Владимир Путин и бывший министр обороны Сергей Шойгу. Архивное фото (kremlin.ru)
Путин уволил нескольких заместителей предыдущего министра обороны и назначил на их место новых, в том числе свою племянницу Анну Цивилеву и сына бывшего премьера — Павла Фрадкова. Это подтверждение того, о чем мы говорили после неожиданного отстранения с поста министра обороны Шойгу и назначения Белоусова. Недоверие Путина генералам — это естественное следствие мятежа Пригожина летом прошлого года. С того времени, как это произошло, Шойгу был обречен. Путину мятеж показал, что люди, которые не относятся к корпорации выходцев из КГБ, люди, которые имеют боевой опыт или тесно связаны с теми, кто имеет боевой опыт, представляют для него угрозу.
Точно так же Сталин боялся героев гражданской войны, боевых командармов и в 1937 году вычистил всю верхушку Красной армии. Сейчас мы наблюдаем такой же процесс зачистки Министерства обороны, его верхушки. Причем каждым назначением Путин показывает и доказывает, что боится генералов и реально полагает, что они могут представлять для него угрозу. Знающие люди в Москве говорят, что Шойгу слишком слился с генералитетом и что Путин в какой-то момент понял, что Шойгу не столько ему друг, сколько братан Тимуру Иванову, и что он стал более лоялен своим генералам, нежели Путину.
Везде свои
Теперь посмотрим, что делает Путин. Он назначает министром обороны экономиста Белоусова. Мол, у армии триллионный бюджет и важно, чтобы деньги не разворовывали. Конечно, ему хотелось бы, чтобы воровали меньше, хотя отлично понимает, что коррупционная система выстроена снизу доверху и сверху донизу, и никакой Белоусов ее изменить не может. Но важнее другое — что Белоусов относится к категории «своих». Его дед работал в управлении охраны НКВД, там же, где служил дед Путина. И уже поэтому Белоусов значительно более доверенный человек, чем чужой Шойгу, или чужой Тимур Иванов, уж не говоря о таких генералах, как Попов, который позволил себе открыто выступить против верхушки Министерства обороны.
Совершенно неважно, что умеет, а чего не умеет делать Анна Цивилева, племянница Путина, насколько она профессиональный бухгалтер и управленец. Важно, что она лично обязана Путину
И теперь мы видим, что вместо людей Шойгу он ставит людей, лично преданных ему самому. Совершенно неважно, что умеет, а чего не умеет делать Анна Цивилева, племянница Путина, насколько она профессиональный бухгалтер и управленец. Важно, что она лично обязана Путину. То же самое с Павлом Фрадковым, сыном бывшего премьера Михаила Фрадкова, который с премьерства совершенно не случайно ушел руководить Службой внешней разведки, потому что Фрадков сам выходец из разведки, из Первого главного управления КГБ СССР. Фрадков был «свой», и сын его, конечно же, относится к этой узкой категории «своих», которые, как Путин надеется, скорее все-таки не предадут и защитят в случае гипотетического мятежа. Причем этот принцип лояльности, принцип корпоративной слаженности и корпоративной преданности (мы братство чекистское, мы тот самый чекистский крюк, который нас всех держит и на который — вот уж точно сказал генерал Черкесов — подвесили всю страну) Путин начал внедрять буквально с первых дней своего нахождения у власти.
Владимир Путин и Анна Цивилева. Фото: пресс-служба Кремля
Сразу стал делать то же самое, что было в последние 20 лет советской власти, а именно ставить на должности заместителей министров, руководителей служб, агентств и т. д. выходцев из КГБ, людей, которые контролировали, прежде всего, кэшевые потоки. То же самое было сделано во всех силовых ведомствах. Под министром внутренних дел Колокольцевым сидели и сидят гебешники. Все замы Бастрыкина, реальные руководители Следственного комитета — из госбезопасности. В таможенной службе, в налоговой службе, во всех гражданских министерствах обязательно сидят выходцы из КГБ-ФСБ, то есть члены этого невидимого «братства», закрытой корпорации с ее стилистикой отношений, поразительно точно описанной Владимиром Сорокиным в «Дне опричника» емкой метафорой свального греха.
То же самое происходило в Латинской Америке, когда там правили военные — это было их спаянное, закрытое братство. Именно военные в режимах военно-бюрократического авторитаризма представляли главную силовую составляющую режимов. Они занимались контролем над ресурсами, а непосредственно управлением экономикой занимались бюрократы-технократы. Ровно то, что происходит в России. Кабинет Мишустина — это кабинет технократов. Они не принимают главных решений. Они обременены проблемой, как снизить инфляцию или какую ставку рефинансирования назначить, то есть решают вопросы конкретной экономики. Тут Путин, надо отдать ему должное, чему-то научился, он знает, что например в Уругвае, где 12 лет у власти была военная хунта, она совершенно разрушила экономику и разорила страну — а Уругвай был Швейцарией Южной Америки. Поэтому Путин держит на местах, которые касаются непосредственно экономики, финансовых профессионалов. Он понимает, что ставить туда гебешников совершенно бесполезно. Но везде, где нужен контроль над сырьевыми и денежными ресурсами, где стоит вопрос лояльности ему лично, вопрос его личной выживаемости — там обязательно сидят люди из спецслужб.
Я напомню, что когда Путин только-только пришел к власти, была популярна идея авторитарной модернизации — якобы России нужен свой генерал Пиночет. Это шло от не лучшего знания предмета, хотя об авторитарной модернизации говорили многие замечательные люди, и даже экономисты Российской экономической школы: что надо заканчивать с властью олигархов, заставить всех платить налоги, и так далее. Казалось, что вот сейчас человек с сильной рукой и чистыми намерениями придет к власти и твердой рукой наведет порядок. Но довольно быстро стало понятно, что всё это абсолютная иллюзия. Сильная рука появилась, репрессивная составляющая не только появилась, а начала раскручиваться, политику стали зажимать, всякую оппозицию сначала начали заметать под ковер, а потом просто гнобить, пока не уничтожили полностью. Но это совершенно не помогло справиться с воровством, и это понятно, потому что та же история военно-бюрократических режимов Латинской Америки доказывает, что репрессии — не защита от коррупции, напротив, она в авторитарных режимах расцветает.
Диктатор в тупике
Что еще очень важно, мне кажется, в сегодняшнем решении Путина по смене заместителей министров обороны и замене «чужих» на «своих». Эта история говорит о том, что Путин не может себе позволить бесконечно продолжать войну.
Путин понимает, что каждый день продолжения войны — это хождение по минному полю, и рано или поздно мины начнут взрываться. Терпение номенклатуры на исходе, для Путина каждый день продолжения войны — это риск его устранения от власти
Все его рассуждения о том, что «мы готовы прекратить войну», если Украина согласится отдать захваченные Россией земли (а это 18% территории Украины), согласится с тем, что Донецкая, Луганская, Запорожская, Херсонская области являются составной частью Российской Федерации, — на самом деле, в переводе с путинского на русский, означает следующее: ему, Путину, крайне необходимо, ужасно надо закончить эту войну. Он понимает, что каждый день продолжения войны — это хождение по минному полю, и рано или поздно мины начнут взрываться. Российская номенклатура, которая не поддерживает эту войну, мечтает о том времени, когда будут сняты санкции и она сможет вернуться на свои виллы во Франции, виноградники в Италии и университеты Америки и Великобритании. Их терпение на исходе, и Путин понимает, что для него каждый день продолжения войны — это риск его устранения от власти. Возможностей, ресурсов человеческих, индустриальных и военных у него недостаточно, чтобы оккупировать всю Украину, особенно если Украине будет поставлять оружие весь Запад. Да, он сумеет убить еще тысячи украинцев и положить в «мясных штурмах» десятки тысяч своих граждан, но никакой окончательной победы над Украиной это ему не принесет.
Только что в Швейцарии прошла мирная конференция, и 80 стран мира подписались под коммюнике, в котором говорится о необходимости сохранения территориальной целостности Украины. То есть это прямой ответ на ультиматум Путина: в XXI веке вести себя как Адольф Гитлер не получится.
Саммит мира в Швейцарии. Фото: Ukrainian Presidency / ABACAPRESS.CO / Scanpix / LETA
Короче говоря, Путин реально понимает, что у него проблемы. Он реально боится, он понимает, что вопрос его выживания и выживания его ближайшего окружения, его семьи напрямую зависит от того, насколько быстро он прекратит войну. Он блефует, делает вид, что у него все получается, и надо отдать должное, он очень хорошо это умеет делать, до такой степени, что некоторые лидеры некоторых стран продолжают верить в его блеф. Но тем не менее даже сегодняшние перемещения в военном министерстве показывают — это сигнал о все увеличивающихся и мультиплицирующихся страхах Путина. Ему нужно срочно закончить эту войну. Я думаю, надо подождать несколько месяцев, и мы увидим, как Путин начнет придумывать варианты, которые позволили бы ему отползти с наименьшими потерями...
Вкупе с мирной конференцией в Швейцарии, которую организовала Украина, среди всех последних очень плохих новостей — это, наверное, первые более-менее неплохие новости.
* Евгения Альбац Минюстом РФ признана «иностранным агентом».
