Предприятие «Макеевуголь» объединяет семь шахт в Донецкой области. И эта семерка в феврале 2009-го добыла 289 тыс. тонн угля, что почти на 2% больше, чем было в феврале 2008-го. Но в прошлом году продукт реализовывался по 2 тыс. гривен за тонну, а нынче его рады сбыть и за 600. Почувствовали разницу? А уж горняки-то как ее чувствуют — затраты на февральскую добычу составили почти 150 млн гривен, а выручка недотянула и до 90 млн. Поэтому еще в начале зимы было принято героическое решение: все деньги бросить на выплату зарплат, а в городской бюджет, пенсионный фонд и т.д. платить перестать. Пока.
«Мое дело — уголек на-гораї выдавать, а дело начальства — платить мне зарплату, — говорит проходчик Сергей Приходько. — Мы в бригаде еще с осени договорились: если кому будут предлагать до лета сходить во внеплановый отпуск, мы работу прекращаем». — «И как, предлагали?» — «Нет, мы ж так договаривались, что начальники в курсе были — а кому охота на конфликт нарываться...»
Тема зимних отпусков в Донбассе — начало отчетного доклада о работе любого предприятия. С кем из шахтерских начальников ни заговоришь, он, если дела хоть как-то, но идут, с гордостью скажет: у нас отпуска — по графику, только плановые, никак не бесплатные и не бессрочные. И вообще мы способны угля намного больше вырабатывать, но рядом — Россия со своими демпинговыми ценами. В убыток они себе, что ли, работают?! И если она будет так вести себя и дальше, мы скоро своим углем затоваримся под завязку. Выход? А закрыть к чертовой матери границы на ввоз угля — хотя бы на время. Или лимиты какие-то ввести, но соблюдать их очень жестко.
Разговоры для дилетантов
Вы никогда не обмывали чужие контракты на поставки угля? Тогда вы не знаете, какое бывает настроение у человека, только что заработавшего миллион-другой (какая разница, в какой валюте, все равно много) на ближайший квартал, с апреля по июнь. Игорь Слесаренко, веселый менеджер из Таганрога, совсем не похож на человека, добровольно пошедшего на грядущие убытки. «Мы все обожаем считать чужие деньги, поэтому если они думают, что я работаю себе в минус, то и ради бога. Но этого на самом деле априори быть не может, поскольку те шахты, что я веду в России, строились позже украинских, и хотя бы уже поэтому там технологии поновее».
— Стало быть, и себестоимость угля меньше?
— Ну конечно! И я легко держу цену за тонну на $5–10 ниже украинской, а они опустить ее больше не могут — иначе просто разорятся. И контракт я спокойно на квартал предложить могу, а местные — не больше чем на месяц. Сплошные, как видите, выгоды.
— Но объемы добычи у них пока не падают...
— Тут две причины: первая — это зима, когда добывается много бытового угля, чтобы населению было чем топить. Эти объемы плюсуются к промышленным — чтобы цифра была солиднее. И вторая: они просто обязаны добывать его много, чтобы показывать — если не будет импортеров, мы и сами справимся. Но это все разговоры для дилетантов, реально качественного угля они производят совсем немного. И предприятиям, перешедшим на новые технологии, как, например, вдувание пылеугольного топлива, его просто не хватит, так что без российского угля им никак не обойтись. То, что Донбасс зимой продержался, — почти подвиг. Сейчас народ уже на огороды начнет отвлекаться, к морю потянется — в общем, дожили они до законных своих отпусков.
Знатный самогонщик
Но без потерь, конечно, дожили не все. Так, концерн «Стирол» в Горловке принял волевое антикризисное решение: отказался от услуг пожарных, выведя за штат все подразделения МЧС, чем очень расстроил начальника Главного управления МЧС Донецкой области Андрея Бондаренко. Он сильно сомневается в профессиональных навыках городских спасателей: «Они не смогут действовать столь же оперативно, как наши сотрудники».
Однако ж увольнений с сокращениями в шахтерском крае боятся далеко не все. В самом центре Донецка, на улице Артема, живет знатный самогонщик Василь Колесник, по совместительству работник шахты «Октябрьская». Знаменит Василь тем, что пошел уже восьмой год с тех пор, как соседи по подъезду пишут на него во все концы жалобы за то, что клиенты Василя употребляют купленный продукт, не выходя из подъезда, а бывает, что остаются там же и ночевать. Василь сначала подозрительно косился на прихваченный мной с рынка кулек с солеными огурцами — у него все-таки магазин, а не распивочная, но потом, под дегустацию (он налил лучшего, из бутыли «тильки для себе») оттаял и рассказал, что соседи своими доносами уже достали, кое-кого и поколотить за поклеп пришлось, хотя с ментами его сожительница и подельница Анна обычно «дюже шустро разбирается».
Хотя за одно из писем Василь соседям даже благодарен. Они написали на шахту, Василя вызвали по начальству, он прихватил самогоночки, сели, выпили и составили такой хитрый график появления Василя на работе, что с того дня его больше на службе пьяным никто не видел, а к трезвому какие могут быть претензии?! Но сейчас, с кризисом, когда магазинная водка не всем стала по карману, Василь уже сам подумывает, а не расстаться ли ему с родной шахтой, всецело отдавшись самогоноварению и подняв цену за пол-литра с пяти до шести гривен? А когда я спросил Василя, чего ожидать от кризиса в Донбассе в ближайшее время, он отнесся к этому сверхответственно и звонком пригласил зайти Толика, своего кореша с завода химизделий. Толик пришел скоро, отхлебнул, пожевал огурца и авторитетно объяснил гостю, что с настоящим кризисом надобно еще погодить:
— Я взрывчатку делаю, промышленную, для горняков. И вот если ее наперед заказывают меньше, чем обычно, значит, и добывать собираются меньше. Но всю зиму заказы шли на одном уровне, и на апрель сейчас столько же опять попросили. Так что хотя бы до мая все хорошо должно быть. А в общем, если тебе и дальше будет за кризис интересно — звони, я первым тут все узнаю.
Курс ЦБ РФ на 4 апреля 2009 года: 10 гривен=41,50 рубля.
Донецк — Москва
