Евгения Альбац*: Евгений Вадимович, какая логика была в голове у Путина, когда он начинал войну в Украине, если он знал, что его самое современное оружие использует западные компоненты, а санкции будут обязательно? Он просто некомпетентный идиот?
Евгений Савостьянов: Я писал в свое время, что я не знаю других примеров, когда воюющие страны вели бы коммерцию совместно. И тогда же я писал о пяти ошибках Путина.
Первая ошибка вообще глобальная. Для него война — это промежуточное как бы действие. Это элемент войны с Западом, которую он решил вести, охваченный какими-то маниакальными идеями.
Вторая ошибка — это мечта о том, что «вот я приду — и украинцы падут к моим ногам».
Третья ошибка — что европейцы (в первую очередь) всегда будут уступать перед шантажом.
Четвертая ошибка: он не понимал состояния своей армии.
И пятая: он не понимал состояния экономики.
Я с ним знаком все-таки и могу сказать, что не стоит прибегать к крайностям в определении: он не гений и не идиот. Он среднего пошиба человек, в данном случае живущий в мире иллюзий, которые создаются по его собственному заказу для него самого.
В корне всех проблем было то, что он не рассчитывал на войну. Он рассчитывал на успешный поход. По типу того, что у него получилось, кстати говоря, с югом Украины, когда войска прошли практически без сопротивления на сотни километров. Если бы то же самое происходило на севере и на востоке, то все его замыслы осуществились бы в короткое время.
Но ошибка заключалась в том, что он не понимал настроения украинцев. Я люблю приводить пример, что это такой хронический идиотизм не одного человека, а нации. Я помню, с некоторой грустной улыбкой читал воспоминания Деникина, где он пишет, что в голову не могло прийти, что украинцы всего за 9-10 месяцев стали самостоятельной нацией, которая чувствует себя уже не русскими. А сейчас не 9-10 месяцев, а 9 лет прошло после крымской операции.
Конечно, непонимание всего того, что его ждет, привело ко всему последующему. Если бы украинцы не сопротивлялись, все бы его планы реализовались моментально. Но это была ошибка, связанная с наличием собственных иллюзий.
А то, что он не знал, что его армия сформирована не для ведения большой войны... Я, можно сказать, стоял у истоков. Я помню, когда я выбирал Сергеева в качестве будущего министра обороны, в заключительной беседе мы с ним говорили о том, что с запада никаких проблем у России не будет. Никто не будет на нас нападать, и нам там не с кем воевать, на западе. На востоке воевать с Китаем конвенциональной армией бессмысленно. Здесь расчет только на ядерное оружие.
Нам армия нужна только для южного подбрюшья. Там достаточно профессиональной группировки примерно в 350-400 тысяч человек, сформированной по бригадному принципу с постоянной комплектацией. Но это не армия для большого вторжения и не армия для большой войны.
Все это у него в голове перемешалось каким-то образом. Ну, знаете, человек еще к тому времени два года сидел в трюме, скрываясь от ковида, и чего там у него варилось...
Имитация и иллюзии
Евгения Альбац: А вы имели дело с Путиным, когда были заместителем руководителя администрации президента Ельцина? Или когда возглавляли Управление ФСБ по Москве и Московской области?
Евгений Савостьянов: Я не исключаю, что мы с ним могли познакомиться на фестивале «Виват Петербург!», когда Собчак проводил торжественные мероприятия, посвященные переименованию города, возвращению исконного имени, и делегация Москвы поехала туда. Наверное, я там с ним встречался, но я его не помню.
А так я его узнал, когда его назначили на должность даже не в управление делами, у Бородина я его не знал (П. П. Бородин — руководитель Управления делами президента в 1993–2000 годах. — NT), а когда он пришел в администрацию президента. Вместо Кудрина он был назначен на Главное контрольное управление администрации президента и пришел ко мне представиться.
Евгения Альбац: И какое он тогда произвел на вас впечатление?
Евгений Савостьянов: Может быть, если бы у меня не была опыта работы в этой системе, оно было бы другим. Ну, уровень начальника отдела Московского управления. Умеет держаться, ненавязчив в общении, умеет приспосабливаться к собеседнику. В школе КГБ этому всему учат с первого курса. Человек умеет нравиться, умеет налаживать контакты.
Евгения Альбац: Но Путин — президент Российской Федерации уже 22 с лишним года. Он всех выгнал к чертовой матери из страны, устроил войну и порушил две страны. При этом вы сами говорите, что у него перемешалось в голове во время ковида то, что касается возможности ведения войны. Пусть не идиот, согласна, но то, что он оказался некомпетентным, мне кажется, это очевидно.
Евгений Савостьянов: Дело не в том, что некомпетентный. Я это называю совокупностью иллюзий и имитаций. Ему нужно было видеть достижение несомненных успехов под его чутким руководством. И все радостно имитировали успехи, в частности все радостно имитировали наличие большой пятой колонны в Украине, которая создаст его войскам великолепные условия, все сделает практически за него. А у него в результате этих имитаций возникали иллюзии.
Я думаю, что тот факт, что Патрушев и Бортников пытались удержать его от начала военных действий в Украине на известном открытом заседании Совбеза, отражает их панику. Они-то знали, что все это туфта, что ничего этого не будет. Никто ведь не думал, что он всерьез начнет это делать. А когда началась проверка действием, весь этот карточный домик рухнул.
После Крыма возник стратегический тупик. Он не мог рассосаться сам по себе. Успех так называемой крымской операции привел к тому, что мы получили незаживающий стратегический фронт, который раньше или позже Россию ударил бы по лбу
Евгения Альбац: В том, что у России была совершенно превратная информация о пятой колонне в Украине, многие обвиняли генерала Беседу, который возглавлял разведку с территории и который, как утверждают, отвечал за создание агентуры непосредственно в Украине. Потом были слухи, что он арестован, потом не арестован. Что вы знаете о его судьбе?
Евгений Савостьянов: Последнее что я слышал — что он не арестован. Я с ним не общался довольно давно. Но я могу сказать, что иллюзии создавались не только по линии ФСБ. Возьмите всех этих наших активистов, которые осваивают большие деньги через всякие фонды, содружества, союзы — они же все наперегонки бегали в администрацию президента: «Ой, вы знаете, такой-то нам обещал...» Я это все проходил, когда мы работали по Чечне. Это такой информационный поток, что ты начинаешь просто злиться, потому что понимаешь, что тебе вешают лапшу на уши, и думаешь: как-то надо людей-то приучить, чтобы они хоть двадцать процентов правды говорили.
Информация шла и по линии ФСБ, и по линии президента, и по линии СМИ. Все же они дружно вопили: «Ой, нам только стоит нахмурить брови, туда войти — и всё, вопрос закрыт». Только генерал Ивашов, а следом за ним я и Ходоренок накануне писали и говорили: ребята, все будет не так.
Это было коллективное вранье в расчете на то, что деньги будут капать, а проверять никто не будет. Никому не приходило в голову, что Путин в какой-то момент в это дело поверит. На их несчастье он повелся на всю эту туфту и решил, что все так легко и просто можно сделать. Хотя справедливости ради надо сказать и другое, что он прав в том плане, что после Крыма, конечно, возник стратегический тупик. Он не мог рассосаться сам по себе. Успех так называемой крымской операции (я люблю ее называть «крымской затеей») привел к тому, что мы получили незаживающий стратегический фронт, который раньше или позже тем или иным способом Россию ударил бы по лбу. Ну вот Путин решил, что раз все говорят, что можно — ну значит можно.
Это результат его собственных иллюзий, вызванных имитациями, которые создавались по его негласному заказу: «Я хочу, чтобы мне говорили, что все в порядке, все хорошо. Я вам даю деньги, а деньгами мы зальем любую проблему. Вот вам миллиарды — пусть украинцы будут за меня». Ему говорили: «Владимир Владимирович, украинцы за вас. Миллиарды освоены. Нам бы еще пяток, еще троечку, еще парочку. Тогда 120% украинцев будет за вас». Но все при этом жили одной мыслью: ну не дурак же он полный, чтобы лезть туда. Понятно, что ты ничего не выиграешь. Ты можешь сдвинуть линию фронта на 100 километров, на 200, на 300, но это же стратегически ничего не меняет, где она будет проходить: по востоку Украины, по Днепру или по западу Украины. Ты оказываешься на линии фронта с гораздо более сильным противником.
Ракеты вместо штурмов
Евгения Альбац: Но вот скоро год и 8 месяцев войны. Ситуация совершенно патовая. Россия в межсезонье выстроила линию Суровикина. ВСУ пытаются пробить эту линию и сталкиваются с большими проблемами. И совершенно очевидно, что война сильно затягивается. Одновременно с этим Россия сейчас тратит 45% своего ежегодного федерального бюджета на военные расходы. Это в три или в четыре раза больше, чем до войны. Притом что довоенные расходы были уже колоссальными.
Россия обносится стеной. Железный занавес, который раньше сам Советский Союз выстраивал, сейчас выстраивают вокруг России. Из России уезжают все, кто может думать, создавать. Айтишники бегут из России, несмотря на все возможные поблажки, преференции и так далее.
Одновременно с этим Россия, Путин методично уничтожает Украину. Он уничтожил индустриальный восток. Он теперь разрушает порты, бьет по жилым зданиям, заставляя людей бежать из Украины. В Украине осталась половина от довоенного населения. Чего он в конце-то пытается добиться?
Евгений Савостьянов: Он же сам говорит, он фактически не скрывает: завладение всей территорией Украины. Есть идея фикс: Украины как враждебного государства не должно существовать. То есть оттяпать от нее по максимум, присоединить к России, а что не присоединим, то превратить в марионеточный режим. Но почему вы считаете, что ситуация патовая? Она меняется на глазах, меняется очень сильно. У нас перед глазами пример годичной давности: судьба Херсонского плацдарма. Это была территория оперативной глубиной примерно 45 километров. И без каких-либо существенных атак российские войска вынуждены были ее покинуть после того, как был разбомблен Антоновский мост. То есть это была стратегия высушивания плацдарма.
Плацдарм — это штука такая. Он хорош, когда ты наступаешь, тогда он тебе необходим и важен. Но если ты не наступаешь, то плацдарм — колоссальная обуза, и ты с ней вынужден маяться и бороться.
Вот сейчас у нас такой же плацдарм на юге. Его оперативная глубина примерно 85 километров. Это гораздо больше, чем может пробить «Хаймарс»: ближе 20 километров примерно его подводить нельзя, значит он прошибает на глубину где-то 50 километров. Поэтому украинцы пытались прорваться, зайти поглубже. У них там было два рубежа. Один рубеж Токмак—Волноваха, но он опять-таки мало что менял, потому что у России оставалась рокадная трасса вдоль побережья, которая не пробивалась «Хаймарсами». Поэтому ВСУ так сражаются за прорыв в сторону Азовского моря и за расширение клина. Пока они его не расширят на 60 километров, он не имеет оперативного значения. Но произошло другое — решение о передаче им гораздо более дальнобойных ракет. Эти ракеты заменяют наступательные операции на земле.
У меня есть соответствующее образование, меня учили ставить мины, снимать мины. Я знаю, что такое ползать ночью по полю, я понимаю, что темпы военных действий там определяются скоростью работы саперов. За ночь 100 метров максимум ты можешь разминировать, поэтому и скорость продвижения соответствующая — 100 метров в сутки. Даже Зеленский озвучил эту цифру. Но это уже неважно. Появление ракет, которые будут перебивать все магистрали, все рокады российской армии на глубину от побережья до линии фронта, превращает весь южный фронт в тот же плацдарм, как херсонский, но только несколько большего масштаба.
Евгения Альбац: Вы имеете в виду американские ATACMS?
Евгений Савостьянов: Главным образом. Cейчас немцы, англичане, французы дают Украине ракеты «воздух-земля». А самолетов, способных запускать эти ракеты, у них не так много, да и действовать этим самолетам тяжело. ATACMS будут стрелять с земли, с имеющихся установок. Быстро расколошматят все магистрали, ведущие из Крыма и Донецкой агломерации к южному фронту и оставят его практически без снабжения. То есть им не потребуются такие изнурительные штурмовые операции. Российские войска маневрируют, а на марше их удобно будет бить.
Евгения Альбац: Будут ли эти ракеты поставлены?
Евгений Савостьянов: Будут, будут.
Евгения Альбац: И тогда российские войска уйдут с оккупированной территории?
Евгений Савостьянов: Ну... повторится херсонское «трудное решение».
Евгения Альбац: Это смерть для Путина?
Евгений Савостьянов: Да никакая не смерть. Как известно, царский режим пережил поражение в первой Крымской войне вполне благополучно, ничего с ним не случилось.
Дотянуть до Трампа
Евгения Альбац: Во время холодной войны в странах Запада существовал КОКОМ (Координационный комитет по контролю за экспортом военной продукции), который объединял 17 стран — все ведущие страны Запада, включая Австралию. КОКОМ просуществовал до 1994 года, и это потребовало от Советского Союза создания супермощной научно-технической разведки. Но несмотря на успехи советских шпионов, в конце концов проблемы с электроникой, с компьютерами, с софтами стали одной из причин крушения советского ВПК, а вместе с тем и страны под названием СССР. Тогда, в частности, использовались цепочки компаний однодневок для закупки необходимого оборудования. Об этом много писали, в том числе о том, как работала советская разведка. А как сейчас России удается обходить санкции?
Где бы санкции ни вводились, поначалу все радостно их обходят, но это только начало. Все еще впереди. И санкции будут действовать, и нарастание технологического отставания
Евгений Савостьянов: Точно так же. У меня тоже есть опыт на этот счет. Мы в конце 70-х, в начале 80-х годов создавали систему прогнозирования горных ударов на глубоких рудниках Норильска. И там, в частности, возникла идея станции сейсмо-акустического прогнозирования горных ударов. Мелкие щелчки часто предвещают большой толчок, как мелкие землетрясения предвещают часто крупные землетрясения.
И выяснилось, что можно позаимствовать опыт у американцев. У них есть такого рода аппаратура. Мы тогда с вытаращенными глазами говорили: «Представляете, у них есть компьютер размером всего-навсего с тумбочку от письменного стола. Чудо какое». И нам во Внешторге сказали: «А деньги у вас есть?» Мы говорим: «Да, вот Норильский комбинат из своей выручки выделяет деньги, поскольку люди гибнут, техника гибнет. Для них это актуально». — «Ну да, можем достать. А сколько она стоит?» Говорим: «По каталогам столько-то». — «Вот если вы готовы выделить вдвое, то мы вам по специальным каналам сможем это дело привезти».
То есть натаскать-то можно через посредников. Вы знаете, что Армения, Грузия резко увеличили импорт всякой техники, в которой есть чипы.
Евгения Альбац: Турция, Казахстан...
Евгений Савостьянов: Да. То есть, грубо говоря, где американцы используют высокопроизводительный специализированный чип, наши используют то, что стоит в посудомоечной машине. Когда встречаются два существа на ринге, у одного из которых мозги работают в 20 раз быстрее, чем у другого, понятно чем закончится поединок, несмотря на пудовые кулаки у второго и маленькие кулаки у первого.
Нету альтернативы технологиям. Можно закупить продукцию, через всяких посредников обойти санкции. Но ведь не зря Министерство финансов США сейчас объезжает все страны, которые замечены в резком увеличении поставок в Россию. А тут надо в скобках оговориться, что мы же с вами видим радостные отчеты о том, что у нас импорт растет. А с какого ляда может расти импорт в стране, находящейся под круговыми санкциями? Не говоря о Китае, там идет массовая поставка в обход. И всегда так было. Где бы санкции ни вводились, поначалу все радостно их обходят, наслаждаются тем, что вот мы их, дураков обманули, они лохи, ничего не понимают, а мы нашли такие каналы, сякие, мы ребята ушлые, мы все равно их обыграем. Ни фига. Начинают потихонечку затягивать удавку. Я все время повторяю: ребята, это только начало. Хотя нам кажется, что вот уже 17-18 месяцев, а это только начало. Все еще впереди. И санкции будут действовать, и нарастание технологического отставания.
Я понимаю, на что надеется Путин — он надеется на выборы в США.
Евгения Альбац: То есть ему надо дотянуть до того времени, когда Дональд Трамп вернется в Белый дом, а это будет, если он победит на выборах в ноябре 2024 года и начнет править с января 2025-го. Вы хотите сказать, что до этого времени будет тянуться война?
Евгений Савостьянов: А у нее нет быстрого завершения. Завершить можно только одним из трех путей: либо когда Украина завладеет всей своей территорией, включая Крым, либо когда Россия завладеет всей территорией Украины, включая Закарпатье, либо когда Путин перестанет быть президентом. Должен сработать один из трех вариантов. Может сработать любой. Менее всего вероятно, что Россия завладеет всей территорией Украины. Остальные два более вероятны. Но я вполне допускаю, что ни один из этих трех вариантов не сработает до конца следующего года.
Киплинг писал: «Умей поставить в радостной надежде на карту всё, что накопил с трудом». Вот сейчас Путин ставит в радостной надежде на карту выборов в США то, что накопил за эти годы и все, что проиграл.
Возвращаясь к вашим словам о патовой ситуации. Я не вижу ее. Я вижу, что просто решение проблем будет несколько иным.
Евгения Альбац: Вы, с одной стороны, говорите, что Путин ждет возможного возвращения Трампа. И при этом вы сказали, что если американцы наконец передадут ВСУ ракеты дальнего действия, то с помощью этих ракет дальнего действия украинцы сумеют перебить поставки вооружений и продовольствия из баз Крыма, прежде всего. И тогда Россия просто будет вынуждена уйти с оккупированных территорий. Так?
Евгений Савостьянов: Я напомню, что через Крым идет 30% поставок южному фронту. 70% идут через Донецкую агломерацию, вдоль побережья. Но так или иначе, да, вы правы. Мне кажется, что если этих ракет будет много, то «трудное решение» приведет к потере всего южного фронта за исключением Крыма. Крым и Донецкая, Луганская зоны — это следующее направление развития военных действий или переговоров.
Фактор Китая
Евгения Альбац: На прошлой неделе мир с изумлением наблюдал кадры встречи двух диктаторов-изгоев — 70-летнего полковника Путина и 38-летнего генерала армии КНДР Ким Чен Ына.
Население Северной Кореи в шесть раз меньше, чем в Российской Федерации. ВВП на душу населения в КНДР — 1700 долларов в год, это одна из самых бедных стран мира. Поэтому обнимашки двух диктаторов-изгоев были довольным странными. Казалось бы, что́ Северная Корея и ее Ким Чен Ын могут предложить Российской Федерации с ее колоссальным военным бюджетом и колоссальным вооружением. Но оказывается — может. У российской армии большие проблемы со снарядами, а у Северной Кореи куча старой, но все еще функционирующей артиллерии. Что вы об этом знаете?
Евгений Савостьянов: У России проблема не только со снарядами. В России проблема со стволами, которые, конечно, поизносились очень сильно за это время. И большая проблема со станочным парком: изготовление стволов — это очень серьезная штука, требующая специальных станков, технологий. То есть их быстро не наштампуешь, не наклепаешь. Кстати говоря, это не понимают очень многие, кто недооценивает роль США в ленд-лизе во время Второй мировой войны. Они, дескать, <на фронте> не помогали, они станки какие-то присылали. Но это же основа военного производства!
У Кореи, конечно, большой запас снарядов и определенный запас стволов, низкокачественных, но тем не менее. Однако это заплатка в общих проблемах, чтобы протянуть время. Я убежден, что будет еще одна мобилизация. Предстоит значительное пополнение войск, войска надо вооружать, а собственных запасов уже видимо не хватает. И надо, может быть, просто дотянуть до выборов.
С моей точки зрения, это очень сомнительная стратегия. Делать в современной войне ставку на количество — хоть пехоты, хоть стволов — очень рискованно. В Украине благодаря союзникам, благодаря спутнику и навигационной разведке, благодаря в том числе партизанам, которые работают, или сочувствующим лицам, которые делятся информацией, есть подавляющее превосходство в осведомленности о ситуации на поле боя, поэтому сосредоточение войск очень затруднено. Вы же обратили внимание, что при появлении американских, французских и шведских гаубиц артиллерийские склады пришлось отводить на 30-40 километров в глубину, при появлении «Хаймарсов» — еще дальше. Когда Пригожин орал: «Где снаряды?» — добавляя известные выражения, надо понимать, что эти снаряды было надо еще подвезти.
А теперь, при появлении ракет, которые бьют на 300 километров, где ты вообще будешь держать всё это, как будешь подвозить? Ну, будут у тебя стволы. При этом стволы, которые проигрывают по дальности, практически являются жертвами в контрбатарейной борьбе. Сейчас у России есть некая компенсация: появилось довольно большое количество дронов разного типа. Но опять-таки, когда у той стороны за счет Рамштайна нарастающее технологическое превосходство, надо понимать, что эту проблему они решат со временем довольно быстро. Сейчас уже идет речь о поставках какого-то огромного числа антидроновых ружей.
Евгения Альбац: Но за что Ким Чен Ын будет поставлять российской армии стволы и снаряды? Ведь что-то Путин ему должен предложить.
Евгений Савостьянов: Конечно. А что показывали Ким Чен Ыну во время поездки? Фрегат «Шапошников», самолеты на авиабазе, в том числе стратегические.
Евгения Альбац: Космодром «Восточный».
Евгений Савостьянов: Мы должны ясно понимать, что все это постольку, поскольку у обоих клиентов один хозяин. Как Китай на это дело посмотрит, так оно и будет. Скажет Китай: «Не увлекайтесь, ребята, не шалите», — значит, не будет. А скажут: «Давай, ладно! Лишь бы мое производство не светил». Ну, будут поставлять. У Китая же своя игра, довольно сложная.
Надо быть большим романтиком, чтобы не понимать того, что корейцы могут запустить ракету что в одну сторону, что в другую, третью и четвертую
Евгения Альбац: Возвращаясь к Ким Чен Ыну. Я помню, в свое время появились документы, которые свидетельствовали о том, что отец нынешнего диктатора Северной Кореи обращался к Политбюро Советского Союза с просьбой помочь с ракетами, с ядерным оружием, с ядерным реактором и так далее. Я сама читала письмо в особых папках Политбюро ЦК КПСС, которое тогдашний председатель КГБ СССР Крючков писал в адрес Политбюро ЦК КПСС, в ответ на запрос, что стоит воздержаться от какой-либо помощи Северной Корее. То есть даже у советских было представление о том, что иметь дело с этим феодальным, диктаторским режимом одной семьи, которая высасывает все соки из собственной страны, чрезвычайно опасно. И Путин, кстати, вначале, когда он только пришел к власти, продавал себя Западу как переговорщика с Северной Кореей — что он воинственное пристрастие Северной Кореи пуляться ракетами сумеет притушить. Правильно ли я понимаю, что политика России в отношении Северной Кореи претерпела изменения и Россия теперь будет поставлять КНДР то, что необходимо северокорейскому диктаторскому режиму для производства ядерного оружия и баллистических ракет дальнего действия?
Евгений Савостьянов: Напомню, что Россия даже голосовала за принятие санкций в отношении Северной Кореи, за ограничение ее во внешней торговле, в режиме распространения вооружений и т. д. Идет торговля. Я не уверен, что речь идет о предоставлении стратегических ракет типа «Булавы», способных бить на 10 тысяч километров. В конце концов, надо быть большим романтиком, чтобы не понимать того, что корейцы могут запустить ракету что в одну сторону, что в другую, третью и четвертую. Я думаю, номенклатура военных изделий Северной Кореи все-таки Китаем контролируется, и они что нужно им дают, а что не нужно — и нам не разрешат дать.
Поэтому какого-то большого прорыва в вооружении Кореи по сравнению с тем, что они получают от Китая, я сейчас не вижу. Единственно, им подлодочки могут дать какие-то. Фрегаты мы и сами строить пока не можем. Можем, конечно, но очень медленно...
Евгения Альбац: А ракеты? Не случайно же Путин встречался с Ким Чен Ыном на космодроме «Восточный». Очевидно, что Ким Чен Ына интересуют ракетоносители, которые не получается у них сделать.
Евгений Савостьянов: Еще раз скажу, что то, что Китай считает нужным давать, я думаю, он даст им сам, а то, что Китай считает вредным в руках корейцев, Китай не разрешит давать. Может быть, кстати говоря, эти чрезмерные страстные контакты Кима и Путина поспособствовали переговорам китайцев с американцами, что нужно, в конце концов, как-то определить общий стратегический баланс, чтобы так не расползались...
Надо при этом признать, что у корейцев давно есть всякое оружие, но они его никогда не использовали, по большому счету. Для них это способ самоутверждения, но надо отдать им должное, при всем бряцании, при всех скандальных заявлениях они ни разу это в ход не пускали. Единственно, куда они ударили ракетой, это особая экономическая зона России. Недавно при испытаниях она туда залетела. Это такая ирония судьбы...
* Евгения Альбац в РФ признана «иностранным агентом».
Фото: РИА Новости
