Два классика неформальной литературы и столь же неформального искусства объединили усилия и выпустили необыкновенную книгу 
Это не стихи с картинками и не картинки с подписями.
Это опыт двух мудрецов, с любовью собранный под одну обложку. Борис Жутовский и Игорь Губерман, полтора века на двоих — Харьков и Москва, русское шляхетство и русское еврейство, пять оттепелей, восемь застоев, «одиннадцать императоров» (посчитано Б.Ж.), тюрьма и просто опала, смерть близких, эмиграция и упрямый труд на Родине, поэт и художник... Друзья с таких времен, которых многие из нас, слава богу, не застали.
Теперь — еще и соавторы.
Даже удивительно, как это они раньше не сообразили! — до такой степени в масть легли хрестоматийные «гарики» под легкую руку Бориса Жутовского.
Карикатурный человечек, в котором легко опознается сам Губерман (нарисованный с той мерой смелости, какая может быть дозволена только близкому другу), весело разгуливает по страницам этой книги. Иногда в этих прогулках к нему присоединяется сам художник (нарисованный в том же легкомысленном ключе). Как и полагается богеме, их общество время от времени украшают голые бабы, нарисованные с не меньшим знанием дела…
Демонстративная сниженность сюжетов — трамплин хитрющего устройства: мысль поэта вдруг взмывает туда, где высоко, холодно и страшно, и кисть художника (уже кисть, а не карандаш!) следует за ней.
Это не иллюстрации, разумеется, — картины Жутовского писались десятилетия напролет. Борис Иосифович начинал в те же годы, что и Игорь Миронович, а сечь его за неформат власть начала, пожалуй, даже раньше: юный «абстракцист и пидарас» Боба Жутовский в окружении партийного зверинца на легендарной выставке в Манеже 1962 года — заметная зарубка в истории страны.
В России надо жить долго, и Борис Иосифович дожил до сроков, когда его «картинки» вошли в цену и стали классикой. Рядом с ним, на свободе и даже в безвизовом режиме, живет и пишет его друг и тоже давно классик — Игорь Губерман.
Подольше бы.
И хотя адресат этой просьбы не вполне ясен, но попытка не пытка.
Напрасен хор людских прошений,
не надо слишком уповать,
ведь Бог настолько совершенен,
что может не существовать.
Книга вышла удивительная — смешная, трогательная, высокая, мудрая и молодая. Разумеется, молодая! — ведь ее авторам всего полтора века на двоих…
Это не стихи с картинками и не картинки с подписями.
Это опыт двух мудрецов, с любовью собранный под одну обложку. Борис Жутовский и Игорь Губерман, полтора века на двоих — Харьков и Москва, русское шляхетство и русское еврейство, пять оттепелей, восемь застоев, «одиннадцать императоров» (посчитано Б.Ж.), тюрьма и просто опала, смерть близких, эмиграция и упрямый труд на Родине, поэт и художник... Друзья с таких времен, которых многие из нас, слава богу, не застали.
Теперь — еще и соавторы.
Даже удивительно, как это они раньше не сообразили! — до такой степени в масть легли хрестоматийные «гарики» под легкую руку Бориса Жутовского.
Карикатурный человечек, в котором легко опознается сам Губерман (нарисованный с той мерой смелости, какая может быть дозволена только близкому другу), весело разгуливает по страницам этой книги. Иногда в этих прогулках к нему присоединяется сам художник (нарисованный в том же легкомысленном ключе). Как и полагается богеме, их общество время от времени украшают голые бабы, нарисованные с не меньшим знанием дела…
Демонстративная сниженность сюжетов — трамплин хитрющего устройства: мысль поэта вдруг взмывает туда, где высоко, холодно и страшно, и кисть художника (уже кисть, а не карандаш!) следует за ней.
Это не иллюстрации, разумеется, — картины Жутовского писались десятилетия напролет. Борис Иосифович начинал в те же годы, что и Игорь Миронович, а сечь его за неформат власть начала, пожалуй, даже раньше: юный «абстракцист и пидарас» Боба Жутовский в окружении партийного зверинца на легендарной выставке в Манеже 1962 года — заметная зарубка в истории страны.
В России надо жить долго, и Борис Иосифович дожил до сроков, когда его «картинки» вошли в цену и стали классикой. Рядом с ним, на свободе и даже в безвизовом режиме, живет и пишет его друг и тоже давно классик — Игорь Губерман.
Подольше бы.
И хотя адресат этой просьбы не вполне ясен, но попытка не пытка.
Напрасен хор людских прошений,
не надо слишком уповать,
ведь Бог настолько совершенен,
что может не существовать.
Книга вышла удивительная — смешная, трогательная, высокая, мудрая и молодая. Разумеется, молодая! — ведь ее авторам всего полтора века на двоих…
И. Губерман, Б. Жутовский. Открытый текст —
СМБ-ГАЛЕРЕЯ, Москва, 2010