Дело по статье 286 ч. 3 УК РФ «Превышение должностных полномочий с применением насилия» в отношении майоров Алексея Иванова и Бориса Нефедова было заведено как раз, когда они, как утверждают сами милиционеры, «подобрались к вершине коррупционной цепи» в чувашском ГИБДД. Масштабную проверку деятельности стражей порядка на дорогах сотрудники отдела собственной безопасности чувашского МВД начали после того, как в местной газете «Закон и коррупция» была опубликована статья о незаконных подработках гаишников и о том, как начальник Межрайонного экзаменационного отдела (МЭО) ГИБДД Чувашии подполковник Александр Казачков вместе со своим заместителем Юрием Григорьевым построили себе коттеджи в престижном районе республики.
Прейскурант от ГИБДД
«Работа против взяточников в ГАИ велась и до публикации, — рассказал The New Times майор Иванов. — Начиная с 2008 года было много сделано в этом направлении. Казачков с Григорьевым понимали, что кольцо вокруг них сжимается». В ходе проверки офицеры ГИБДД пояснили, что строительством коттеджей и покупкой земли занимались не они, а их жены, оформившие для этого кредит. «Согласно декларации, заработок подполковника Казачкова — 250 тыс. рублей в год, — ставит под сомнение правдивость этой версии Иванов. — Жены взяли в кредит по 500 тыс. рублей. Но на эти деньги нельзя купить ни участка в 10 соток, ни построить шикарный коттедж». Зато на другие деньги — можно.
Алексей Иванов так описывает прейскурант услуг, которые оказывали в ГИБДД: если не считать такие мелочи, как оплата удачной сдачи экзаменов (2000 руб.) или приобретение талона техосмотра (1500 руб.), то самым прибыльным был бизнес по продаже «блатных» номеров. «Престижные номера, например, 003 или 007, продавались автовладельцам по 50 тыс. рублей, — уверяет майор Иванов. — В Москве, конечно, цены значительно выше, чем в Чувашии. Знаю, что даже в Нижегородской области за такие же номера берут уже по 120 тыс.». Менее престижные номера, оканчивающиеся двумя нулями (200, 400, 600), шли по цене 15–20 тыс. рублей за штуку. Так называемые зеркальные номера — 626, 787 — «всего» 5 тыс. рублей. Майор Иванов утверждает, что гаишники без особой нужны не тормозят автомобили с такими номерами: «Если номер состоит из трех одинаковых цифр, значит, это бизнесмен, имеющий связи в руководстве ГИБДД. Если в начале номера два нуля, скорее всего, владелец авто — выходец из силовых структур или имеет в них связи. Если в номере три буквы «А» — это кто-то из чиновников, их родственников или друзей. Постовой, конечно, не хочет себе наживать лишних проблем, так что, заплатив один раз за такой «блатной» номер, вы можете чувствовать себя на дороге более или менее спокойно». При этом офицер признает: у него у самого такой же «блатной» номер, но сразу оговаривается: «Только я не платил, мне по дружбе знакомые сделали».
Майорское дело
Борьба между ОСБ МВД Чувашии и руководством ГИБДД вошла в финальную стадию в марте, когда сотрудникам отдела собственной безопасности удалось наконец поймать своих коллег, что называется, за руку. В отдел обратился гражданин, рассказавший, что его дочь дважды безуспешно пыталась сдать экзамен по практическому вождению и ей намекнули, что для успешной сдачи экзамена надо заплатить. Сотрудников Межрайонного экзаменационного отдела ГИБДД взяли при получении взятки 2 тыс. рублей.
Передававший деньги посредник после беседы с сотрудниками ОСБ подписал обязательство о явке на следующий допрос и расписку о том, что не имеет претензий к задерживающим его милиционерам. Но уже спустя два дня он обратился в центральную городскую больницу Чебоксар с жалобой, что был избит сотрудниками ОСБ МВД при задержании. «Как следует из наших материалов, выбивая показания, они били его табуреткой», — рассказал сотрудник прокуратуры, работающий с делом майоров Иванова и Нефедова.
Майоры говорят, что давший на них показания свидетель Ядуркин родился в одном районе с руководителями МЭО ГИБДД Казачковым и Григорьевым (с женой последнего он рос в одной деревне), а также с руководителем отдела по расследованию особо опасных преступлений следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Чувашской Республики Родиславом Родионовым, который и возбудил против них уголовное дело. «Наша республика маленькая, все друг друга знают, и хотя это не Кавказ, конечно, но клановость и кумовство в Чувашии развиты тоже очень хорошо», — говорит Валерий Козлов, главный редактор газеты «Закон и коррупция», с публикации в которой и начался конфликт между офицерами ОСБ и ГИБДД.
«Сейчас ситуация находится в подвешенном состоянии», — рассказал Алексей Иванов The New Times. В письме майоров, которое поступило в редакцию, говорится: «Помогите нам, пожалуйста, отстоять если не нашу свободу, то хотя бы честь офицера. Мы не боимся объективного расследования возбужденного в отношении нас уголовного дела и рассмотрения его в суде, но очень просим Вас посодействовать, чтобы это происходило в любом другом субъекте РФ, так как шансов на его объективное рассмотрение в Чувашии у нас нет». Подобное же письмо получили несколько депутатов Госдумы, один из которых направил по этому поводу запрос главе МВД Рашиду Нургалиеву. Министр, в свою очередь, перенаправил бумаги начальнику ДСБ МВД генерал-лейтенанту Юрию Драгунцову. «Сейчас министерство встало на сторону майоров, но СК при прокуратуре продолжает настаивать на их виновности, — рассказал The New Times собеседник в МВД Чувашии. — Чем закончится это противостояние силовых структур, прогнозировать я не берусь. Но наше расследование уже показало, что заявивший на особистов свидетель обращался аж в четыре больницы, фиксируя якобы полученные им при допросе травмы. В связи с этим возникает подозрение, зачем честному человеку ходить по нескольким больницам, чтобы засвидетельствовать телесные повреждения? Хватило бы обращения в одну».
Майор Иванов рассказывает, что после того, как в конфликт вмешалась Москва, его вызывали руководители республиканского МВД и журили: «Что ж ты на таких монстров в ГИБДД полез? Умнее надо было действовать, осторожнее, а не напролом». Так что если дело против майоров будет в итоге закрыто, им предстоит освоить новую науку: бороться с коррупцией «по-умному». Если не закроют — не бороться никак.