Распределили почти 5 млрд рублей весьма специфически. Ни копейки из них не пойдет на то, в чем действительно нуждается кинобизнес.
Хитрости распределения
Во-первых, кинопроизводители в один голос говорят: чтобы кинематограф мог развиваться, требуются серьезные меры по борьбе с пиратством, в том числе на законодательном уровне. Подчини государство пиратский рынок DVD легальным правилам торговли — прибыль российских правообладателей выросла бы на $1,5–2 млрд. Не подаренных властью из средств налогоплательщиков миллиардов, а своих, честно заработанных. В распоряжении властей для борьбы с пиратством имеются и технологии такой борьбы, и специалисты, но четкой программы нет даже на уровне заявлений.
Во-вторых, отечественному кинематографу для формирования системы полноценного кинопроката и получения позволяющей выживать прибыли элементарно не хватает кинотеатров. Сейчас в стране их 700 (2000 экранов). По всем мировым меркам нужно в 3–4 раза больше. Прежде всего — в небольших городах, где живет подавляющее большинство населения страны. Исполнительный директор Фонда поддержки кино Сергей Толстиков заявил, что «существуют конкретные проекты увеличения числа экранов до 4–5 тыс.», однако в какие сроки и где они будут осуществляться — неясно.
Часть денег — 1,4 млрд рублей — поступит в Минкультуры, и официально заявлено, что они предназначаются на поддержку авторского, документального, детского кино и на дебюты. Председатель Комитета Госдумы по культуре единоросс Григорий Ивлиев уверяет: «В сфере артхаусного кино Министерство культуры объявило конкурс, в рамках которого было подано 30 заявок, причем заявки принимались как от кинематографистов восьми отобранных компаний, так и от свободных художников. Дебютное, авторское кино также спонсируется, и государственную помощь эти проекты получат уже этим летом». Однако попытка The New Times получить подтверждение от чиновников вызвала в министерстве настороженность, на вопросы, посланные по электронной почте, ответы не пришли, а телефонную трубку просто перестали брать.
Часть денег выделяется на совсем уж странные нужды типа «продвижения российского кино за рубежом». Мало нам позора с Русским домом на Олимпиаде, теперь, видимо, такие же «русские шапито» вместе с цыганами, медведями, чадами и домочадцами чиновников на деньги налогоплательщиков будут кочевать с кинофестиваля на кинофестиваль. Те, кто консультировал правительство, как-то позабыли разъяснить, что если хороший фильм есть, его заметят в мире и без 112 млн рублей на «продвижение за рубежом». А если его нет, то какую сумму ни потратишь, делу это не поможет.
Львиная же доля денег, 2,86 млрд рублей, предназначается Федеральному фонду социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии. Фонд был создан в конце 2009 года по итогам заседания правительственного совета по развитию отечественной кинематографии под председательством премьер-министра Владимира Путина. Основной задачей фонда объявили распределение этих самых миллиардов между «лидерами отрасли».
В марте этого года, по итогам некоего отбора, объявленного «объективным», были выбраны 8 кинокомпаний: «СТВ» Сергея Сельянова, «Дирекция кино» Анатолия Максимова, «ТРИТЭ» Никиты Михалкова, «Централ партнершип» Рубена Дишдишяна, «Профит» Игоря Толстунова, Art Pictures Федора Бондарчука и Александра Роднянского, «Базелевс» Тимура Бекмамбетова и «Рекун-синема» Валерия Тодоровского. Каждая из них должна получить практически безвозмездно по 250 млн рублей и выпустить минимум по 3 картины (в бюджете которых доля государственных денег не должна превышать 70%).
Если все это перевести с бюрократического языка на общедоступный, то получится следующее: 8 продюсеров (действительно успешных, талантливых и уважаемых) пролоббировали создание фонда и получили много государственных денег лично себе. Поставив других успешных и уважаемых продюсеров в крайне невыгодные конкурентные условия и плюнув на действительные нужды киноиндустрии.
 |  |
|
«Любовь в большом городе-2»
|
«Обитаемый остров»
|
Беда с окупаемостью
Вот вполне типичная арифметика для среднестатистического российского фильма. Допустим, производство обошлось в $4 млн. На рекламу потратили $1 млн. Фильм вышел в прокат. 50% бокс-офиса забрали себе кинотеатры, еще 15% — прокатчик. Стало быть, чтобы «отбиться в ноль», фильм должен заработать в прокате $8,25 млн (и это еще без учета налогов). Многим ли отечественным «шедеврам» такое по плечу?
Из всех наших фильмов, вышедших на экраны в 2009-м, заработали в прокате всего три. «Любовь-морковь 2» (производство компании «Реал-Дакота» Рената Давлетьярова): бюджет — $3 млн, 931 копия, сборы — $17, 85 млн; «Любовь в большом городе» («Леополис» Сергея Ливнева): бюджет — $3,5 млн, 673 копии, сборы — $9,12 млн; «Каникулы строгого режима» («Дирекция кино» Анатолия Максимова): бюджет — $5 млн, 1041 копия, сборы — $17,6 млн.
Если бы рентабельность была критерием отбора «лидерских» компаний, пришлось бы дать денег «Реал-Дакоте» Давлетьярова или «Леополису» Ливнева. И усомниться в Роднянском с Бондарчуком: на оба их «Обитаемых острова» было истрачено $36 млн, заработали же они в прокате (на двоих) $27,9 млн. Не говоря уже про Михалкова с его бюджетом на «Предстояние» почти $55 млн, который отобьется никак не раньше морковкиного заговенья. Но все эти факты оказались за бортом «объективного отбора», проведенного компанией Movie Research.
Вот вполне типичная арифметика для среднестатистического российского фильма. Допустим, производство обошлось в $4 млн. На рекламу потратили $1 млн. Фильм вышел в прокат. 50% бокс-офиса забрали себе кинотеатры, еще 15% — прокатчик. Стало быть, чтобы «отбиться в ноль», фильм должен заработать в прокате $8,25 млн (и это еще без учета налогов). Многим ли отечественным «шедеврам» такое по плечу?
Из всех наших фильмов, вышедших на экраны в 2009-м, заработали в прокате всего три. «Любовь-морковь 2» (производство компании «Реал-Дакота» Рената Давлетьярова): бюджет — $3 млн, 931 копия, сборы — $17, 85 млн; «Любовь в большом городе» («Леополис» Сергея Ливнева): бюджет — $3,5 млн, 673 копии, сборы — $9,12 млн; «Каникулы строгого режима» («Дирекция кино» Анатолия Максимова): бюджет — $5 млн, 1041 копия, сборы — $17,6 млн.
Если бы рентабельность была критерием отбора «лидерских» компаний, пришлось бы дать денег «Реал-Дакоте» Давлетьярова или «Леополису» Ливнева. И усомниться в Роднянском с Бондарчуком: на оба их «Обитаемых острова» было истрачено $36 млн, заработали же они в прокате (на двоих) $27,9 млн. Не говоря уже про Михалкова с его бюджетом на «Предстояние» почти $55 млн, который отобьется никак не раньше морковкиного заговенья. Но все эти факты оказались за бортом «объективного отбора», проведенного компанией Movie Research.
 |  |
|
«Каникулы строгого режима»
|
«Любовь в большом городе»
|
Сомнительный отбор
Что же тогда послужило основанием для выбора? В принципы отбора были включены следующие критерии: оценка зрителей кинотеатров и телезрителей; участие в крупнейших кинофестивалях и полученные на них призы; продолжительность деятельности на рынке и текущая активность. Ни один из этих критериев не дает однозначного преимущества избранным компаниям перед всеми остальными.
При этом никто не задал главного вопроса: есть ли у продюсерских компаний проекты, которые они готовы запустить? Потому что хороший сценарий — редкость. Хороший режиссер, которому понравился этот сценарий и он готов снимать по нему фильм, — редкость вдвойне. Ведь не из-за лени Игорь Толстунов («Профит»), к примеру, за последние три года выпустил всего две полнометражные картины, а оттого что нет проектов. В каждой крупной кинокомпании в год редакторами прочитывается около 2000 сценариев — а снимать нечего.
Даже Госкино, когда дележка бюджетных денег была его прерогативой, сохраняло видимость демократии: чтобы получить финансирование, нужно было выдвигать на конкурс реальный проект — со сценарием, режиссером, предварительным бюджетом и прочее. Фонд поддержки кинематографии решил, видимо, обойтись без таких глупостей.
Между тем серьезных игроков в кинопроизводстве немного — не более 20 компаний. Что мешало распределить между ними деньги, через пару лет оценить результаты и по итогам действительно объективно и действительно прозрачно выбрать «лидеров отрасли»? Тогда бы все это можно было назвать Фондом поддержки кинематографии. А сейчас это похоже на коррупционный сговор нескольких ушлых продюсеров.
Плата за победу
Сегодня «восьмерке» продюсеров кажется, что они Бога за бороду схватили. Ведь возвращать потраченные деньги государству им в любом случае не придется. Сергей Толстиков о возвратности денег говорит витиевато: «Компании будут направлять деньги обратно в фонд в зависимости от своих результатов, согласно установленному коэффициенту от доли участия государственных денег в том или ином проекте. Исходя из этих показателей, фонд будет принимать решение о дальнейшем финансировании: те, кто вернул больше (или, другими словами, заработал больше), и получат в дальнейшем больше. А те компании, продукция которых прибыли не принесет совсем, в дальнейшем не получат господдержки». Однако многие люди из мира кино, с кем пришлось говорить на эту тему, уверены, что расплачиваться придется иначе: идеологически. Логика властей понятна: если всем денег дать, то получится, что никто никому ничего не должен. А если одним дать, а другим нет, то те, кому дали, становятся должниками. С Роднянским или Бондарчуком, положим, никаких проблем нет. А вот заставить Сельянова, Тодоровского или Толстунова снять что-нибудь идеологическое — поди попробуй. А тут такое счастье привалило: эти продюсеры сами напросились на взятку — и им дали. Государство может спать спокойно. Правда, дорого обошлось, но тут уж ничего не попишешь.
Пока в результате дележки 4,907 млрд рублей мы получили следующий результат: у нас был один Михалков, а теперь восемь. Не тот Михалков, который «Неоконченную пьесу…» снял, — он один и в прошлом. А тех, кто хочет жить на всем готовом, как Михалков нынешний, не сильно отвлекаясь на качество производимого продукта и рентабельность производства. Их теперь восемь — и они все в настоящем.
Что же тогда послужило основанием для выбора? В принципы отбора были включены следующие критерии: оценка зрителей кинотеатров и телезрителей; участие в крупнейших кинофестивалях и полученные на них призы; продолжительность деятельности на рынке и текущая активность. Ни один из этих критериев не дает однозначного преимущества избранным компаниям перед всеми остальными.
При этом никто не задал главного вопроса: есть ли у продюсерских компаний проекты, которые они готовы запустить? Потому что хороший сценарий — редкость. Хороший режиссер, которому понравился этот сценарий и он готов снимать по нему фильм, — редкость вдвойне. Ведь не из-за лени Игорь Толстунов («Профит»), к примеру, за последние три года выпустил всего две полнометражные картины, а оттого что нет проектов. В каждой крупной кинокомпании в год редакторами прочитывается около 2000 сценариев — а снимать нечего.
Даже Госкино, когда дележка бюджетных денег была его прерогативой, сохраняло видимость демократии: чтобы получить финансирование, нужно было выдвигать на конкурс реальный проект — со сценарием, режиссером, предварительным бюджетом и прочее. Фонд поддержки кинематографии решил, видимо, обойтись без таких глупостей.
Между тем серьезных игроков в кинопроизводстве немного — не более 20 компаний. Что мешало распределить между ними деньги, через пару лет оценить результаты и по итогам действительно объективно и действительно прозрачно выбрать «лидеров отрасли»? Тогда бы все это можно было назвать Фондом поддержки кинематографии. А сейчас это похоже на коррупционный сговор нескольких ушлых продюсеров.
Плата за победу
Сегодня «восьмерке» продюсеров кажется, что они Бога за бороду схватили. Ведь возвращать потраченные деньги государству им в любом случае не придется. Сергей Толстиков о возвратности денег говорит витиевато: «Компании будут направлять деньги обратно в фонд в зависимости от своих результатов, согласно установленному коэффициенту от доли участия государственных денег в том или ином проекте. Исходя из этих показателей, фонд будет принимать решение о дальнейшем финансировании: те, кто вернул больше (или, другими словами, заработал больше), и получат в дальнейшем больше. А те компании, продукция которых прибыли не принесет совсем, в дальнейшем не получат господдержки». Однако многие люди из мира кино, с кем пришлось говорить на эту тему, уверены, что расплачиваться придется иначе: идеологически. Логика властей понятна: если всем денег дать, то получится, что никто никому ничего не должен. А если одним дать, а другим нет, то те, кому дали, становятся должниками. С Роднянским или Бондарчуком, положим, никаких проблем нет. А вот заставить Сельянова, Тодоровского или Толстунова снять что-нибудь идеологическое — поди попробуй. А тут такое счастье привалило: эти продюсеры сами напросились на взятку — и им дали. Государство может спать спокойно. Правда, дорого обошлось, но тут уж ничего не попишешь.
Пока в результате дележки 4,907 млрд рублей мы получили следующий результат: у нас был один Михалков, а теперь восемь. Не тот Михалков, который «Неоконченную пьесу…» снял, — он один и в прошлом. А тех, кто хочет жить на всем готовом, как Михалков нынешний, не сильно отвлекаясь на качество производимого продукта и рентабельность производства. Их теперь восемь — и они все в настоящем.
Анна Рождественская
работает в сфере кинобизнеса. Занималась маркетингом и прокатом фильмов. Сотрудничала с рядом продюсерских компаний.
Как выживал российский кинематограф
В первой половине 1990-х российский кинематограф тихо умирал. Многие кинотеатры были закрыты, кинопроизводство практически прекратилось. Снимались только дешевые комедии с названиями «Бабник», «Импотент», «Мы сделали это!» и прочие.
Возрождение полнометражного кино началось в 1997-м, когда был принят закон, освобождающий от налога на прибыль суммы, которые бизнесмены инвестировали в кино. Бизнесменам это было выгодно: смету составляешь на 100 рублей, кино снимаешь за 2 рубля, остальное возвращаешь себе, «отмытое» от налогов. Молодые отечественные бизнесмены рыскали в поисках режиссеров. Киномусора было за это время произведено немало, но получили возможность работать по профессии и талантливые режиссеры, появились успешные продюсеры.
В 2002 году налоговые послабления отменили. Но к этому времени открылось новое «золотое дно»: прибыль кинопроизводителей стала расти за счет телевизионных продаж и продаж прав на выпуск видеокассет и DVD. При относительно малых тогда расходах на производство (актеры еще не просили бешеных гонораров, зритель еще не просил спецэффектов, расходов на рекламу и выпуск картины практически не было по причине отсутствия кинотеатров) только за счет продаж прав на ТВ-показы и выпуск видеокассет (впоследствии DVD) можно было не только «отбить» затраты на картину, но и неплохо заработать.
Первые компании-производители (сейчас их называют гордым словом «мейджоры») в тот период создали библиотеки фильмов (на которые у них имеются права), они позволяли выживать впоследствии. Эти фильмы приносят ежегодный и весьма ощутимый доход, потому что право на ТВ-показ фильма всякий раз надо покупать. Тогда же, в 2000–2001-м, стало расти число кинотеатров. Но эпоха благоденствия продлилась недолго. Сначала упал спрос на продажи ТВ-показов. Зато резко выросли затраты на производство. Если в начале 2000-х можно было легко уложиться в $1 млн за картину, то теперь средний бюджет фильма стал составлять $3 млн, средний рекламный бюджет — $1 млн. К 2008-му перестало расти число кинотеатров. Даже в городе-миллионнике кинотеатр окупается за период от 2 до 7 лет. А в маленьких городах у него нет шансов окупиться хоть когда-нибудь. С началом мирового финансового кризиса на ТВ умерли понятия «права на первый–третий показ» и «права на второй–четвертый показ». Права на издание DVD упали на 50% по России. Библиотеки почти перестали продаваться: если отдельные фильмы еще приносили доход, то понятие «пакетная продажа» исчезло вовсе.
В первой половине 1990-х российский кинематограф тихо умирал. Многие кинотеатры были закрыты, кинопроизводство практически прекратилось. Снимались только дешевые комедии с названиями «Бабник», «Импотент», «Мы сделали это!» и прочие.
Возрождение полнометражного кино началось в 1997-м, когда был принят закон, освобождающий от налога на прибыль суммы, которые бизнесмены инвестировали в кино. Бизнесменам это было выгодно: смету составляешь на 100 рублей, кино снимаешь за 2 рубля, остальное возвращаешь себе, «отмытое» от налогов. Молодые отечественные бизнесмены рыскали в поисках режиссеров. Киномусора было за это время произведено немало, но получили возможность работать по профессии и талантливые режиссеры, появились успешные продюсеры.
В 2002 году налоговые послабления отменили. Но к этому времени открылось новое «золотое дно»: прибыль кинопроизводителей стала расти за счет телевизионных продаж и продаж прав на выпуск видеокассет и DVD. При относительно малых тогда расходах на производство (актеры еще не просили бешеных гонораров, зритель еще не просил спецэффектов, расходов на рекламу и выпуск картины практически не было по причине отсутствия кинотеатров) только за счет продаж прав на ТВ-показы и выпуск видеокассет (впоследствии DVD) можно было не только «отбить» затраты на картину, но и неплохо заработать.
Первые компании-производители (сейчас их называют гордым словом «мейджоры») в тот период создали библиотеки фильмов (на которые у них имеются права), они позволяли выживать впоследствии. Эти фильмы приносят ежегодный и весьма ощутимый доход, потому что право на ТВ-показ фильма всякий раз надо покупать. Тогда же, в 2000–2001-м, стало расти число кинотеатров. Но эпоха благоденствия продлилась недолго. Сначала упал спрос на продажи ТВ-показов. Зато резко выросли затраты на производство. Если в начале 2000-х можно было легко уложиться в $1 млн за картину, то теперь средний бюджет фильма стал составлять $3 млн, средний рекламный бюджет — $1 млн. К 2008-му перестало расти число кинотеатров. Даже в городе-миллионнике кинотеатр окупается за период от 2 до 7 лет. А в маленьких городах у него нет шансов окупиться хоть когда-нибудь. С началом мирового финансового кризиса на ТВ умерли понятия «права на первый–третий показ» и «права на второй–четвертый показ». Права на издание DVD упали на 50% по России. Библиотеки почти перестали продаваться: если отдельные фильмы еще приносили доход, то понятие «пакетная продажа» исчезло вовсе.
