В январе 1963 года в «Известиях» появилась «реплика» без подписи (она была написана Мэлором Стуруа) под названием «Турист с тросточкой» с резкой критикой путевых заметок Виктора Некрасова из поездки в США. Слишком уж доброжелательными оказались эти заметки. Получалось, что просто групповой «руссо туристо» под надзором туриста в штатском — это хорошо, а с тросточкой — плохо. Кажется, новое визовое регулирование передвижения россиян по Европе двигается к тому, чтобы не различать собственно «руссо туристо» от европейски и антипутински ориентированного «туриста с тросточкой», зачастую преследуемого режимом.
Наши проблемы — ваши проблемы
Скандальное интервью Екатерины Котрикадзе с мэром Риги Мартиньшем Стакисом на телеканале «Дождь»*, последовавшие за этим заявления и интервью театрального режиссера Алвиса Херманиса, интервью министра иностранных дел Литвы Габриэлюса Ландсбергиса Константину Эггерту на канале Deutsche Welle* и последующие замечания на этот счет Марии Захаровой — все это лишь отголоски большой темы установления коллективной ответственности почти всех россиян за режим Путина и, соответственно, формирования визового кордона для российских граждан в странах Балтии и, возможно, Финляндии и Польше, а может быть, и во всех странах ЕС.
Интерес Европы в том, чтобы Россия была дружелюбным демократическим соседом. Без поддержки россиян, боровшихся и борющихся за такую Россию и изнутри страны, и из эмиграции, Российская Федерация может надолго остаться путинской
Херманису не понравилось, как Котрикадзе муссировала тему предстоящего сноса памятника советским освободителям Латвии. С одной стороны, эта тема существует, она важна, в том числе и для жителей Латвии и Риги, и нормальный журналист не может не обсуждать ее в интервью с мэром города. С другой стороны, в беседе эта тема действительно несколько пережималась, притом что мэр, конечно, не мог признать решение о сносе ошибкой и настаивал на том, что наличие памятника раскалывает общество в большей степени, чем его потенциальное зияющее отсутствие. С содержательной точки зрения, неизбежны все эти «с одной стороны» и «с другой стороны». Потому что памятник для одних — символ освобождения территории Латвии от нацистов, а для других — символ новой оккупации, сталинской, советской, пришедшей на смену гитлеровской. Фрустрация Херманиса понятна, а сама эта история наложилась на дискуссии по поводу решений о запрете на выдачу виз, прежде всего туристических, россиянам и даже о потенциальном лишении ВНЖ балтийских стран тем, кто его имеет.
Разумеется, блуждания российских туристов по странам Балтии и использование их как территории транзита в «старую» Европу, да еще в условиях, когда война ведется де факто на территории Европы, раздражают. Но среди многочисленных россиян есть беглецы от путинского режима и активисты, ученые и журналисты, находящиеся с режимом Путина в конфронтации, а также являющиеся для живущих в России единственным источником альтернативной информации о войне. Но разбираться с этим, копаться в деталях странам, находящимся слишком близко к зоне боевых действий, не хочется: раз ничего не меняется, бойня не заканчивается, значит все россияне, в том числе и всякие журналисты-активисты, так и не скинувшие Путина с трона, заслуживают того, чтобы их одним миром мазали со сторонниками автократа и «спецоперации».
В интервью «Медузе»* Херманис на замечание интервьюера по поводу того, что Путин ведет войну и с собственным народом, раздраженно бросил: «Это ваши проблемы». Опять же эмоционально это понятно, а рационально — нет. Потому что подавление гражданского общество и преследование граждан России Путиным — это европейская проблема. География не изменится от того, что Европа закроется для россиян — противников автократа и войны. Европе жить с Россией и через 10, и через 15, и через 30 лет. Интерес Европы в том, чтобы Россия была дружелюбным демократическим соседом. Без поддержки россиян, боровшихся и борющихся за такую Россию и изнутри страны, и из эмиграции, Российская Федерация может надолго остаться путинской.
Жертвами режима Путина, как в свое время жертвами режима Сталина, становятся жители самой России. Только за антивоенную позицию с 24 февраля по 10 августа 2022 года, по данным независимого ресурса ОВД-Инфо*, было задержано 16427 человек. Разным видам административного и уголовного преследований подвержено множество политиков, гражданских активистов, журналистов и обычных граждан. Заблокированы или уничтожены все независимые и оппозиционные СМИ и все сколько-нибудь независимые от власти НКО. Несогласные с Путиным маркируются «желтыми звездами» — признаются «иностранными агентами», чего не происходило даже в позднее советское время. По степени жесткости и масштабам политических преследований полицейский режим в России, пожалуй, уже начал превосходить поздний СССР. По сути, сегодняшняя модель власти в России — полноценный авторитаризм, а если учесть поощрение самим Путиным «самоочищения общества» и борьбы с «национал-предателями» и «пятой колонной», мы имеем дело даже с элементами тоталитаризма. Во всяком случае от граждан — особенно в государственных организациях, в сфере образования — требуется все больше лояльности. Путинский режим в этом смысле уже пришел к тому, что в Германии 1930-х годов получило название Gleichschaltung.
Изнутри России
Все эти обстоятельства следует учитывать, когда речь вдруг заходит о том, что российские граждане не сопротивляются, а потому их всех стоит изолировать от Запада. Сопротивляются — с риском для свободы. Сидят в тюрьме политики Илья Яшин и Владимир Кара-Мурза — уж хотя бы их имена известны? Возвращение журналистов, вещающих на Россию — и весьма эффективно, особенно с использованием YouTube — из эмиграции, означало бы не только прекращение их профессиональной деятельности, но и обращение их огромной аудитории исключительно к официальным путинским источникам информации. Без этих журналистов, комментаторов и политиков Запад давно уже потерял бы еще большую часть симпатизантов среди российского населения.
правда в том, что изменения происходят изнутри страны. И как правило, судя по историческому опыту, изнутри власти
В интервью Константину Эггерту Габриэлюс Ландсбергис сказал следующее: «Знаете, когда мы говорим, что даже если бы в России было 5—10% людей, выступающих против войны, то речь бы уже шла о миллионах человек. Вы хотите, чтобы эти миллионы были внутри России или за ее пределами? Я по-прежнему верю, что перемены происходят изнутри. И если мы верим, что в будущем нас ждет демократическая Россия, то ее становление будет происходить изнутри». Мария Захарова поерничала на совсем не смешную тему, заметив, что Ландсбергис предложил россиянам «сидеть» в России.
Такого он, как мы видим, не говорил. Больше того, правда в том, что изменения происходят изнутри страны. И как правило, судя по историческому опыту, изнутри власти. Однако вот что нужно понимать: то, что делают журналисты за пределами России, вещая на Россию — это и есть «изнутри страны». Потому что они граждане России, лишенные возможности поставлять правдивую информацию другим гражданам России, которые этой правдивой информации лишены и индоктринируются путинской пропагандой. Имеют независимые журналисты эту возможность ровно потому, что их принимает Европа. В случае политических и гражданских активистов, преследуемых Путиным — ситуация сугубо гуманитарная: этих людей, граждан России, которую они хотели бы видеть частью Европы, надо спасать от арестов, преследований, тюремных сроков.
Да, и кстати, против войны — не 5 и не 10 процентов. Примерно 20%. Это, конечно, очень условный социологический счет. Но если, сильно огрубив, представить, что взрослого населения (трудоспособное плюс старше трудоспособного возраста) в России примерно 118 миллионов, то против войны окажется существенно больше 20 миллионов человек. И это те, кто, судя по всему, готов публично подтвердить свою позицию.
И журналисты, и активисты, и ученые, уехавшие из России — это тот человеческий капитал, который будет восстанавливать страну после Путина. Этот капитал нужен Европе, для того чтобы в будущем та же Европа жила в мире и безопасности, обеспечивая свободное передвижение идей, людей и капиталов по всему европейскому пространству. Включая прекрасную европейскую Россию будущего. Без этих людей такую Россию не построить. Визы для таких россиян — это вклад Европы в свое будущее.
Наконец, чаще всего против войны высказывается молодежь. Если Европа в еще большей степени закроется для молодых людей, у многих из них не будет шанса увидеть что-либо иное, кроме Путина (он находится у власти — если считать с момента назначения его и.о. премьер-министра в августе 1999 года — 23 года). И это тоже будет подарком Путину, который сможет индоктринировать и предложить карьерные траектории гораздо большему числу молодых людей, чем сейчас. И снова возникает тот же вопрос: с кем тогда будет иметь дело Европа спустя 10, 15, 20 лет? Каково будет качество этого человеческого капитала, зависящего от государства, считающего лучшей биографией карьеру полицейского или госслужащего и ненавидящего Запад всей душой? Европейское образование для молодых россиян — это прямой интерес самой Европы, если она способна смотреть в будущее хотя бы на одно-два десятилетия вперед.
Путин — это проблема и мира, и России. И решить ее можно только вместе с россиянами-европейцами.
*«Дождь», DW, «Медуза», ОВД-Инфо признаны в России «иностранными агентами».
