Военком г. Дмитрова проговорился: оказывается, есть планы отменить единственный реализованный пункт былой военной реформы — годичный срок призывной службы. Весенний призыв-2023 будет рассчитан на полтора года службы, осенний — уже на два. Проговорку военкома стали опровергать вышестоящие инстанции, ведь такого рода новости могут лишь усилить и так уже чрезмерную тревожность населения. А логика в словах военкома есть — Россия возвращается в доисторические времена, почему бы ей не превратиться в одну большую казарму.
Так приспосабливаются к жизни в концлагере, когда не известен срок освобождения
Рабочий и колхозница с кувалдой
Путинизм есть большая казарма/тюрьма плюс архаизация всей страны. А пока еще страна не провалилась в XVI век, в рамках движения машины времени в прошлое, ведутся, например, поиски названия для детской организации, которая будет представлять собой реинкарнацию пионерии. Путин при поддержке элит, которые и на этот раз не сказали слова против, движется к «технологическому суверенитету», что означает неизбежное технологическое отставание: кувалда станет не только орудием казней, но и символом ручного труда. Безработица в такой ситуации России не грозит — рабочий и колхозница возвращаются.
Путин требует рождаемости на уровне патриархальных обществ, но демографические показатели в период перманентной «спецоперации» естественным образом уверенно идут под уклон: 2022-й станет первым годом за многие последние десятилетия, который Россия закончит с отрицательным естественным приростом. Путин и здесь ухитрился добиться целей, прямо противоположных задуманным.
Потребительский рынок в таком состоянии, что граждане переходят к сберегательным моделям поведения. Однако, несмотря на усталость от «спецоперации», многие к ней привыкли и готовы жить в обстоятельствах военного времени неопределенно долго — так приспосабливаются к жизни в концлагере, когда не известен срок освобождения.
Синдром заложничества
На этом фоне в Кремле решили создавать как можно больше позитивных информационных поводов (а этот тренд стал заметен буквально в день «сдачи» Херсона, когда Путин вдруг поучаствовал в 75-летии до того никому не известного Федерального медико-биологического агентства), и даже запросили помощь госкомпаний в поиске вариантов позитивных мероприятий. Эта новость пришла в тот момент, когда после российских ракетных обстрелов из-под завалов жилого дома в Кривом Роге извлекали тело полуторагодовалого мальчика…
Кремлю не хватает аргументов, для того чтобы продолжать оправдывать то, что он делает. Не хватает новостей, чтобы снизить тревожность и усталость населения. Зато есть ресурсы для обмана, причем самого себя — экономическая статистика либо подвергается манипуляциям, либо скрывается. Однако население — именно население, а не ответственные граждане, которым интересно, куда идут их налоги и не трансформируются ли они в ракеты, падающие на головы детей в Украине — продолжает приспосабливаться к текущим обстоятельствам жизни.
Синдром заложничества порождает стокгольмский синдром — нашего начальника не любят, а потому он решил разрушить весь мир, включая наш собственный, но что ему, бедолаге, оставалось делать...
Путин внушает себе и населению, что его «спецоперация» — это, по сути, продолжение Великой Отечественной войны
За свои поражения Путин отыгрывается на собственном населении, «бомбежки Воронежа» продолжаются в виде репрессий, беспредела законодателей, силовиков и «правоохранителей», закрытия страны, ухудшения уровня и качества жизни россиян и вообще порчи человеческого капитала, в том числе насаждением идеологии путинизма с помощью телевизора и системы образования. Все должны приносить жертвы. И они приносятся. Ситуация не уникальная в истории, но уникальная для XXI века.
Адаптивное долготерпение и, говоря словами Герцена, «тупосердие», воспитываемое в массах «спецоперацией», лишь наращивает мозоль на душах и умах существенной части россиян, готовых смириться с тем, что кошмар, стартовавший 24 февраля 2022 года, может длиться бесконечно.
Путин внушает себе и населению, что его «спецоперация» — это, по сути, продолжение Великой Отечественной войны. А на самом деле, если его действия и продолжение чего-либо, так это блокады Западного Берлина в 1948-м, подавления восстания в Берлине в июне 1953-го, вторжения в Венгрию в 1956-м и в Чехословакию в 1968-м, войны в Афганистане, чеченских кампаний, грузинской кампании 2008-го, аннексии Крыма и боевых действий на Донбассе в 2014-м. Силовая составляющая советской и постсоветской власти никогда не прекращала воевать, весь мир считала «дальними рубежами нашей Родины», Америку — вечным врагом, людей, стремящихся жить нормально и счастливо в своей России, — «национал-предателями», «иноагентами» и «пятой колонной». На какое-то время эти дикие самоедские представления могли засыпать, но их, как выяснилось, можно очень быстро разбудить. Что Путин последовательно делал, начиная со своего возвращения на президентский пост в 2012 году.
Человек-автомат
Путин доказал всем, что «всемирная отзывчивость» русской души — миф, воображаемая сущность. Неспособность и, главное, нежелание получать достоверную информацию, нечувствительность к чужому (и даже своему!) горю, абсолютное равнодушие и сосредоточенность на собственном выживании — все эти свойства массовым образом были предъявлены изумленной публике, и тем самым россияне были приравнены в сознании мира к немцам образца 1945 года.
Кремль продолжает спекулировать на притеснении русской культуры, но к ней он не имеет никакого отношения. Какими циниками и невежами нужно быть, что повесить на развалинах Мариупольского драмтеатра, где шли спектакли по произведениям русских и советских классиков, портреты Пушкина, Толстого и Гоголя. За цитирование Толстого дают административные наказания. Вся русская литература противопоставляла себя жестокой и тупой русской власти. И надо же было Путину унаследовать из сего багажа отечественной истории эту жестокость и тупость, а не стремление к нормальной жизни, модернизации и вестернизации. Из всех уроков Столыпина Путин выучил только мантру «Нам нужна великая Россия». Упрощение понимания истории до уровня представлений среднестатистического офицера КГБ — залог продолжения деградации человеческого капитала нации.
Антропологический кризис нации продолжается
Самое страшное в катастрофе 24 февраля — это то, что она не заканчивается. Да и началась она отнюдь не в 2022 году. Началась она в августе 1999-го, когда исполняющим обязанности премьер-министра стал потерявший в 1996 году работу в Питере скромный, но цепкий чиновник с гебешным бэкграундом. Российская история и политика сильно персонифицированы, и в этом ее проблема: по воле одного человека институты добровольно-принудительно перестают работать, а массы в полном соответствии с «Бегством от свободы» Эриха Фромма и прочими бесчисленными исследованиями и свидетельствами из начала-середины XX век погружаются в сумрак конформистского сознания.
«Современный человек все еще охвачен беспокойством и подвержен соблазну отдать свою свободу всевозможным диктаторам — или потерять ее, превратившись в маленький винтик машины: не в свободного человека, а в хорошо накормленный и хорошо одетый автомат», — писал Фромм в предисловии к 25-му (!) изданию своего труда, впервые увидевшего свет в 1941 году.
Проблема в том, что «автомат» еще и плохо накормлен и скверно одет. Но все равно предпочитает, по тому же Фромму, становиться частью доминирующей в обществе силы: «Индивид целиком отрекается от себя…, от собственной свободы, но при этом обретает новую уверенность и новую гордость в своей причастности к той силе, к которой теперь может себя причислить. И кроме того, приобретается защита от мучительного сомнения».
Сомнение предполагает рефлексию, рефлексия — избавление от равнодушия и отрицания собственной ответственности в режиме «Руководству виднее» и «Я человек маленький, от меня ничего не зависит». Можно вывести человека из гарнизона, но вывести гарнизон из человека сложнее. Антропологический кризис нации продолжается.