Сегодня главное возражение против мирных переговоров — их неприемлемость для общественного мнения. Судить об общественном мнении Украины и России, втянутых в бой, нетрудно. А что Европа?
Европа полна ярости и возмущенно требует жесточайших антироссийских санкций. Зато в отличие от РФ здесь сохранился институт измерения общественного мнения. Россия зачем-то разрушила свой и громоздит ряды цифр, не более полезных, чем пузыри утопающего. Общественное мнение Евросоюза — ключ к пониманию мотивов европейских решений, трудная для русского задача. Здесь нужны посредники, знающие толк в неврозах обеих цивилизаций. К таким, несомненно, относится болгарский эксперт Иван Крастев. Совместно с Европейским Советом по международным отношениям (European Council on Foreign Relations) (Марк Леонард) он в июне проинтерпретировал ряд опросов предвоенного и военного времени.
Значение их не теоретическое. В волнах эмоций и военной ненависти важно оценить возможное и невозможное для политиков. Когда хочешь остановить войну, а не только мечтать о том, как в ней «победит» один из участников, надо найти массовую основу для дипломатии. Основой может быть динамика европейских мнений за прошедшие полгода войны. Ее и показывают опросы ECFR.
8 тысяч респондентов в десяти странах Европы, от Польши до Швеции и Великобритании, решили, что Европе объявили войну — и они приняли вызов. Именно те классы и социальные группы, которые так неохотно берут на себя новую экономическую нагрузку, теперь согласны ее нести — это их война
Оскорбление Европы
Пока московская публика погружена в герменевтику рейтингов, как ей же известно, безосновательных, европейская социология кризиса все любопытней. Привлекают два опроса, проведенных European Council of Foreign Relations в начале года и в мае — перед войной и в разгаре ее. Накануне войны Кремль, известный пожиратель социологии, прозевал опасную перемену отношений европейцев к России. Оказывается, прошлогодняя нервотрепка ультиматумов Западу обозлила европейские общества — им страшно не понравились угрозы войной в Европе. Война еще не началась, но к началу 2022 года европеец перестал быть пацифистом в отношении к России. Самые дружественные к России европейские общества поменяли курс. Крастев пишет, что «немецкие граждане стали к России значительно более хищными». Путинская игра в brinkmanship подорвала готовность европейца рассчитывать на московское благоразумие. Планируя военную операцию в Европе, Кремлю следовало призадуматься. Этого не произошло.Когда после 24 февраля «европейцы удивили Владимира Путина их единством и решительностью», то был результат оскорбления, а не украинофильства. Низы жестко потребовали от правительств политического разворота. Он начался на человеческом уровне с необычного для Европы душевного всплеска гостеприимства к миллионам беженцев. Военизировалась идентичность, чего «постгероические европейские общества» (Крастев) так долго избегали. В лице своих граждан Европа оскорбилась не как Брюссель, но как сверхдержава Европа. Оскорбленная сверхдержава способна на неожиданности.
Майский опрос ECFR охватывает 8 тысяч респондентов со всех концов Европы (от Польши и Румынии до Франции, Германии и Италии, Португалии, Испании, Финляндии, Швеции и Великобритании). Во всех десяти странах граждане решили, что Европе объявили войну — и они приняли вызов. Именно те классы и социальные группы, которые так неохотно берут на себя новую экономическую нагрузку, теперь согласны ее нести — это их война.
Все поддерживают сокращение экономических связей с Россией и выступают за отправку войск в Украину, при том что уверены, что ЕС неизбежно материально проиграет
Что показал опрос
Консолидация европейских обществ по вопросу о виновнике кризиса усиливается, а не слабеет. Виновник Россия, так считают три четверти опрошенных. Две трети видят в России главное препятствие заключению мира (сомневается только Италия). После того как Украина решительно доказала, что может сопротивляться, солидарность с ней стала европейским консенсусом. Украинский флаг — новая европейская мода (такого не было после двух киевских революций 2004 и 2014 гг.). Антироссийские санкции вне полемики, включая нефтегазовые. Одобряют даже развертывание войск в восточных странах — членах НАТО.
Сверхдержава Европа готова воевать на стороне Украины, однако ясно разделена в вопросе выхода из войны. Авторы распределили европейцев на два несогласных сообщества — лагерь Мира и лагерь Справедливости или ожесточенных Судей: первых 35%, вторых 22%. Еще одна пятая колеблется между Миром и Справедливостью — по антироссийским настроениям они ближе к Судьям, а по опаске военной эскалации — к лагерю Мира. Авторы опроса окрестили колеблющихся «киссинджерианскими реалистами» — те враждебны России, но боятся, что война слишком дорого обойдется Европе. Судьи и колеблющиеся — за разрыв культурных связей с Россией, миротворцы против. Среди Судей, кстати, преобладают мужчины (62% при 38% женщин). Крастев отмечает «превращение Зеленского в неофициального лидера лагеря Судей» и «его странную способность общаться с европейской общественностью».
Авторы опроса делают вывод, что разрыв Европы с Россией необратим: «Европа расцепилась с Россией». Никто здесь не желает России победы. В лагере Судей большинство не только за обильные военные поставки Украине, но и боевое прикрытие ее воздушного пространства, возможно — с отправкой военных контингентов.
Конечно, в разных странах Европы картина выглядит очень по-разному, и она очень несимметрична. Авангардом воинственности европейской сверхдержавы стала Польша (41% за Суд и Справедливость, 16% за Мир). Лагерь Мира выбирают в Италии (52%) и Германии (49%). В Германии к миру склонны правые избиратели вместе с левоцентристскими социал-демократами (зеленые в колебаниях). А в Финляндии наоборот — социал-демократы привержены Суду, а правоцентристы разделены пополам. Италия, особенно ее правые избиратели, склоняется к мирному выбору.
Все поддерживают сокращение экономических связей с Россией и выступают за отправку войск в Украину, при том что уверены, что ЕС неизбежно материально проиграет. Лагерь Судей согласен, что хотя все проиграют в этой войне, Россия должна «проиграть хуже всех», — в лагере Мира опасаются, что Украина при этом пострадает больше. Лагерь Мира похоже будет расти, поскольку жесткие экономические санкции не дали быстрых военных результатов. Здесь боятся эскалации войны и дипломатический выход из нее видят способом ее предотвращения.
В России мыслят «большинством» и его «распадом». Здесь вряд ли поймут, что уточнение позиций не ослабляет, а упрочивает противостояние Европы. В Москве говорят о «распаде европейского единства» (излюбленная тема московской болтовни). Но перед нами живой ансамбль европейской политики, который далее будет в дебатах вырабатывать стратегию в отношении к России и Украине. (Авторы исследования, кстати, считают вредными европейские разговоры «об украинской победе над Россией», хотя и те уже стали консенсусом.) Выработка согласия европейцев будет тяжкой проблемой, пока не сложится новая платформа европейского выхода из войны — либо ее эскалации. Тем не менее, впервые за полгода в Европе возникает стойкая демократическая база для мирных переговоров — в альянсе с массовой базой продолжения и эскалации войны.
