«Всего-то, чтоб была свеча...»
Бэлла Ахмадулина
Есть разница между «окопной свечой», одним из символов моральной и даже физической деградации нации, и той свечой, которую зажигают — несмотря на опасность и вопреки жестокости режима — на стихийном мемориале. Не было никакой специальной организации — ей неоткуда взяться, зато был естественный порыв отчаявшихся, но не сдающихся людей.
Где это гражданское общество России, почему они не выходят на улицы и не снесут жестокий режим? Да вот же они — в судебных залах, в обретшем второе дыхание ГУЛАГе, в статистике политических преследований и внесудебных расправ, в списках «иноагентов» и «нежелательных» организаций, в очередях, которые выстраивались только за тем, чтобы отдать подпись за альтернативу на «выборах». Вот они, в очереди у Соловецкого камня на Лубянке, «Стены скорби» на проспекте имени Андрея Сахарова, человека, который олицетворял разум, честь и сопротивление системе, на мосту имени Бориса Немцова, человека, убитого этой системой девять лет назад.
Как срифмовались эти две февральские смерти — Бориса Немцова 27 февраля 2015 года и Алексея Навального 16 февраля 2024‑го!
Люди зажигали свечи у стихийных мемориалов памяти Алексея, человека, воплощавшего для них альтернативу. Альтернативу унизительному и жестокому выживанию, альтернативу, обозначавшую саму возможность нормальной и гуманной жизни.
Смерть Навального — поворотный пункт? Да нет же, эти поворотные пункты случились раньше. Когда автократ вернул в конце 2000-го года гимн страны, под который поднимали на работу узников сталинского ГУЛАГа, когда в 2003‑м арестом Михаила Ходорковского всем показал, как система будет отвечать тем, кто идет против нее, когда в 2007‑м на Мюнхенской конференции Путин показал миру свою дорожную карту перестройки мирового порядка под себя, когда в 2012‑м открыл фронт против своего же гражданского общества, когда в 2014‑м начал имперскую экспансию, разрушившую систему международных договоров, когда в 2020‑м провел процедуру помазания себя на царство, когда ввел войска в Украину в 2022‑м, когда в том же году вынудил граждан страны расплачиваться собственными телами за сохранение им власти.
Теперь он идет на обновление своей «легитимности» и всего того, что он сделал с городом и миром, без этой столь тяготившей Кремль конкуренции — с Алексеем Навальным, который умер так, как умирали до него бесчисленные политические зэки — за Полярным кругом, в местах с короткими, как плевок, харкающими названиями. Теперь автократ один на этом политическом Эвересте, покоритель вершин, сверхчеловек на ветру истории, одинокий король.
Они выбрали момент, когда общество подавлено, когда оно не может ответить автократу так, как делало это в 2011–2012 годах, выйдя на площади, как в 2015‑м, когда прошло молчаливым строем по столице бывшей империи, как в 2021‑м, когда в последнем отчаянном броске массово протестовало. У него, у ответственного гражданина, который любит свою Родину, был вынужден покинуть ее или до последнего пытается ее не покинуть, есть одно оружие — поминальная свеча.
И вот они — свечи и цветы, которые будут придирчиво осмотрены полицией, а потом собраны в мешки из-под мусора спустя несколько часов людьми без лиц. Что происходит в их душах, в душах этих уборщиков цветов? О чем они думают в эти минуты, что у них с совестью, кто их родители, откуда они вообще?.. Откуда эта жестокость, ненависть к собственным согражданам, это желание устранять все сколько-нибудь талантливое, светлое, совестливое, стоящее на их пути? Стремление сохранить власть? Но они бы и так ее сохранили. К тому же — возможно для них это новость — человек смертен, от него останутся только имя и репутация. Но им это не интересно. Они, эти уже немолодые мужчины и женщины, осклабившиеся в своей злобе и подозрительности, считают, что на их век ресурсов сохранения себя в каких-то ничего не значащих офисных креслах, хватит. А православная церковь простит все грехи — она сама очищается от всего светлого и христианского, и в кадровой политике, и в своих проповедях за смерть, а не за жизнь. После них — хоть потоп.
Навальный хотел, чтобы потопа не было. Чтобы у страны было будущее. А режиму, убившему его, нужно только прошлое. Они все опоздали родиться, им всем грезились околыши НКВД, поскрипывающие портупеи и сапоги, но вот вдруг им почти удалось вернуть страну в то баснословное время.
Вся история России — это циклы сталинизации и десталинизации. Потому и не случайно, что свечи было некуда нести, кроме как к местам памяти жертв политических репрессий. Потому этому режиму было так важно ликвидировать и растоптать «Мемориал», потому для него так необходимо переписывать историю и уничтожать память о преступлениях государства.
Они не наследники великой Победы 1945‑го, каковыми хотят себя представить, они наследники Большого террора 1938‑го и борьбы с «безродными космополитами» рубежа 1940‑х‑1950‑х.
Обществу же, не гражданскому обществу, а огромной массе людей, боящейся думать и брать на себя ответственность за страну, все равно. Все так же оно стояло в пробках, сидело в ресторанах, разговаривая о чем угодно, только не о политике, все так же проборматывало про себя заимствованные у телевизора оправдания неоправдываемому. Это было то же самое общество, которое в недоумении и страхе приняло «спецоперацию», которое после отравления Навального говорило, что это... «инсценировка» или «провокация западных спецслужб». Может быть, и смерть Алексея — тоже инсценировка? На то и был расчет — на тотальное, всепоглощающее равнодушие толпы...
Однако в те же самые часы самой обычной жизни равнодушных обывателей находились люди, которых сжигал изнутри стыд за то, что делается в их любимой стране, за чужую непроходимую индифферентность и покорность. Люди, которые несли свечи Алексею Навальному, как последнее оружие цивилизованного, не одичавшего, человека и гражданина.
* Алексей Навальный внесен в список «террористов и экстремистов».
** Андрея Колесникова Минюст РФ считает «иностранным агентом».
Фото: Танюг, АП