Анна Рейд
Вечером 21 февраля 2022 г., за три дня до того, как российские войска начали крупнейшее со времен Второй мировой войны вторжение на европейском континенте, президент России Владимир Путин выступил по телевидению с гневной речью. В нем он выразил свое обычное недовольство расширением НАТО на Восток, предполагаемой украинской агрессией и присутствием западных ракет на границе с Россией. Но бо́льшая часть его речи была посвящена другому — украинской истории.
«Украина для нас не просто соседняя страна, — сказал Путин. — Это неотъемлемая часть нашей собственной истории, культуры и духовного пространства». Границы Украины, утверждал он, есть не что иное, как обозначение бывшего административного деления Советского Союза, или иначе, «современная Украина была полностью создана Россией».
Для многих на Западе «исторические» заявления Путина звучат странно. Аргумент Путина о том, что Украина всегда была той же Россией и что она была насильственно колонизирована западными силами, отнюдь не является новацией нынешнего кризиса. Это давно стало определяющей частью его мировоззрения. Уже во время восстания на Майдане в Киеве в 2013–2014 гг. Путин утверждал, что люди, возглавившие массовые протесты, были поддерживаемыми Западом нацистами, пытающимися оторвать Украину от ее исторических корней.
В июле 2021 года, задолго до сосредоточения российских войск на границе с Украиной, Кремль опубликовал другое эссе на 7000 слов за подписью Путина под названием «Об историческом единстве русских и украинцев». И Россия, и Украина, утверждалось в нем, имеют не только общие корни в языке и вере, но и общую историческую судьбу. С момента публикации сочинение стало частью обязательной учебной программы для военнослужащих российских вооруженных сил, в том числе и для участников нынешней войны.
По логике Путина, все разногласия между Россией и Украиной — дело рук западных держав.
От Польши в 16 веке до Австро-Венгерской империи в 19 веке и нацистов во Второй мировой войне они периодически к чему-то принуждали Украину или сбивали ее с пути. В этом прочтении прозападные взгляды Киева последнего десятилетия являются лишь формой внешнего вмешательства — на этот раз со стороны Европейского Союза и Соединенных Штатов, — направленного на то, чтобы разделить Россию против самой себя. «Вынужденная смена идентичности Украины, — написал Путин, — сравнима… с применением против нас оружия массового уничтожения». В значении Путина «мы» включает и украинцев. Другими словами, украинцы и Украина не просто естественно являются частью России — их просто не существует.
Вариацией на тему «Украины на самом деле не существует» является утверждение Кремля о том, что государство Украина — это предрешенный провал. Согласно этой точке зрения, которую долгое время подхватывали и западные комментаторы в более хитрой форме, Украина благодаря своему географическому положению и политической истории навсегда обречена быть расколотой внутренними разногласиями или разорванной на части более могущественными соседями.
Это был основной нарратив путинской пропаганды, когда он в предыдущий раз вторгся в Украину, захватил Крым и Донбасс после протестов на Майдане в Киеве. Затем российские государственные СМИ сообщили, что Украина была failed state, захваченным неонацистской хунтой, и что российские войска спешат на помощь. Близкий советник Путина, руководивший этой пропагандой, Владислав Сурков повторил эту тему в прошлогоднем интервью Financial Times. Украина, сказал он, используя довольно странную аналогию, похожа на «мягкую ткань» между двумя костями, которая, пока не будет разорвана, будет болезненно тереться о ту или другую. (С российскими журналистами он был более прямолинеен: «Единственный метод, исторически доказавший свою эффективность в Украине, — сказал он, — это «принуждение к братским отношениям».)
Как показала исключительная стойкость и сплоченность украинского народа в ходе нынешней войны, все эти российские претензии — чушь. Говорить, что Украины на самом деле не существует, так же абсурдно, как говорить, что Ирландии не существует, потому что она долгое время находилась под властью Великобритании, или что норвежцы на самом деле шведы. При этом норвежцы завоевали государственность всего лишь 31 год назад, украинцы же имеют гораздо более богатую национальную историю, уходящую в глубь веков. Идею о том, что украинцы слишком слабы и разобщены, чтобы постоять за себя, они великолепно опровергают на поле боя. Что касается оскорбления в «нацизме», то оно опровергается тем фактом, что президент Украины Владимир Зеленский является евреем и что на последних парламентских выборах в 2019 г. крайне правая украинская партия «Свобода» набрала менее трех процентов голосов.
По мере того как воображаемая Путиным Украина все больше расходилась с украинской реальностью, миф становилось все труднее поддерживать, а противоречия становились все более острыми. Но вместо того чтобы скорректировать свою историческую фантазию, чтобы приблизить ее к истине, Путин удвоил ставку, прибегнув к военной силе и тотальной цензуре в тщетной попытке приблизить реальность к мифу. Возможно, теперь ему придется узнать, что реальности трудно бросить вызов: плата за плохое знание истории — катастрофа в настоящем.
СОБИРАЯ РОССИЮ
Одержимость Путина прошлым Украины восходит к травме распада Советского Союза. До 1991 г. бо́льшая часть сегодняшней Украины находилась под властью России в течение 300 лет — другими словами, дольше чем Шотландия находится под властью Англии. А с населением, которое сегодня почти такое же, как в Испании, Украина была самой значительной советской республикой кроме самой России. Бывший советник по национальной безопасности США Збигнев Бжезинский писал: «Без Украины Россия перестает быть империей». Это не совсем так. Сегодняшняя Россия по-прежнему представляет собой обширную многоэтническую империю, охватывающую часть северной Азии шириной в почти в 6000 км и включающую более десятка азиатских национальностей, от 5,3 млн татар на Волге до нескольких тысяч чукчей на Беринговом проливе. Но с распадом Советского Союза и Варшавского договора Москва потеряла западную часть своей империи.
Для Путина европейская часть империи России была важнее всего. Страна всегда считала себя не азиатской, а европейской державой. Все великие композиторы, романисты и художники были европейцами по своей ориентации; ее исторические военные триумфы — против Наполеона и Гитлера — сделали ее главным игроком в европейском «концерте наций». То, что Россию оттеснили обратно в ее сосновые леса, подальше от таких звенящих топонимов, как Одесса и Севастополь, и особо потеря Украины, ранило русское чувство собственного достоинства.
Таким образом, в основе российской проблемы Украины лежит война за историю.
Первая битва окончилась там, где начинается история. Условно, история начинается с легендарного Володимира (или Владимира, по-русски) Великого. Потомок скандинавских грабителей и торговцев, Владимир основал первое протогосударство в Киеве в конце 10 века. Свободная, но очень большая вотчина, известная как Русь, была сосредоточена в Киеве, и ее территория включала сегодняшнюю Беларусь, северо-запад России и бо́льшую часть Украины. Владимир также дал Руси ее духовные основы, обратив свое княжество в православие.
Хотя русские и украинцы согласны с важностью Владимира, они расходятся во мнениях относительно того, что произошло после распада его княжества. В 11-12 веках оно распалось на враждующие княжества, а в 13 веке было захвачено монголами при хане Батые. По русской версии, население, а вместе с ним и истинная русская культура бежали от насилия, направляясь на северо-восток, в Москву и Новгород.
Украинцы, однако, утверждают, что русская культура так и оставалась сосредоточенной в Украине, а то, что возникло в Москве, следовало отдельной и другой традиции. Западным читателям этот аргумент кажется странным: как если бы французы и немцы сошлись в битве за принадлежность Карла Великого к современной Франции или современной Германии. Однако украинцы понимают значение претензий России. Одной из достопримечательностей Киева является большая статуя Владимира Великого 19 века, держащего крест и смотрящего на реку Днепр. Когда в 2016 г. Путин поставил своего собственного, еще более крупного Владимира Великого сразу за воротами Кремля, украинцы справедливо восприняли это не как дань уважения владетелю 10 века, а как вопиющий захват истории.
Фактически в течение большей части следующих семи столетий после царствования Владимира Украина находилась вне контроля Москвы. Когда монгольское правление рухнуло в 1300-х годах, территория современной Украины была поглощена возникшим Великим княжеством Литовским, которое, в свою очередь, объединилось династическим браком с Польшей, так что в течение следующих двух с половиной столетий Украина управлялась из Кракова. Со временем и украинская вера приобрела западный лоск: в 1596 г. Брест-Литовская уния создала греко-католическую, или униатскую, церковь — компромисс между поляками-католиками и православными украинцами, которые признавали папу, но были православными по ритуалу и позволяли священникам жениться. Политически хитрая конструкция на полпути между двумя религиями, этот союз помог полонизировать украинское дворянство, и для Путина это выглядит как модель Запада, оттягивающего Украину от ее законного православного дома.
Только в конце 17 века Москва решительно вышла на сцену. Серия восстаний украинских козаков — военизированных пограничных групп с центром в низовьях Днепра — ослабила Польско-Литовское королевство. Затем, после долгой войны с Польшей из-за Украины, расширяющаяся Московия наконец смогла аннексировать Киев в 1686 г. Для украинцев это был момент «из огня да в полымя»: польское правление просто сменилось более суровым московским. Но, по мнению Путина, это было началом «собирания русского мира», используя архаичную фразу, которую он сегодня реанимировал, чтобы оправдать свою войну против Украины. Еще столетие спустя сама Польша была разделена между Австрией, Пруссией и Россией, при этом Россия захватила территории сегодняшней Белоруссии и центральной Украины, включая Киев, а Австрия — территории современной западной Украины, тогда известной как восточная Галиция, в которую входил Львов.
СОСТОЯНИЕ БОРЬБЫ
Современное национальное движение в Украине началось в 1840-х гг. под руководством первого великого украиноязычного писателя Тараса Шевченко. Родившись в крепостной крестьянской семье в селе под Киевом, он призывал украинцев сбросить русское иго и осуждал многих, кто обрусел, чтобы подняться по социально-экономической лестнице (эти взгляды стоили ему десять лет ссылки).
В течение века, и особенно после убийства императора Александра II в 1881 г., царское правление становилось все более репрессивным.
Сотни сторонников украинской независимости последовали за Шевченко в ссылку, а книги и образование на украинском языке были запрещены. В тот момент разделение Украины на восток и запад превратилось в преимущество — по крайней мере для тех, кто жил в западной части, потому что в австрийской Галиции украинцы могли создать более свободную гражданскую культуру.
Во Львове они издавали собственные газеты и организовывали читальные залы, кооперативы, кредитные союзы, хоры и спортивные клубы — все нововведения были заимствованы у чехов, находившихся под таким же австрийским управлением.
Репутация Украины как земли, проклятой политической географией — «кровавые земли», как определил их в названии своего бестселлера историк Тимоти Снайдерс, — возникла в первой половине 20 века. Когда в 1917 г. царский режим внезапно рухнул, власть в Киеве взяла украинская «Рада», но она была сметена всего через несколько месяцев после того сначала большевистскими отрядами, а затем немецкой армией, оккупировавшей Украину после заключения Брест-Литовского договора 1918 г.
После ноябрьского перемирия 1918 г., завершившего Первую мировую войну, Германия снова ушла, оставив русскую Белую армию и украинскую армию под командованием социалистического министра Рады Симона Петлюры и целого ряда независимых полевых командиров, которые заполняли вакуум в отсутствие политической власти. В последовавшей за этим хаотичной гражданской войне больше всего пострадали украинские евреи. В 1919 г. более 100 000 человек были убиты разными сторонами в результате волны погромов, беспрецедентной с 17 века.
Побежденный красными, Петлюра заключил свой последний союз с Польшей, прежде чем бежать в Париж, когда Польша и Россия заключили мир, который снова разделил Украину, и Россия заняла восток и центр, а поляки – запад. Две небольшие приграничные области — нынешние Буковина и Закарпатье — отошли соответственно к Румынии и Чехословакии.
Не удивительно, что Петлюра — фигура, вызывающая горячие споры. Для русских он был просто еще одним погромщиком и бандитом. (Эта точка зрения находит отражение в романе «Белая гвардия» Михаила Булгакова, для героев которого петлюровская армия представляет собой дикую толпу). Для украинцев, наоборот, он сделал первый рывок своей страны к государственной независимости, который мог бы быть успешным, если бы союзники оказали ему дипломатическую и военную поддержку — также как прибалтам и (совсем неудачно) армянам, азербайджанцам и грузинам.
На обвинения в этнонационализме украинцы возражают, что правительство Рады печатало свои банкноты на четырех языках — украинском, русском, польском и идиш — и что руководителем украинской делегации на Парижской мирной конференции 1919 г. был известный юрист-еврей Арнольд Марголин. Армия Петлюры устраивала погромы, но он не мог ее контролировать, как и все прочие в это время. Другой спор разгорелся в 1926 г. в парижском зале суда после того, как Петлюра был убит еврейским анархистом, который утверждал, что мстит за членов семьи, убитых петлюровскими солдатами. После краткого получасового обсуждения присяжные признали убийцу невиновным, и споры по этому делу все еще бушуют.
МЕЖДУ СТАЛИНЫМ И ГИТЛЕРОМ
Хаос петлюровской эпохи был лишь прелюдией к гораздо большим украинским трагедиям в последующие годы. В 1929 г. Сталин начал Голодомор — программу насильственных депортаций, реквизиции продовольствия и земли, направленную на истребление сельского населения Украины. Развернутая параллельно с чисткой городской интеллигенции Украины, она привела к гибели почти четырех миллионов украинцев. Скрываемое в течение десятилетий, это массовое убийство, без сомнения, было преднамеренным: советские власти знали, что сельские жители умирают в большом количестве, но упорствовали в конфискации продовольствия и запрещали уезжать из голодающих районов в города. Почему Сталин устроил голод, менее ясно. По разным оценкам, три миллиона казахов и русских также умерли от голода в те годы, но Сталин решил ударить сильнее всего по Украине — вероятно потому, что она олицетворяла его демонов в одном лице: консервативное крестьянство и многочисленную напористую нерусскую национальность.
Однако даже сегодня Россия предпринимает постоянные попытки заблокировать международное признание Голодомора геноцидом. В своем эссе Путин упоминает о Голодоморе только один раз, мимоходом, как об «общей трагедии».
Имя Сталина не упоминается вообще.
Вскоре после подписания в 1939 г. пакта Молотова–Риббентропа на Украину обрушился новый виток ужаса. Красная Армия оккупировала ранее контролируемую Польшей западную часть страны — впервые Россия стала править на этой территории. Однако два года спустя Вермахт начал войну, а еще через два года вернулась Красная Армия. Обе армии депортировали или арестовывали львовскую интеллигенцию — смесь украинцев, поляков и евреев — при прибытии. При отступлении политических заключенных убивали. В течение нескольких месяцев в 1943 г. большая этнонационалистическая украинская партизанская армия контролировала бо́льшую часть северо-востока Украины, создав свою администрацию и свои собственные тренировочные лагеря и военные госпитали. Примечательно, что небольшие подразделения этой армии в течение многих лет вели свою войну уже после окончания большой войны, а последний повстанческий командир был убит в перестрелке под Львовом в 1950 г.
Всего за годы войны погибло 5,3 млн украинцев, примерно одна шестая часть населения. Многие умерли от голода после того, как Германия стала конфисковывать зерно. И снова больше всех пострадали евреи. Перед войной они составляли пять процентов населения Украины, или около 2,7 миллиона человек, после нее осталась лишь горстка. Остальные бежали на восток или лежали в безымянных братских могилах в лесу или на краю кладбища. (Осенью 2021 г. в рамках усилий по ознаменованию этих событий Зеленский председательствовал на открытии нового комплекса в Бабьем Яру, где в сентябре 1941 г. было убито около 34 000 киевских евреев. На шестой день путинского вторжения в мемориальном парке упали три российские ракеты, повредив еврейское кладбище.)
Для Советов и для Путина сегодня самым важным фактом об украинцах времен войны является не их жертва, а их воображаемое сотрудничество с нацистами. Самой противоречивой украинской фигурой того периода является Степан Бандера, лидер террористической организации в межвоенной западной Украине, находившейся под властью Польши. Уже без того испорченные к тому моменту, когда этот район был под властью Австрии, польско-украинские отношения резко ухудшились из-за кампании полонизации, в ходе которой украиноязычные школы были закрыты, украинские газеты стали подвергаться строгой цензуре, украинцам запретили даже самые низкие государственные должности, а украинские кандидаты и избиратели произвольно стали исключаться из списков избирателей.
Репрессии вскоре усилились, и крупнейшая украинская парламентская партия, склонный к компромиссам Украинский национально-демократический альянс, все больше вытеснялась бандеровскими националистами из подполья. Когда Вермахт вошел в западную Украину в июне 1941 г., Бандера объединил свои силы с немцами, организовав два батальона, «Нахтигаль» и «Роланд». Почти сразу Бандера был арестован нацистами, которые не могли его контролировать.
С тех пор Россия использует Бандеру как палку, которой бьют украинское национальное движение.
И не важно, что в Красной Армии воевало гораздо больше украинцев, чем в Вермахте, и что Германия смогла завербовать сотни тысяч русских военнопленных. Как и в советские времена, стандартный эпитет для украинцев в российских государственных СМИ сегодня — «бандеровцы», и Путин вновь обратился к этому тропу в еще более странной, чем обычно, речи 25 февраля, на следующий день после начала российского вторжения, в которой он призвал украинскую армию свергнуть «наркоманов и неонацистов» у власти в Киеве.
После окончания Второй мировой войны и особенно после смерти Сталина в 1953 г., Украина пережила несколько десятилетий относительной стабильности. По сравнению с другими нерусскими национальностями в Советском Союзе, украинцы были одновременно и сверхрепрессированными, и сверхпривилегированными, составляя самую многочисленную группу политзаключенных, но также выступая в качестве младшего партнера России в союзе.
Политбюро было заполнено русскими и украинцами, а в неславянских республиках обычной схемой было то, что этнический гражданин назначался первым секретарем партии, а русский или украинец обладал реальной властью под номером два. Когда в 1991 г. Советский Союз распался, Украина без кровопролития пришла к независимости, после того как руководство ее собственной Коммунистической партии решило перерезать веревку к тонущему буксиру. Именно на этих позднесоветских отношениях «младшего брата» вырос Путин и к которым, как он считает, украинцы были бы готовы вернуться, если бы не вмешательство Запада.
НА ЗАПАД ИЛИ НАЗАД
Политический путь Украины за три десятилетия независимости усилил все опасения России. Сначала казалось, что Россия и Украина будут двигаться параллельными путями в эпоху после окончания Холодной войны. Обе страны двигались на пороге экономического коллапса в сочетании с новыми политическими свободами, ни один из них, казалось, не интересовался прошлым. В Украине никто не удосужился снести памятник Ленину в Киеве или переименовать улицы. Новый правящий класс России, со своей стороны, казалось, был больше заинтересован в зарабатывании денег, чем в восстановлении империи. Было легко представить две страны, идущие разными, но дружественными путями — как Канада и Соединенные Штаты или Австрия и Германия.
Эта счастливая для Кремля иллюзия длилась всего несколько лет. Два поворотных момента в истории Украины после окончания Холодной войны были очень эффективными и поистине вдохновляющими проявлениями народной власти, и оба из них были спровоцированы Кремлем. В 2004 г. Путин попытался ввести на пост президента Украины бывшего уголовника и регионального политического босса из Донецка Виктора Януковича и, по-видимому, устроил для этого отравление его проевропейского соперника на выборах Виктора Ющенко.
После того, как Ющенко пережил отравление — оставшись с сильно изуродованным лицом, голосование было откровенно сфальсифицировано.
Сотни тысяч украинцев в оранжевых лентах вышли на улицы в знак протеста и оставались там до тех пор, пока избирательная комиссия не разрешила повторное голосование, по итогам которого победил Ющенко. Для Путина протесты, известные как Оранжевая революция, были заговором, организованным Западом.
В 2010 г. Янукович наконец стал президентом — из-за того что проевропейский блок раскололся. Следующие четыре года Янукович занимался разграблением украинской казны. Но в ноябре 2013 г. он зашел слишком далеко: как раз в тот момент, когда Украина собиралась подписать давно спланированное и широко известное торговое соглашение с Евросоюзом, он резко отменил его и вместо этого под давлением Путина объявил о партнерстве с Россией.
Для украинцев, как и для Путина, речь шла не только о том, как лучше поднять экономику, но и о самой идентичности Украины. Вместо того чтобы двигаться на Запад — возможно, даже в один прекрасный день присоединиться к Европейскому Союзу, — страну принуждали вернуться на орбиту России. Первоначально в знак протеста вышли лишь несколько десятков студентов, но общественный гнев быстро стал нарастать после того, как они были избиты полицией.
Майдан превратился в постоянный фестивальный город в центре города, численность которого по выходным увеличивалась до миллиона человек. В январе 2014 г. полиция начала жестокие репрессии, кульминацией которых стало убийство 94 протестующих и 17 полицейских. Когда толпа окончательно отказалась расходиться, Янукович сбежал в Москву, а содержимое его роскошного личного имения — обеденные сервизы Hermès, люстры размером с небольшой автомобиль, чучело льва — было выставлено в Национальном художественном музее Украины. В вакууме власти, возникшем после бегства Януковича, Путин вторгся сначала в Крым, а затем с помощью местных марионеток из бандитов — в восточные приграничные города Донецк и Луганск.
Захват земли понравился российской элите, но если Путин намеревался вернуть Украину обратно в Россию, то его действия имели противоположный эффект. На новых президентских выборах выдвинулся другой проевропеец, Петр Порошенко, украинский олигарх, заработавший деньги в кондитерском бизнесе, а не на пропитанной коррупцией горнодобывающей или металлургической промышленности.
Затем массовые гражданские силы выступили в жестоком конфликте с Россией в Донецке и Луганске. Пока не было реформировано Министерство обороны, ранее заброшенная украинская армия буквально финансировалась за счет прямых пожертвований населения.
Украинская поддержка членства в НАТО резко возросла, и в июне 2014 г. Украина подписала соглашение об ассоциации с Европейским Союзом. Самым символичным и популярным — или, по мнению Путина, самым хитрым — было то, что ЕС в 2017 г. предоставил украинцам безвизовый 90-дневный проезд по всей Шенгенской зоне. Россиянам по-прежнему нужны визы, которые очень дороги и обременительны. Контраст раздражает: младший брат не только бросил старшего брата; теперь ему еще и легче путешествовать.
РУССКИЕ КОСТИ, УКРАИНСКАЯ ПОЧВА
Прогресс Украины до вторжения не следует переоценивать. Олигархи дергали за ниточки за кулисами, и страну сковывала всепроникающая коррупция. (Индекс восприятия коррупции Transparency International за 2021 г. ставит Украину рядом с Мексикой и Замбией, хотя и оценивает ее как менее коррумпированную, чем Россия). Однако несмотря на все проблемы страны, ее история с момента обретения независимости была историей реальной смены власти, вызванной настоящими выборами между реальными кандидатами, о которых сообщают настоящие свободные СМИ.
Для Путина украинский пример стал прямой политической угрозой.
Что, если бы все население России, а не только городская интеллигенция, стало бы требовать таких же свобод? В своем эссе «Об историческом единстве русских и украинцев» Путин объяснил, что смена украинских президентов является результатом «системы», созданной «западными авторами антироссийского проекта». Он написал, что пророссийски настроенные граждане Украины не говорят открыто, потому что их «загнали в подполье», «преследовали за их убеждения» или даже «убивают». Верит ли он в это на самом деле, неясно, но это может объяснить слегка нестандартную тактику, использованную российской армией в первую неделю войны с Украиной. Путин, возможно, действительно ожидал, что его батальоны будут встречены как освободители.
Как и во время Оранжевой революции 2004 г. и протестов на Майдане 2013–2014 гг., которые стали известны как Революция Достоинства, яростная самооборона Украины сегодня — это защита ценностей, а не этнической идентичности или некоего воображаемого славного прошлого. Путинская одержимость историей, напротив, является его слабостью. Хотя в начале его президентства стук в барабан «собирания русского мира» повышал его рейтинги одобрения, теперь он завел его на путь, который может закончиться роковым тупиком.
Уже по квадратным километрам Украина является второй по величине страной в Европе после самой России. Занять это пространство было бы чрезвычайно дорого и по войскам, и по средствам. Более того, путинская война как никогда объединила украинцев. И говорят ли они по-русски или по-украински, их настроения одинаковы. Уже распространились видеоклипы бабушек, говорящих российским солдатам, что те оставят свои кости в украинской земле, и украинских солдат, которые радостно ругаются, стреляя из Джавелинов по российским танкам — и все это на чистейшем русском языке. Война, скорее всего, будет продолжаться еще долго, и ее окончательный исход неизвестен. История, как должен понять Путин, является путеводной звездой — но лишь тогда, когда она реальна.
АННА РЕЙД — бывший киевский корреспондент The Economist и автор книги «Пограничье: путешествие по истории Украины».
Оригинал – The Foreign Affairs
