1. Что сегодня представляет собой российский кинематограф как индустрия?
2. Поможет ли новая система распределения госдотаций изменить ситуацию к лучшему?
3. Не приведет ли новая система госфинансирования кино к возникновению цензуры или госзаказа?
Сергей Сельянов, генеральный директор кинокомпании «СТВ»
1. Себестоимость производства кино сегодня очень велика. И либо фильм должен стоить в два-три раза дешевле, либо рынок должен быть больше, чтобы в России кино стало выгодно снимать. С этой целью нужно строить новые кинотеатры в городах, где их сейчас нет. Cегодня ситуация такова, что закрыть затраты на производство и выпуск могут лишь два фильма в год. Два! Но это лучше, чем ничего.
2. Да, должна помочь. Новая система включает в себя все те задачи, о которых я говорил выше. Но больше всего общество интересует распределение господдержки между восемью студиями, а именно, почему именно эти восемь студий выбраны. Объясню: эти студии (моя в том числе) — лидеры в отрасли, у нас иная мотивация, чем просто заработать на государственных деньгах, у нас неизмеримо более точная экспертиза, чем у Министерства культуры, просто потому, что мы рискуем своими (инвесторскими и кредитными) деньгами. Кроме того, мы хотим делать сильный фильм с сильными художественными и потребительскими качествами, грамотно и эффектно прозвучать на рынке и, насколько это возможно, конкурировать на своем рынке с американцами.
3. Ничего нового не произошло — госзаказ мог существовать и в прошлой системе распределения госдотаций. Кроме того, странно запрещать государству с помощью кино решать какие-то свои социальные и идеологические задачи. Сейчас идет дискуссия о толерантности и пытаются придумать, как помочь решить эту проблему с помощью кино. Но не в лоб, не впрямую, потому что грубо заказное кино, как правило, дискредитирует саму идею, ради которой это делается.
Раиса Фомина, генеральный директор компании «Интерсинема-Арт»
1. В нашей стране никогда точно нельзя узнать, сколько потрачено денег на фильм, и также никогда точно не известно, сколько картина собрала денег. Многие люди преувеличивают эту цифру, чтобы пустить коллегам пыль в глаза. Некоторые преуменьшают заработки, тоже по понятным причинам. Я уже не говорю о том, что кинотеатры часто занижают в своих отчетах количество проданных билетов, и нельзя проверить, сколько на самом деле собрала ваша картина. Так что никакой реальной статистики у киноиндустрии нет.
2. У нас ведь, как правило, выходит, что «хотели как лучше, а получилось как всегда». По идее выбранные студии должны делать качественные фильмы, которые окупятся в прокате. Но будет ли с них кто-нибудь спрашивать? Мне непонятно, что будут делать продюсеры, которые не входят в восьмерку выбранных студий: пойдут ли они со своими проектами на поклон в те самые избранные компании или их проекты будет финансировать Министерство культуры? Пока очень много непонятного в этой системе, и прежде всего неясно, насколько она работоспособна. Никакими субсидиями невозможно заставить людей писать хорошие сценарии (а это самое слабое место в нашей индустрии), а режиссеров — снимать талантливые фильмы. И тут никакие фонды не помогут, никакая прозрачность в отчетах. Либо человек умеет снимать кино, либо нет. Еще недавно в России выпускалось 150 фильмов в год — и где эти фильмы? Кто их видел? Мне рассказывали кассиры, что сейчас люди не хотят идти на фильм, сделанный в России, — им надоело, что их дурят. Они лучше пойдут в третий раз на «Аватара», чем на российскую премьеру. Потому что как в России не доверяют русским машинам, русским лекарствам, так не доверяют и русскому кино.
3. В той или иной степени цензура у нас уже присутствует. Мы знаем, что творилось с картиной «Россия 88».
Игорь Толстунов, генеральный директор компании «Профит»
1. Объективная реальность современной киноиндустрии: недостаточно профессиональных талантливых людей — авторов, режиссеров, актеров, я уже не говорю про состав съемочных групп.
2. Поможет, потому что приоритетным становится именно качество выпускаемой продукции. Сегодня степень ответственности компаний — получателей господдержки за использование денег в разы выше, чем раньше. Я, как и многие, и раньше получал государственные деньги на одну-две картины в год и делал свои фильмы в меру своих талантов, но подсознательно понимал, что никто не будет спрашивать с меня особого отчета. А сегодня спросят.
3. Установки, которые нам даны, чрезвычайно комфортны и лояльны. Нам говорят: «Дорогие друзья! Вас выбрали в качестве лидеров отрасли, мы вам полностью доверяем, поэтому делайте что хотите. Нам важно, чтобы это было качественное кино, которое: а) будет смотреть зритель в кинотеатрах; б) будет иметь общественное значение; в) если ваши фильмы получат призы на фестивалях, то вообще замечательно».
Андрей Плахов, кинокритик
1. Если сравнивать с 2000-м или 1995 годом, индустрия выглядит достаточно солидно: выросло количество кинотеатров, выросли сборы в прокате. Что касается отечественного кинопроизводства, здесь по-прежнему нет стабильности, к тому же оно практически остается дотационным: российские фильмы в своем подавляющем большинстве не окупают себя в национальном прокате и не продаются за рубеж. Только что мы говорили о годовой российской продукции в 100 или даже в 150 картин, сегодня, после фактической остановки госфинансирования, называют цифры на порядок меньше. Масштабы падения будут отчетливо видны к следующему «Кинотавру» весной 2011-го. Мы опять рискуем вступить в эпоху малокартинья. А откуда взяться стабильности, если каждый третий год то дефолт, то кризис, то очередная перестройка системы финансирования?
2. Не только не поможет, но приведет к самым плачевным результатам в самое ближайшее время. Уже в этом году, скорее всего, в топ-десятке кассовых фильмов нашего проката не окажется ни одного российского. А когда система полностью войдет в действие, станет еще хуже. Она порочна в принципе: «лидеры кинопроизводства», или «мейджоры» не должны назначаться, а близость к «кормушке» не должна камуфлироваться «объективными показателями», выведенными авантюристами от социологии. Система перекрывает кислород только что сформировавшейся «новой волне» молодых режиссеров и продюсеров.
3. Разумеется, цель реформы — не укрепление рыночных механизмов, а стремление внедрить в кинематограф идеологию и цензуру. Вернее, укрепить их, потому что фактически они уже туда проникли. Ошибка инициаторов реформы в том, что они хотят составить бизнес-план по идеологии, соединить ее с коммерцией, а это обречено на провал. Фактически это возвращение к модели «советского Голливуда» начала 80-х годов с попыткой и невинность (идеологическую) соблюсти, и капитал приобрести. В это же время самые талантливые замыслы и фильмы томились на полке. К чему это привело — хорошо известно: к V съезду кинематографистов и краху советской киноиндустрии.
Материал подготовила Катерина Антонова
