В тюрьме мало солнца

Июнь — мой любимый месяц в Москве. Наконец-то наступило лето, но жара еще не такая невыносимая, как в июле или августе. Дни длинные. А Бульварное кольцо покрыто густой листвой лип, тополей и кленов. Бульварное кольцо — один из самых живописных районов Москвы; было время, когда я каждый день ездил по нему на трамвае в школу и обратно. В последние годы я делал так нечасто, но в день ареста в апреле мне довелось ехать домой по Бульварному кольцу, как бы прощаясь.

В Москве июнь, но я почти ничего не вижу. Окно моей камеры выходит на забор из колючей проволоки. Прогулочный двор накрыт крышей, из-под которой видна лишь узкая полоска неба. В автозаках нет окон. Единственный проблеск солнца и верхушек деревьев я вижу в течение секунд 10 или около того, когда меня в наручниках ведут из автозака в камеру Басманного районного суда, который штампует продление моего арест каждые два месяца. Эти 10 секунд — и снова на обратном пути — почти стоят изнурительной дневной поездки в раскаленном, переполненном фургоне, развозящем заключенных по разным московским судам.

Путин провел блицкриг против того, что осталось от политических свобод в России, почти за одну ночь превратив свой режим из крайне авторитарного в почти тоталитарный

Самым главным бонусом, конечно, было бы увидеть своих друзей и коллег, хотя бы через стекло клетки, в которой содержатся обвиняемые во время судебных заседаний. На слушаниях в начале июня — на которых мой арест был продлен до середины августа — суд удовлетворил ходатайство обвинения о запрете входить в зал всем, в том числе журналистам и дипломатам. Это напоминает диссидентские процессы советской эпохи. Даже если исход предопределен, Кремлю меньше всего хочется, чтобы неудобная правда о его кровавой войне в Украине была публично озвучена в зале суда в центре Москвы.

Именно эту правду тщательно скрывают от российской общественности. С тех пор как Путин начал свое вторжение в феврале, более 3000 веб-сайтов, как российских, так и иностранных, были заблокированы Роскомнадзором к началу мая за нарушение приказа сообщать только «официальную информацию» — то есть пропагандистский посыл Кремля — о войне. Было заблокировано или полностью закрыто более 200 СМИ, в том числе радио «Эхо Москвы», телеканал «Дождь» и «Новая газета», остававшиеся последними крупными оплотами свободы СМИ в России. 

Одновременно с его остановленным вторжением в Украину Путин провел очень эффективный блицкриг против того, что осталось от политических свобод в России, почти за одну ночь превратив свой режим из крайне авторитарного в почти тоталитарный. Как человек, которому сейчас приходится ежедневно терпеть оруэлловские «новостные» программы на российском государственном телевидении, я могу сам судить об искусности кремлевской пропагандистской машины, успешно манипулирующей десятками миллионов.

Этот момент стоит подчеркнуть — особенно тем западным комментаторам, которые продолжают играть на руку Путину, некритически повторяя утверждения Кремля о «подавляющей поддержке» войны в России. Дело в том, что большинство россиян просто не знают о военных преступлениях, совершаемых в Украине.

Пропаганда — не единственная причина; репрессии — другая. Любому, кто публично критикует путинскую войну в Украине, грозит арест и годы лишения свободы — как полагается и мне по одной из наспех введенных новых статей Уголовного кодекса. По антивоенным протестам и «распространению» антивоенной информации уже возбуждено более 200 уголовных дел — и более 2100 дел по параллельной статье КоАП о «фейках». Среди арестованных и обвиняемых — журналисты, депутаты, мэры, художники, священнослужители, учителя, сотрудники полиции и многие другие в России, которые отказались хранить молчание перед лицом путинской агрессии, даже ценой почти неотвратимого тюремного заключения. Всего с начала вторжения по всей России полицией было задержано более 16 300 человек в ходе антивоенных акций протеста.

Каждый из тысяч российских протестующих против войны выходит не только за народ Украины и международный правопорядок, но и за будущее нашей страны. Каждый из них дает очередную причину надеяться на то, что обновленная, реформированная постпутинская Россия однажды сможет занять свое место в сообществе демократических наций — и в Европе, которая, наконец, станет единой, свободной и мирной.

И даже если я не могу видеть внешний мир из своей камеры, а по пути в суд вижу лишь небольшие проблески солнца, я все равно верю, что это будущее когда-нибудь наступит.

Владимир Кара-Мурза*,

Колонка опубликована в THE WASHINGTON POST