу с пиратами, хотя каким образом — не вполне понятно. Правительство Сомали в Могадишо предпочло бы иметь дело не с американцами, а с нами, русскими. Во-первых, в Сомали американцев не особо жалуют, и, во-вторых, у страны были очень хорошие связи с Советским Союзом. Там много людей, которые получили образование у нас. Поэтому они приглашают — пожалуйста, Россия, приходи, строй военные базы, держи корабли в наших водах. Давай развивать экономическое сотрудничество. Мы предоставим тебе квоты на вылов рыбы в наших водах, мы дадим тебе наши грузоперевозки. А в Сомали грузы идут. Туда везут продовольствие, строительных материалов очень много. А вот Россия пока безмолвствует.
Подготовил Александр Щербаков