Подъем!

За что, собственно, повесили Кондратия Рылеева? Сергей Муравьев-Апостол попытался хотя бы устроить военный мятеж. Бестужев-Рюмин — офицер, а Николай I был напуган неповиновением армии до истерики (хотя тщательно это скрывал), ведь он собирался опереться на мундиры, штыки и чиновничество. Пестель тоже из офицеров, распоряжался реальными военными силами, к тому же в его записках нашлись планы прямо-таки нечаевские или ленинские: террор, убийство всех представителей царской семьи, включая детей. Каховский, хоть и был поручиком в отставке, предвосхитил народовольцев, застрелив генерала Милорадовича, агитировавшего солдат разойтись. А за что повесили Рылеева? Поэт, штатский…
Декабрист Кондратий Рылеев, 215 лет со дня рождения которого исполняется 29 сентября, был поэтом нонконформизма. Поэтом гражданского неповиновения. Работая в российско-американской торговой компании, он стал законченным западником. Рылеев очень напугал следствие: он был абсолютно чужим, обогнавшим время на столетие. Сословная, неуклюжая, ржавая империя была в его глазах анахронизмом. И Николай с Константином тоже были для него ископаемыми. Он не был подданным, он ненавидел холопов и холопство. Рылеев был современником Тиля Уленшпигеля, Джорджа Вашингтона и Томаса Джефферсона, а не Ермолова и Бенкендорфа. Вешая его, власть пыталась повесить будущее. Как говорил Станислав Ежи Лец: «Обогнавшие свое время вынуждены потом его дожидаться в самых неудобных помещениях».
14 декабря 1825-го было вовсе не военным мятежом, а первым в нашей истории несанкционированным митингом (только вместо дубинок против них была картечь). Как, собственно, и марш-бросок Муравьева-Апостола: идти им было абсолютно некуда, хотелось выразить протест.
Декабристы стояли на Сенатской и не торопились идти брать штурмом Зимний, смутно сознавая, что это ничего не даст. Как изменить течение времени? Как освободить холопов вопреки их воле и воле их господ? В каждое имение не придешь с манифестом, и войск не хватит, чтобы насильно освободить огромную страну. С тем же успехом вместо оружия декабристы могли держать и ныне актуальный лозунг: «Долой самодержавие!» Прошло 185 лет, и снова демократическая элита одиноко стоит то ли на Сенатской, то ли на Дворцовой, то ли на Пушкинской, то ли на Триумфальной, сделав стратегию из собственной конституции: Стратегия-31, Стратегия-13. Немцов—Касьянов—Рыжков—Милов. Кто придет раньше: народ или каратели? Птеродактили свешиваются с кремлевской стены и щелкают клювами. Извечная поза русской интеллигенции: «Так просто. Кажется, сейчас усвоит моя земля бесхитростный урок. Но нет! Ржавеют воды, бабы воют. А мы встаем, когда приходит срок» (И. Ратушинская). Ни черта не изменилось за 185 лет. То же робкое ожидание оттепели, то ли константиновской, то ли горбачевской, то ли медведевской. Ведь формально декабристы вышли, чтобы поддержать старшего сына Александра I, великого князя Константина, слывшего либералом. А солдатики решили, что Сергей Муравьев-Апостол ведет их ратовать за Константина и «жену его Конституцию». ВВП явно счел бы это для себя мезальянсом и ДАМ — тоже.
Перед самым разгромом солдатики спрашивали у Муравьева-Апостола: «Барин, мы все поняли насчет свободы, только все-таки кто у нас будет царем?» И сегодня страна в тех же упованиях. Но Наум Коржавин был неправ, когда писал: «Ах, декабристы, не будите Герцена, нельзя в России никого будить». Рискнем еще раз, поднимем веки Вию. Пусть кончится эта путинская так называемая стабильность, стабильность холопства и равнодушия. Подъем! Будильник — оружие демократа.