Вот и вчерашний концерт в «Дзинтари» он начал с приветствий и непринужденных шуток… на латышском языке. Зал благодарно и радостно откликнулся. А Максим все говорил и говорил. И речь его на певучем латышском языке лилась без всяких усилий, так что в какой-то момент я решил, что так будет и дальше весь концерт. А почему нет? Про лингвистические способности Галкина тоже хорошо всем известно. Может, он уже успел научиться шутить и по-латышски? Во всяком случае, я бы этому не удивился.
Тем не менее в какой-то момент Максим перешёл на русский, чтобы рассказать о том, как он любит Юрмалу, как впервые оказался здесь вместе с родителями тридцать два года назад, когда ещё был Советский Союз. Что папа был большой начальник, а потому им полагался отдельный деревянный замок. При слове «замок» зал нервно засмеялся. Кстати, дом этот сохранился, и сейчас на нем висит самое распространённое объявление в Юрмале «Pardod» — «Продаётся».
— Теперь я точно повысил цену этой недвижимости, — не без значения подчеркнул Максим.
На самом деле гораздо интереснее: какая судьба ждёт его подмосковный замок в деревне Грязь?
— О, там есть крепостные стены, там есть ров. Я буду обороняться, я буду лить раскалённую смолу на головы тех, кто посмеет у меня отнять мой замок. Я сразу предупредил, что никогда не позволю сделать из него Дом пионеров.
Не хочу спойлерить все его шутки, забавные истории, едкие пародии. Максиму ещё предстоит концерт 7 августа там же в «Дзинтари» и тур по другим городам Балтии.
Первое и главное впечатление: golden boy российского шоубизнеса стал серьёзным большим артистом. Он все так же неприлично молодо выглядит — не дашь больше тридцати — но в глазах взрослая грусть. У него вид человека, переживающего один из самых ответственных и сложных моментов в своей судьбе.
В какие-то моменты он был похож на молодого Сергея Юрского в «Золотом телёнке» и даже на Чаплина в «Месье Верду». Все эти роли он мог бы сыграть. И сыграть блистательно. Но он по-прежнему пародирует сатирика Семена Альтова, покойную Людмилу Зыкину, вполне себе здравствующего Владимира Винокура и многих других.
Одно из самых неожиданных открытий концерта: когда голосом Зыкиной Максим запел песню из репертуара Монеточки: «Если бы мне платили каждый раз, когда я думаю о тебе…». И в тот же миг песня обрела какой-то новый смысл, драматизм, размах женской судьбы… «Я бы бомжевала возле трасс, стала бы самой бедной из людей». Вспоминаешь величественную стать Людмилы Георгиевны и ее покачивающиеся, как люстры, бриллиантовые серьги, и думаешь: как это было бы круто услышать вживую!
Но, увы, такое сейчас возможно только на концерте Максима Галкина. При этом сам он не зациклен на прошлом, хотя безусловно к нему тяготеет. Да, он любит оперу и классическое искусство. И даже в этот раз не смог отказать себе в удовольствии и, пародируя Баскова, спеть арию Ленского. Причём с каким-то отчаянным тремоло, какое бывает только у настоящих теноров. А рахманиновский Алеко в его исполнении — ни разу не пародия. Просто Галкин припоминал, как эту каватину пел когда-то Фёдор Шаляпин. «Земфира неверна, моя Земфира изменила» — две музыкальные фразы как два камня, брошенных в воду. По реакции зала было понятно, что публика «Дзинтари» оценила и музыкальную пластичность Максима, и его способность слышать чужой тембр, и все эти вокальный нюансы. Тем более что среди зрителей в этот вечер были такие суперпрофессионалы, как Людмила Максакова, Раймонд Паулс, Лайма Вайкуле, Интарс Бусулис.
Хотя большинство по-прежнему идет на его концерты для того, чтобы посмеяться. И смеются всласть. А Галкин совсем не против. Он к этому привык. И, похоже, сам получает удовольствие.
Можно сказать, что за два часа без перерыва Галкин продемонстрировал нам весь «русский мир», но как бы с небольшим латышским акцентом — дань месту, где состоялся концерт. Зрелище могло бы быть гомерически смешным, если бы не мрак нынешних обстоятельств. И Максим о них тоже не забывает. Как не забыл о том, что именно 32 года назад, когда он впервые отдыхал с родителями в Юрмале, Ирак напал на Кувейт. И как было тревожно, что началась война, которую все тогда единогласно осудили, включая Советский Союз. А надо сказать, что в Кувейте в конце 80-х годов был с командировкой папа Максима, Александр Александрович. Это он рассказал младшему сыну о маленькой стране, где к каждой пальме подведён шланг и кран с водой. И как там берегут и ухаживают за каждым кусочком земли. Собственно, как и здесь, в Латвии. И эта странная рифма почему-то заставила с новой силой забиться сердце.
Максим находил какие-то человечные, незатертые, искренние слова, совсем не похожие на заготовленные эстрадные репризы. А под конец даже спел «Арлекино» — оммаж той, которой не было в этот вечер в зале «Дзинтари», но которая продолжает незримо присутствовать на всех его концертах и в нашей жизни.
Оригинал: https://www.facebook.com/sergey.nikolaevich.96
966Anton Zhelnov, Lev Simkin and 964 others
163 Comments
114 Shares