Ревальвация на марше

Спор о том, насколько переоценена какая-то валюта, может продолжаться очень долго. Тот факт, что валютные резервы Китая рас­тут в течение многих лет (они составляют $2,45 трлн), означает, что денежные власти страны не дают рынкам самим нащупать равновесие. Долгосрочные издержки такой политики известны: в экономике накапливаются структурные диспропорции — те отрасли, в которых производятся товары, торгуемые на международном рынке, привлекают львиную долю инвестиций. Кажется, что в этом плохого? Для экономики типа российской, например, быстрое развитие таких отраслей было бы подарком. Проблема в том, что страна постепенно становится заложником спроса на ее товары — аналогично тому, как страна, богатая природными ресурсами, становится заложником ресурсных доходов. 

Основа экономического роста Китая — дешевый экспорт: одежда, обувь, посуда, игрушки… Между тем финансовый кризис 2008–2009 годов показывает, что быстрый рост мировой экономики при минимальной инфляции в последние два десятилетия был скорее аномалией, чем нормой. Развитые страны вышли из кризиса с огромными долгами, что обещает высокие процентные ставки и низкие темпы роста на обозримую перспективу. А если в ближайшее десятилетие относительно быстрый рост Америки и Европы не возобновится, китайскому экспорту придется плохо. Почему же китайскому руководству трудно изменить проводимую политику? Потому что удорожание юаня, пусть и снижающее риск нового мирового кризиса, будет иметь ощутимый негативный эффект для самой КНР. Если подорожает юань, прибыли китайских фирм-экспортеров упадут, за тот же самый труд им придется платить в долларовом выражении дороже. Для страны, в которой экономический рост традиционно двигался ориентированными на экспорт отраслями, это ощутимое затруднение. 

Американские экономисты Барри Эйшенгрин и Эндрю Роуз из Калифорнийского университета в Беркли решили помочь китайскому правительству и посчитали «цену удорожания». Для этого им пришлось изучить 27 эпизодов, в которых правительства разных стран в разные годы переходили к более свободному курсу, и своя валюта в результате дорожала по сравнению с долларом. Итоги таковы: темпы роста экономики в годы, следовавшие за переходом, снижались примерно на 1 процентный пункт. Однако никаких катастроф экономического развития не наблюдалось. Нет причин опасаться ни банковского кризиса, ни падения уровня инвестиций, ни значительных потрясений на фондовом рынке. 

Короче, китайское правительство вполне могло бы отпустить юань в свободное плавание и дать ему реально подорожать. Однако оно пока держит свою валюту на коротком поводке, и всему остальному миру только и остается взывать к его чувству ответственности.